Сын Сумерек и Света - Олег Авраменко

Несколько секунд я неподвижно стоял посреди холла, оправляясь от эмоционального шока, полученного вследствие невольного прикосновения к потаённым мыслям Бренды. К счастью, шок был лёгкий и никаких неприятных ощущений у меня не вызвал.

– Всё в норме? – спросил Дионис.

– Вполне, – ответил я, усаживаясь в кресло. – Одно дело сделано.

– Тогда я удаляюсь. Концовка церемонии обещает быть впечатляющей. – Он бросил беглый взгляд на скромно стоявшего у стены Джону и добавил: – Моё мнение по этому поводу ты знаешь. Так что сам решай, на свой страх и риск.

С этими словами Дионис открыл вход в Туннель и был таков. Как говорят в подобных случаях, он умыл руки.

Я жестом предложил Джоне садиться и некоторое время молча смотрел на него, взвешивая в уме, с чего начать наш разговор.

– Амадис передал мне твою просьбу, – наконец произнёс я. – И рекомендовал принять тебя в мою команду. Он очень высокого мнения о тебе.

– Да, – сказал Джона. Это был не вопрос, не утверждение, а просто констатация факта.

– Вообще я склонен доверять суждениям Амадиса о людях... за исключением тех случаев, когда речь идёт о хорошеньких женщинах. Поэтому отнёсся к его рекомендации серьёзно.

– Да, – снова сказал Джона.

– Вижу, ты немногословен, – заметил я.

– Напротив, – возразил он. – Боюсь, я слишком разговорчив. Мне следовало бы молчать, пока вы ни о чём меня не спрашивали.

– Гм... ладно. Дионис рассказал, что ты предупредил его о попытках Рахили внедрить в мою команду шпионов.

– Да, – кивнул Джона. – Я узнал об этом от жены и счёл нужным поставить в известность Диониса.

– Почему?

Он с немалой долей горечи усмехнулся:

– Мои соплеменники сказали бы, что из страсти к предательству.

– Меня мало интересует, что сказали бы твои соплеменники. Я хочу знать о твоих истинных мотивах.

– Если серьёзно, – ответил он, – то я считаю, что никто не вправе вмешиваться в строительство нового Дома. По моему убеждению, это аморально и неэтично. Кроме того, я не сомневался, что шпионы будут разоблачены и без меня. Но тогда вы могли бы расценить частную инициативу Рахили как целенаправленную политику всего Израиля. Потому я предупредил Диониса – пока дело не приняло дурной оборот.

– Понятно, – сказал я. – Между прочим, Дионис считает тебя весьма порядочным и ответственным человеком, но слишком амбициозным и не в меру честолюбивым.

– Возможно, он прав, – не стал отрицать Джона. – Как говорят, со стороны виднее.

– Он полагает, – продолжал я, – что ты не удовольствуешься той ролью, которую я отвожу другим членам моей команды из числа отверженных, и будешь претендовать на нечто большее, чем просто обретение Дома.

– Это правда. Каждый человек стремится занять место, которое, по его мнению, он заслуживает. А я ценю себя достаточно высоко.

– Ты довольно откровенен.

– Лучше быть откровенным, чем лукавым.

– Ну, раз так, то скажи откровенно, какими ещё соображениями, помимо порядочности, ты руководствовался, когда выступал против политики Рахили? Ведь это стоило тебе места королевского советника.

– Зато я добился расположения Амадиса, а многие дети Света постепенно перестали видеть во мне чужака. Что же касается политического курса Рахили, то он был изначально обречён. Я предвидел тот день, когда Амадис, чтобы избежать междоусобицы, всё-таки уступит светскую власть Брендону, и тогда моя лояльность будет... была бы зачтена. Но гибель Рахили перечеркнула все мои планы. Я не мог оставаться в Доме, который вот-вот вступит в войну с моим народом.

– А почему ты вообще принял подданство Дома Света?

– Во-первых, так поступила Рахиль. А во-вторых, и это, пожалуй, главное, в Израиле мне всё равно ничего не светило. Формально я принадлежу к королевской семье, но вместе с тем я незаконнорожденный и полукровка. Детство и юность я провёл в мире простых смертных, даже не подозревая о своём происхождении. Вы, конечно, обратили внимание на мой акцент.

– Английский, – сказал я. – Нет, американский.

– Я был гражданином США на Земле Без Арафата, – подтвердил мою догадку Джона. – И я покривлю душой, если скажу, что очень привязан к Земле Обетованной.

– Ты не смог прижиться в Доме Израилевом?

– Увы, не смог. Будь я просто полукровкой и незаконнорожденным, никаких проблем с моей ассимиляцией не возникло бы. Но себе на беду я оказался сыном Исайи бен Гура, и одним этим фактом нажил себе много врагов среди ближайших родственников. Если бы я только знал, что всё так обернётся, то скрыл бы свидетельства своего происхождения.

Я вздохнул:

– Если б мы могли предвидеть будущее, то были бы не людьми, а богами... Кстати, о богах. Я не собираюсь строить сакральное государство, мой Дом будет светским, но в основе своей христианским. Тебя это не смущает?

– Ни в малейшей мере. По своим убеждениям я агностик, а что касается этических норм, то иудаизм и христианство исповедуют схожие ценности; в мире, где я родился, они называются общечеловеческими. В конце концов, Иисус был сыном Израиля. – Тут Джона ухмыльнулся. – Многие мои соплеменники втайне гордятся этим фактом, хотя и считают христианство ересью. Между прочим, ваш Дом намерен признать верховенство Иоанна, или же вы примкнёте к последователям Симона-Петра?

– Не знаю. Сейчас наши священнослужители только свыкаются с тем, что Иисус, которого они чтили, на самом деле был лишь резонансным проявлением настоящего Иисуса. Идут затяжные дискуссии, уточняются многие постулаты, в ближайшее время патриарх Иерусалимский намерен созвать внеочередной собор для решения всех теологических вопросов. Скорее всего, вместе с новым Домом возникнет и новая ветвь вселенского христианства, не подчинённая ни апостолу Иоанну, ни архиепископу Римскому... – Я умолк и взглянул на часы, показывающие время Царства Света. Разговор о религии напомнил мне, что близится к завершению церемония в Главном храме Митры, а её концовка и впрямь обещала быть очень впечатляющей. Разумеется, все те «чудеса», которые творил Амадис, на самом деле были обыкновенными чарами, но меня всегда поражали его мастерство, утончённость и артистизм в колдовском искусстве. – Ну, ладно, мне пора. У тебя день на сборы и прощание с Экватором. Если не передумаешь, жди меня завтра в Стране Сумерек. Мы отбываем сразу после моей и Брендона встречи с царём Давидом.

– Вы будете вести переговоры? – поинтересовался Джона.

– Их будет вести Брендон, король Света. А моё участие ограничится ролью наблюдателя. – Я поднялся с кресла. – Так что не опаздывай.

– Не опоздаю, – пообещал Джона. – И не передумаю. Я сейчас же отправлюсь в Сумерки и проведу свой последний день в Экваторе, наслаждаясь красотами Олимпа.