Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота - Леонид Млечин

Юный иллюзионист Игорь Кио, восходящая звезда советского цирка, поразил ее воображение своим фантастическим искусством, очаровал ее. Они познакомились во время гастролей цирка в Японии. «Она была женщиной очень яркой, — вспоминал Кио, — и она была моей первой любовью».

Переписка влюбленных сохранилась. Пережила и саму любовь, и людей, которые так любили друг друга. А то была искренняя и нежная страсть. Силе чувств, которые они испытывали друг к другу, можно только завидовать.

«Вчера у меня было сразу две радости, — писала Галина Брежнева Игорю Кио, — получила твое письмо и говорила с тобой по телефону. Твое теплое, нежное письмо проникнуто любовью ко мне. Я счастлива. Я тоже люблю тебя. Я верна тебе и жду, когда мы будем вместе.

Новость у меня только та, что я сдала экзамен. Нигде не бываю, никого не вижу.

С мыслями о тебе просыпаюсь и засыпаю. Ты не сердись, что я не могу тебе часто звонить. Ты все понимаешь. Все будет чудесно, когда мы будем вместе. А это уже скоро.

Тебя я целую так, как я умею — и даже сильней. Ты знаешь, как я это делаю».

Экзамен, о котором писала Галина Брежнева, — выпускной. Учиться она не очень любила — и в этом она походила на отца. Ей было уже почти тридцать лет, когда она в 1958 году вновь поступила в вуз — на факультет русского языка и литературы Орехово-Зуевского педагогического института. А закончила учебу в разгар бурного романа с Игорем Кио. Решением Государственной экзаменационной комиссии от 29 июня 1962 года Милаевой присвоили квалификацию учителя русского языка и литературы средней школы. Но преподавать она не собиралась.

«Лапуся моя, родная! — писала Галина Игорю. — Мы с тобой привыкли ждать. Ждать чего-то хорошего, но пока все плохо. Кутенька, мы наворотили дел, теперь нельзя злить власти, а то наделаем бед. Ты должен все понимать. Я тебя люблю, мой золотой, не беспокойся ни о чем.

Я, вот, пойду на работу, и, думаю, острота вопроса поутихнет. Насчет работы я точно не знаю, как и что. В АПН у меня никого знакомых нет. Ведь я еще не работала, мне будет трудно первое время.

Роднуля, тебе не о чем волноваться. Давай по телефону лишнего не говорить. Если что — то лучше написать.

Очень скучаю, хочется под крылышко. Я думаю, все утихнет и я буду с роднулькой».

Галину Леонидовну устроили в агентство печати «Новости». Огромное ведомство, созданное для внешнеполитической пропаганды, располагалось тогда на Пушкинской площади. В ту пору АПН считалось достойным местом работы — не очень тяжелой — для девушек из хороших семей.

«Прочла твое второе письмо. Оно, как и первое, нежное и полно любви. Значит, я не ошиблась… Сегодня звонила тебе, но не застала дома. Буду звонить при малейшей возможности. Я по-прежнему верный тебе человек. Счастлива…

Не знаю, представляешь ли ты, как это важно — верить по-настоящему. Для меня это очень важно. Я замкнулась в этом и пропала для общества. Знаю, что ты доволен. Принесли твою телеграмму, и мне понятно, почему я не дозвонилась. Я ее прочла и уже порвала. И ты не храни мои письма — лучше рви».

Игорь Кио не последовал ее совету, и письма сохранились. Галина писала ему на Главпочтамт до востребования. Как правило, от имени своей ближайшей подруги — Натальи Васильевны Шевяковой, по первому мужу Федотовой. Потом та выйдет замуж за красивого и популярного актера Олега Видова… И Кио отвечал на ее адрес.

Конспирация и маскировка понадобились влюбленным оттого, что Леонид Ильич запретил дочери встречаться с Кио. Роман Галины и Игоря все восприняли как-то иронически, даже с насмешкой — безумство экстравагантной женщины. На самом деле это история настоящей любви, нежной и искренней. Но ему было всего восемнадцать лет, а ей тридцать два! Четырнадцать лет разницы. Брежнев и его жена такого романа принять не могли.

Леонид Ильич и Виктория Петровна прожили вместе больше полувека. Брежнев беспокоился о ней, даже после десятилетий совместной жизни не забывал делать подарки. Записывал в дневнике: «Отправил Виктории Петровне пять коробок конфет», «Подарок Виктории Петровне — ваза, за 120 рублей».

Любовь и уважение к жене не мешали Леониду Ильичу пользоваться успехом у женщин. О его веселой жизни рассказов ходило немало. Назывались имена то актрисы, то певицы, которых он дарил своим вниманием. Потом ситуация упростилась — в ход пошли те, кто под рукой, с кем не надо было тратить время на ухаживания, — стюардессы, медсестры.

Но эти мужские развлечения не вредили его семейной жизни. Он не придавал этим интрижкам никакого значения. И Виктория Петровна на мужа не жаловалась. Замечаний ему не делала. Возможно, предпочитала ни о чем не знать, полагая, что и у самого достойного мужчины могут быть свои слабости. Леонид Ильич и Виктория Петровна не перемалывали косточки друг другу и не ссорились. Считали, что семья важнее всего. И конечно же для них брак взрослой дочери с мальчишкой исключался.

«Роднуля! — писала Галина Брежнева Игорю Кио. — Получила я путевку, адрес: Народная Республика Болгария, Варна, Международный дом журналистов. Я еду под папиной фамилией. По-моему лучше писать на имя моей подруги Ии. Ее отец работает в Верховном Совете и тоже купил ей путевку. Мы едем вместе. Устала, сегодня бегала то за мылом (дома не оказалось), то за пастой, то в парикмахерскую. Я люблю тебя, мой родной, и ты это знаешь».

Они ощущали себя мужем и женой. Цирковая карьера талантливого Игоря Кио развивалась очень успешно. Он посылал Галине деньги и подарки. А она все должна была скрывать, потому что за ней в буквальном смысле слова следили. Кио обижался, думал, она уклоняется от встреч.

«Роднуленька моя!

Большое спасибо за все. Письмо твое меня расстроило. Я сидела над ним и думала…

Я тоже очень люблю тебя и жду встречи. Когда она будет, эта встреча, я так же, как и ты, не знаю. Но ты не расстраивайся, лапонька моя. Главное — наши чувства, и они в полном порядке.

Роднуля, большое спасибо за материал и деньги. Только не надо так много посылать. У меня 16-го будет первая в жизни зарплата. У Витуськи 23-го день рождения, и я куплю ей подарок на свои деньги. На работе все в порядке. Народ простой, без закидонов. Сижу с 9 до 5. Просматриваю все газеты и интересные события отбираю для заграницы.

Пишу что-то не то. Ты ожидаешь от меня чего-то хорошего. Но я пока сказать ничего не могу. Чувствую, что люди получили задание и добросовестно его выполняют. Но мы ведь привыкли ждать, нам не привыкать.

Кутенька, я не могу допустить новых неприятностей. Я слишком тебя люблю. Лучше потерпим. Хочется прижаться к моему любимому и дорогому, Хочется всего, всего…»