Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Ну что, погнали!

Выхожу на улицу. Оглядываюсь. Необходимо быть уверенным в то, что Инга своими воплями не привлекла внимания соседей. Всё чисто. Ни одна ставня не скрипнула, ни единая дверь не хлопнула при моём появлении на пороге дома. Можно двигать.

Шум просыпающейся деревни быстро нарастал с каждой секундой. Крик петуха разносился на всю улицу, долетев до меня от самого забора. Окружающий воздух гудел похлеще моей головы, но прохладный ветерок быстро сгладил нарастающий порыв опорожнить взбунтовавшийся желудок.

Пойду напрямик. Еще не хватало мне, чтобы смрад подзаборной жизни спровоцировал мой организм на все различные курьёзы. Хватит с меня. Хочу почувствовать себя белым человек, не бегущим от правосудия, или от тяжёлой жизни. Сегодня всё по кайфу. Погодка — заебись! Повезёт, если не пророню ни единой капли пота.

Трачу на дорогу минут десять. Прохожу вдоль высокого забора «Швеи». Дохожу до угла, и тут меня накрывает. Всё происходящее напоминает какой-то шпионский фильм. Круто, конечно! Но только я не актёр, да и не супершпион. И на что подписался — даже не представляю. Однозначно только одно — заднюю давать поздно, слишком далеко зашёл.

Выглянув из-за угла, вижу всё тех же двух охранников. Две откормленные громилы, эти две коричневые какахи так и продолжают прохлаждаться в тени козырька. Сердце заколотилось как задняя лапа собаки во сне.

Вдох-выдох. Всё будет хорошо. Но меч надо было взять, бля.

— Крыски, в чём заключается моя миссия?

— Сейчас — это попасть внутрь.

— Ну, допустим, я попал. Что дальше?

— Мы не знаем…

— Что⁈

— Мы ни разу там не были!

Ну что тут сказать…

— Пиздец!

Желание вернуться домой и взять меч многократно возросло. Взлетело до небес. Я уж было отчаялся, но тут меня неожиданно взбодрили, вяло, но хоть так.

— Поверь, — говорят крыски, — когда мы окажемся внутри, мы всё разузнаем. Ты только впусти нас. Ты пойдёшь заниматься своими делами, мы — своими.

— То есть, мне придётся работать?

— Да.

— С похмелья?

— Да.

— С раскалывающейся головой?

— Да.

Непостижимо. И зачем я на это подписался⁈ Чем я думал… А, да… тем самым местом и думал. Хорошо, взялся делать — делай, нехуй увиливать от мозолистых дел.

Чешу к воротам, медленно, уставившись на хмурые лица охранников. За пару метров тот, что с лицом морской свинки, тот, кого я быстро поставил на место, завидев меня сразу же заулыбался. Вышел из тени.

— Алеш, — затянул он, — опять выливал горшки за всей семьёй? — Чистых вещей не смог отыскать? Нет? А что у соседей не попросил? — и ржут в две ряхи. Кожаные доспехи шуршат при каждом подскоке увесистых брюх.

Отлично, мой местный авторитет где-то на уровне грязных ботинок этих двух потных вахтёров. Попробуем исправить недоразумение.

— Нет, — кидаю я в ответ, — развлекался с подружкой всю ночь.

— Ого! Так у тебя подружка есть?

— В отличие от тебя — есть.

Охранник нахмурился еще сильнее, превратив загорелый лоб в сморщенный кусок кожи, как будто тот пробыл в воде больше часа. Кожаный доспех заскрипел, как дверца бабушкиного шкафа. Я сделал шаг в сторону калитки, но тучное тело заслонило проход.

— Не завидуй, — продолжаю я напирать, — дай пройти.

— Я тебе не верю! Ты… и с подружкой⁈

Он начал наигранно посмеиваться, поглядывая на своего дружка.

— Да ты даже сисек не видел, лишь мамкину тискал и всё!

— Видел.

— У кого спросить, чтобы подтвердили?

— У своей мамки спроси.

Второй охранник хихикнул, как пёрднул.

— Ну, знаешь!

Мужик попёр на меня. Покраснел, надулся. Но подойдя вплотную, и обдав меня запахом лука и гнили, всего лишь выдавил:

— Ты что-то дерзкий сегодня!

— Я опаздываю.

Обстановка быстро разрядилась. Охранник растянулся в дружеской улыбке, положил мне свою граблю на плечо и снова рассмеялся, повторив мои слова с сарказмом: у своей мамки спроси.

— Сиська моей мамы, Алеш, раздавила бы тебя как сандалена таракана, выдавив всё говно наружу. Ладно, что стоишь, проходи.

Надо будет наведаться к его мамаше, поглядеть воочию на необъятные исполины, может, и не раздавит.

Охранник уходит в тень, открывая проход к калитке. Отлично! Путь свободен. И пиздюлей не получил.

Захожу. Пройдя по тропинке, я оказался у подножья невысокой лестнице, взобравшись по которой, я очутился возле огромных дверей. Взявшись за ручку, открыл. Прохладный сквозняк приятно обдул моё тело. Звуки работающих на полную катушку механизмов сразу наполнили уши. Зайдя внутрь, я оказался в просторном коридоре тянущимся вперёд метров на двадцать. Высокие потолки, на полу во всю длину расстелен серый ковёр. Здесь приятно пахло; смесь цветов и дорогих тканей. И было прохладно. Вот реально, словно где-то на всю мощь пыхтел кондиционер, охлаждая всё здание до комфортной температуры. Ну что сказать, есть и свои плюсы, главное, чтобы они не перекрылись огромными минусами тяжкого труда.

— Мы на разведку, — сказали мне крыски.

Спустившись по моим штанам, две серые крысы прижались к стене и побежали в конец коридора, прячась в распушённом ворсе ковра.

— Хорошо, буду вас ждать с нетерпением.

— Ага, жди. Займись работой!

Осталось только определиться — куда идти и что делать. Закрываю глаза. Обращаюсь к памяти.

Ага… хорошо… А вот это не очень хорошо… Ладно, на это вообще похуй, я не собираюсь гнуть спину здесь всю жизнь… ага, перекантоваться пару часов — и гуляй рука, балдей пиписька!

Уверенно шлёпаю по коридору. Мимо мелькают рабочие кабинеты, где люди уже вовсю потеют, набивая на руках трудовые мозоли. Завывают механические швейные машинки. Каждую секунду стальная игла пропускает сквозь ткань нить, сшивая между собой два куска. Множество огромных бобин с нитками различных цветов тянутся паутиной через весь кабинет к огромным колёсам прялок, приводимых в движение нажатием ступни на деревянную педаль под столом.

Женщины, мужчины — работают все на равных. А я на станке не работаю, скорее всего, слишком тупой для такой сложной работы. Мне в конец коридора. Там моё место. Там моя судьба. Там, в маленькой комнате с крохотным оконцем, сидя на стуле за огромным столом, я размениваю свою молодость на сытое существование среди таких же загубленных душ.

Без идей.

Без фантазий.

Но с иллюзиями прекрасного будущего, которое рано или поздно настанет. Оно точно настанет. Так все говорят.