Террариум 3 (СИ) - Гром Макс

Егерь его сразу узнал. Это был близкий друг его семейства. Совсем постарел мужик.

— Тогда ложитесь спать пораньше. В шесть утра разбудим. К семи уже должны будем выехать.

— Договорились. — Сказал Персей, пожал руку старому мяснику и тот ушёл.

— За сколько он согласился нас везти? — Спросил Егерь.

— За несколько. Мы просто поможем ему и его сыновьям донести до Идгиза их закупки. — Ответил Персей и выпил залпом содержимое кружки. От вкуса этой жидкости он зажмурился, показал все свои морщинки, глубоко вдохнул и выдохнул. — Ну и дрянь же здесь гонят.

Лесогон усмехнулся, а Тарас заржал во весь голос.

— Не надо просто настоичку залпом пить. Беги дедуля в туалет. Ща она из тебя полезет.

Персей побежал куда-то, расспрашивая всех по пути, где находится этот чёртов туалет.

— Настойка из «чиривайки», хорошая штука для разогрева нутра от которой не опьянеешь, но пить её надо умеренно. — Сказал Тарас, глядя на Лесогона.

— Надеюсь ты мне такой дряни не заказал? — Спросил Егерь.

— Я всем заказал. Она даже дешевле травяного чая. Я подумал, что с нашими финансами…

— Неси-ка ты эту дрянь обратно. Я лучше пару лишних копеек на горячий чай потрачу, или дешёвую самогонку, чем буду пить такое. — Егерь поставил все кружки с этой бурдой на поднос и пододвинул его Тарасу.

Маленький человечек грустно вздохнул и пошёл с подносом в пьяную толпу.

***

— Нельзя ему ехать. — Строго сказала знахарка. — Если он отправится в длительное путешествие, то у него могут начаться осложнения.

— Какие ещё нахер осложнения? — Максимально грубо спросил Егерь. — Бабуля, он моя единственная нормальная боевая единица. Он не мальчишка, не карлик, не старый пирдун. Мне без него никак. — Егерь говорил пряма, не обращая внимания на то что в помещении находилась вся группа.

— Спасибо за такие хорошие слова Егерь. — Сказал Жекан укрытый тёплым одеялом и наслаждающийся теплом от грелки, лежащей возле больной ноги. — За такие слова я готов продолжать путь хоть в одних трусах.

— Нет, не готов. — Резко возразила бабка. — Тебе ещё хотя бы неделю нужно у меня поваляться.

Пока знахарка это говорила, Жекан пил травяную гадость из кружки и поглядывал в красивые глаза девушки, держащей её.

— А в дороге его никак полечить нельзя? — Более спокойно спросил Егерь.

— Нет. Это исключено. Если вы не хотите, чтобы ваш друг потом всю жизнь страдал от болей, то вы оставите его здесь.

— Не волнуйся Егерь. — Вновь заговорил Жекан с трудом оторвав взгляд от личика девушки. — Вы дальше и без меня справитесь. Вам теперь к центру империи идти, а там всяко безопасней. И без такого лоха как я управитесь.

Друзья промолчали. Друзья… а ведь и вправду кажись друзья. Ни разу не бросили Жекана в трудную минуту. С Егерем и Тарасом Жекан вообще с самой крепости. Они не подводили и не могли подвезти. Все они кремни. Большой человек, что за многие годы своей карьеры, стал легендой, и маленький человек, что не боялся сражаться против народов далёкого востока, представителей которого лишь отчасти можно назвать людьми.

Персея Жекан не очень хорошо знает, но он уверен, что тот любой ценой доведёт до конца свою миссию.

Лесогон сломленный мальчик с огромной ответственностью на плечах. Весь их маленький отряд помогал ему держать эту ответственность и Жекану жаль, что он покидает его.

— Тарас, — обратился к маленькому человеку Егерь, — тогда и ты оставайся.

Тарас был ошеломлён подобным.

— Почему? — Тут же разозлился он.

Егерь сразу ответил:

— Потому что ты… балласт.

— Чего?! — Опешил Тарас.

— Втроём мы доберёмся до цели куда быстрее. Да и с деньгами у нас уже совсем напряг.

— Не-е-ет… Не поэтому. А потому что я долбаный карлик. — Лицо Тараса начало выражать злость и обиду. — Я вас замедляю, да? Ножки слишком коротенькие?

— Нет, Тарас. Совсем не поэтому. — Ответ Персей за Егеря.

— Да. Из-за этого. — Показал Егерь, что он способен и сам отвечать. — У нас каждая минута дорога, а ты нас замедляешь. Ты ешь припасы, ты тратишь деньги…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Егерь не успел закончить. Разгневанный Тарас поспешил покинуть дом.

— Зачем вы так с ним?! — Сразу спросил Лесогон.

— Не хочу, чтобы он помер. — Ответил Егерь.

Вот так вот. Егерь с Тарасом знакомы не один год. За это время Егерь всяка его называл: карликом, гномом, лилипутом, но он никогда не говорил, что тот бесполезен, что он балласт. Приберегал это для подобного случая. И не потому что Тарас и правда бесполезный карлик… Просто Егерь с ним сдружился. Именно Тарас давал Егерю выпивку, чтобы тот нажрался в зюзю, а потом выхаживал, словно тот его непутёвый, спившийся братец. Егерь был благодарен, но никогда этого не показывал. Таков уж он. Сейчас, этим грубым поступком он это и показал. Ну не дурак ли?

— Эй! Попутчики! Вы где! — Кричал дядька Влас с до сих пор бушующей улицы.

— Ладно давай прощаться. — Сказал Персей и подошёл к Жекану, чтобы пожать ему руку.

Потом подошёл Лесогон. Он С Жеканом обнялся. Тот даже похлопал мальчишку по спине.

Егерь тоже пожал руку.

Так вот и распалась их могучая группа. Их пути разошлись, но всех их ждут испытания.

***

Надели снегоступы, лица от холода за шерстью спрятали, водрузили на себя тюки и мешки с добром, и пошли себе в лес.

Погода вроде начинала успокаиваться, но охрана у ворот всё равно не шибко спешили выпускать народ. Хер её знает это погоду. Одним богам известно, чё там с ней в будущем будет. Сейчас может кажется, что спокойно всё становится, а через минуты десять уже пожалеешь, что нос из избы высунул.

Во время такой хератени охрана не имела права выпускать людей из деревни. Только впускать. А то людей на мороз выпускать, или не впускать из него, как-то не очень. Замёрзнут ведь. Да и вдруг проверка какая, или просто люди с другого поселения заглянут, а здесь, рядом трупы замёрзшие. Тогда ведь и слухи могут по народу пойти. Мол вот жестокие в Знахаровке люди живут. На мороз выкидывают, или не впускают во время бурана. И тогда всё… Пизда торговле, и деньгам, и образу жизни, пизда. Этого не кому здесь не надо. Тут и так люди с горестными минами вспоминают прежние времена, а если от них и остатки хорошего забрать, волками завоют. А там и до мятежа, до революционных настроений недалеко. Короче дело кажется простое, но если глубже посмотреть, то тут всё потруднее теории относительности будет.

Дядька Влас показал бумажку со словечками написанными великолепным почерком и всеми нужными подписями, и положил её обратно во внутренний карман.

Ну раз бумажка есть, значит никаких претензий нет. Человек понимает всю серьёзность своего решения и берёт ответственность на себя. Если вдруг помрёт, то при нём бумажка будет и никаких вопросов значит к охране быть не может.

Повесил глава поста свой АПУ за спину и крикнул:

— Открывай!

Подчинённые из тёплой будки выбежали, напялив на себя полушубки и похватав оружие. Сразу замёрзли после прогретого помещения и от того быстро начали открывать ворота. Но не им здесь было плохо, а бойцу на вышке, что постоянно пританцовывал, обнимая пулемёт, завёрнутый в меха и держался поближе к маленькой печке.

— Спасибо. — Сказал дядь Влас, но от свиста ветра командир поста не услышал его слов. Просто махнул рукой и выпустил из поселения.

Выйдя из деревни, группа быстро пошла к лесу, чтобы за стволами громадных деревьев спрятаться от ветра.

Шли друг за дружкой, привязавшись верёвками.

Дядька Влас первый, с длинной палкой и ружьём. За ним три его сына. А потом Лесогон с Персеем. Егерь был замыкающим. Он сам решил идти последним. У него снаряга лучшая. Пулемёт имеется с целой лентой. Да и к тому же не хотелось ему, чтобы его дядька Влас узнал. Нету сейчас времени на все эти обнимания, радости, вспоминания о былом. Сейчас главное миссия. Её успех.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ветер обвивал деревья, покрывал их инеем и ледяной коростой. Сейчас он здесь бог, а не нечто, что скрывается во мраке, когда листва деревьев скрывает солнечный свет, и не сам лес. Он сейчас спит и скрип его ветвей на ветру, это храп. Жуткий, заставляющий поёжится. Хоть зимний лес и безопасней, но и в нём есть что-то необъяснимо страшное. Ужасающий бог из-за сна не перестаёт быть таковым.