Дар или проклятие - Евгения Горская

Перепуганный Стас чуть не кубарем скатился вниз, вышел на тот самый балкон, где между железными прутьями имелась достаточная щель, и, к собственному ужасу, понял, что путь к отступлению отрезан: под самым балконом стояла машина, в салоне горел свет, и рядом с авто в свете тусклых фонарей был отлично виден темный мужской силуэт.

Стас приказал паническому ужасу улетучиться, выровнял дыхание и уже почти спокойно наблюдал, как подошедший через несколько минут Выдрин передал какой-то сверток стоявшему у машины человеку, как человек этот уже в салоне пересчитал деньги – Стас был уверен, что это купюры, – и как машина с водителем и пассажиром-Выдриным выезжает из двора.

Он снова поднялся в помещение фирмы, выключил компьютер, приказал себе никогда впредь не влезать ни в какие авантюры и покинул здание тем же способом, каким в него проник.

Уже дома он понял, что узнал водителя, получившего от замдиректора деньги. Борька Озерцов.

Озерцов работал в фирме месяцев восемь и уволился недели две назад. Наташа его терпеть не могла. Он был грубым, наглым, в курилке рассказывал неприличные анекдоты, а однажды назвал Юлю Борисову коровой, когда та уже вышла из курилки. Наташа тогда молча загасила сигарету, тоже вышла вслед за Юлей и с тех пор старалась Озерцова не замечать. Уволили его «по собственному желанию», но все знали, что он не смог сделать ни одного работающего программного модуля, и вздохнули с облегчением: публика в фирме была интеллигентной, и хамоватый Озерцов ни у кого симпатий не вызывал.

Если бы Наташа не пристала к нему в понедельник утром, Стас постарался бы благополучно забыть об этой истории, но она пристала, и он понял, что эта история не дает ему покоя.

Стас «залез» по компьютерной сети на сервер, где хранилась информация о сотрудниках фирмы, раздобыл адрес Озерцова и, сам не зная зачем, поехал к дому уволившегося программиста.

Тут началось самое интересное. Стас больше часа просидел в своей «Ниве» напротив озерцовского подъезда и уже собрался было убраться восвояси, когда Борька с незнакомым Стасу парнем вышли из подъезда, уселись в зеленую «Ниву» и отправились колесить по городу. А Морошин за ними.

Он бы и не понял, что следят парни за женой шефа Александриной, если бы не увидел рядом с женщиной в «Тойоте», за которой неотступно следовала грязная «Нива», Сережу. Александрину Стас видел несколько раз, но толком не запомнил, а Сережу все в фирме знали хорошо, потому что директор приводил сына часто.

Начиная с понедельника, Озерцов с незнакомым парнем пристально следили за женой директора.

– Господи! – потрясенная Наташа не могла в это поверить. – Зачем?

Стас пожал плечами:

– Утром едут за ней в это ее… ателье, потом, если она куда-то оттуда уезжает, опять за ней, потом едут к школе, Александрина забирает Сережу, и тогда все. Отбой. По домам.

– Еще хочешь? – Наташа увидела, что он съел все котлеты и большую миску салата из помидоров и огурцов.

– Нет, спасибо. Давай теперь чайку.

– Черт знает что… – Наташа поставила чайник на плиту и достала из буфета конфеты, – выходит, Выдрин заплатил Озерцову, чтобы тот следил за Александриной?

– Выходит, так.

– Но зачем?

– Не знаю.

– Может, они хотят ее на чем-нибудь подловить и потом шантажировать? – предположила Наташа, вспомнив, что Александрина, по словам Юли, получила большое наследство. Версия была слабенькой, не похож Анатолий Константинович Выдрин на шантажиста. И на организатора преступной группы тоже. Наташа его не любила, но такие предположения все-таки… чересчур. – Стас, нужно сказать Петру Михайловичу.

– Подождем, – твердо возразил Стас, – завтра еще понаблюдаю, тогда решим.

– Нужно сказать, – испугалась вдруг Наташа. – Ведь теперь Выдрин знает, что ты мог его видеть. Вдруг…

– Вдруг он меня убьет? – усмехнулся Стас. – Не бойся, меня голыми руками не возьмешь.

– Стас, я боюсь, – честно призналась Наташа.

– Не бойся. – Он улыбнулся и теперь показался ей совсем… взрослым. – Тебе ничто не грозит. И мне тоже.

– Значит, Выдрин приходил в фирму за деньгами? – Наташа заварила и разлила по чашкам чай. – У него что, дома денег не было? С карточки мог снять. В фирме же пропажа денег обнаружится.

– Если ты замдиректора, пропажа может и не обнаружиться. Или обнаружится, но не скоро. Мне думается, что руководство наше себя деньгами не обижает.

Наташа тоже так считала, но факт, что замдиректора среди ночи поехал за деньгами в фирму, все-таки вызывал недоумение.

– Я не видел, что он в кабинете делал. Может быть, деньги у него уже были, а в кабинете он взял что-то еще. Не знаю. Где у тебя компьютер? – Стас достал телефон и показал Наташе сделанную через стекло машины фотографию незнакомого молодого человека лет тридцати, курившего рядом с Озерцовым.

Наташа покачала головой. Она его не знала. И потом, рассмотрев фотографию уже на экране компьютера, убедилась, что парня никогда не видела.

Она простилась со Стасом и снова уселась на диване с телефоном в руке. И вдруг поняла, что все, что так занимало и даже пугало ее, когда Стас рассказывал ей о невероятных событиях в фирме, сейчас совсем ее не занимает. Ей нет никакого дела до слежки за Александриной. Ей нужно только одно – чтобы позвонил Вадим.

Она сидела, смотрела на телефон и ждала. Уговаривала себя, что они только что расстались и звонить он не станет, в лучшем случае позвонит завтра. Объясняла себе, что давно пора переодеться и принять душ, но с места не трогалась, вертела мобильник и ждала, а когда на экране загорелись цифры, улыбнулась и ответила.

Вершинин вспомнил, что дома нет хлеба, когда уже вошел в квартиру. Он критически оглядел собственные продуктовые запасы, обрадовался, увидев макароны и две банки тушенки, и решил, что еды вполне достаточно. Поставил на огонь кастрюльку с водой для макарон, с удовольствием умылся и подумал, что необходимо пропылесосить квартиру: он имел твердое намерение завтра затащить Наташу к себе домой. Звонок в дверь показался ему неожиданным, и он с удивлением посмотрел на стоявшую за дверью Танечку. Он успел почти забыть и о соседке, и о том, что у него с ней проблемы. Отныне у него была только одна проблема – рассмотреть как следует сказочные зеленые глаза.

– Привет, Тань. Ты чего? – невежливо спросил он, прислонившись к косяку.

– Ты, наверное, голодный, Вадичек, – пролепетала соседка. – У меня сегодня вкусный ужин. Хочешь?

Вообще-то готовить Танечка терпеть не могла даже для себя и, как правило, покупала продукты в кулинарии, чтобы потом только разогреть.

– Спасибо, Тань, – отказался он.

Еще несколько дней назад он стал бы многословно объяснять, почему не может поужинать с ней именно сегодня, и обещать, что сделает это в самое ближайшее время, но сегодня он смотрел на Танечку, как будто впервые видел, и не понимал, что эта чужая и абсолютно не интересная ему женщина делает на пороге его квартиры.

Танечкины глаза начали наполняться слезами, и опять он повел себя не так, как раньше. Несколько дней назад он немедленно пошел бы на попятный и многословно начал бы соглашаться вкусить Танечкиной пищи.

Вершинин посмотрел на соседку с жалостью и предложил:

– Хочешь, я поговорю с теткой, она в издательстве работает, может, им корректор нужен?

– Зачем? – не поняла Танечка, и Вершинин видел, что действительно не понимает.

– Нельзя целыми днями сидеть дома. Мозги атрофируются. Тебе нужно работать, жить. Это с младенцем надо дома сидеть, но у тебя ведь младенца нет.

Вадим говорил и видел, как меняется ее лицо. Сначала он по привычке решил, что она сию секунду упадет в обморок, и даже успел, также по привычке, испугаться, но он уже был другим, не таким, как несколько дней назад, и на соседку смотрел другими глазами. И вместо мямлящей Танечки перед ним, как на переводной картинке, начала проявляться очень целеустремленная и даже агрессивная особа, готовая дать отпор любому, кто посмеет задеть ее интересы. Эта новая Танечка отчего-то понравилась ему гораздо больше прежней, готовой потерять сознание от любого громко сказанного слова. Может быть, потому, что была понятной и настоящей.

– Надумаешь, позвони. У них издательство хорошее, и платят прилично.

Вершинин захлопнул дверь, засыпал макароны в кипящую воду, поискал в огромной дедовой библиотеке, что бы почитать, нашел ободранный сборник фантастики, с удовольствием поужинал макаронами с тушенкой, пропылесосил квартиру, выбрал в записной книжке телефона новую строчку «Наташа», и когда она ответила, произнес:

– Это я.

Он понимал, что для него начинается новая жизнь.

Он даже предположить не мог, что им, ему и Наташе, еще предстоит пережить, чтобы начать новую жизнь.

Четверг, 12 ноября

Вершинина разбудил телефон. Он был уверен, что это Зоя, и, снимая трубку, чувствовал себя виноватым: он три дня не звонил тетке.