Воспоминания гермафродита - Эркюлин Барбен

Я приступила^ своим обязанностям. Мне предстояло заниматься самыми способными ученицами. Сара же заботилась о младших. Мадам А. немного помогала мне. Каждый день она наведывалась в пансион, где проводила час утром и час вечером. В действительности это заведение возглавлял я, по крайней мере, в той части, что касалась обучения, ибо остальное меня ничуть не заботило. Сара со своей матерью встречались с родителями и обговаривали с ними все условия. Это была настоящая каторга, и я была счастлива, что мне удалось ее избежать.

Наши пансионерки занимали два смежных дортуара: здесь я также должен был наблюдать за старшими ученицами, которым было от четырнадцати до пятнадцати лет.

Только легкая перегородка отделяла мою кровать от кровати Сары. У наших ног находилась небольшая дверца, которая никогда не закрывалась.

И оба дортуара освещал один ночник.

Совершив молитву и уложив учениц, мы с моей подругой часто подолгу беседовали. Я подходила к ее кровати, и для меня было настоящим счастьем заботиться о ней, подобно тому, как мать заботится о своем ребенке. Постепенно у меня вошло в привычку раздевать ее. Если же она даже одну шпильку вынимала без моей помощи, я чувствовала почти что ревность! Скорее всего, эти детали покажутся излишними, однако они необходимы.

Уложив ее на постель, я вставал рядом с ней на колени, прижимаясь щекой к ее лицу. Вскоре ее глаза закрывались под моими поцелуями. Она засыпала. Я с любовью смотрел на нее, не решаясь разбудить, однако она просыпалась.

«Камилла, — говорила она мне, — прошу вас, идите спать, вы простудитесь, к тому же уже поздно».

В конце концов, ее просьбы убеждали меня, и я тихо уходила, на прощания еще раз прижав ее к своей груди. С Сарой меня связывала не дружба, а настоящая страсть.

Это была не любовь, но истинное обожание!

И подобные сцены повторялись каждый день.

Часто я просыпался среди ночи. Тогда я тайком пробирался поближе к моей подруге, твердо пообещав себе не тревожить ее ангельский сон, но возможно ли было смотреть на это милое лицо и не прижаться к нему губами?

В результате после беспокойной ночи я часто с трудом просыпался, когда звонил будильник. А Сара всегда вставала первой и подходила к моей кровати, чтобы подарить мне прощальный поцелуй!

Она торопила опоздавших, произносила молитву, а затем начинала причесывать детей. Я помогал ей в этом, но, увы! У меня отсутствовали ее ловкость, ее деликатные манеры, и поэтому дети по мере возможности старались меня избегать.

Закончив эту работу, каждая приводила себя в порядок. В это время мы с Сарой отправлялись повидаться с мадам П. Эта прекрасная женщина была очень рада, что мы с ее дочерью так сблизились, а мы взамен относились к ней с чрезвычайным вниманием. Она постоянно старалась делать нам приятные сюрпризы, всячески угождала нашим вкусам.

Она приносила нам какой-нибудь плод, сорванный ею в своем саду, либо же лакомство, готовить которые она была мастерица!

Незадолго до восьми часов Сара поднималась в дортуар, чтобы снять пеньюар и переодеться. Я не терпел, когда она делала это без меня. Мы оставались одни. Я обнимал ее, с невыразимым счастьем лаская ее чудесные вьющиеся локоны, прижимаясь губами то к ее шее, то к прекрасной обнаженной груди!

Бедное милое дитя! Сколько раз она по моей вине заливалась краской удивления и стыда! Ее рука отстраняла мою, а ее светлые прозрачные глаза внимательно смотрели на меня, как будто пытаясь найти причину поведения, которое казалось ей чуть ли не бесстыдным, и это было действительно так.

Порой на нее нападало оцепенение.

И действительно сложно представить себе что-то иное.

Прошло некоторое время со дня моего приезда в Л. Однажды, прекрасным зимним днем мы решили отправиться в небольшую хижину, находившуюся приблизительно в двух километрах. Желая провести там свой выходной день, мы вышли в путь сразу после завтрака. Сара дала мне руку. Перед нами самозабвенно веселились ученицы. Мы пришли в небольшой дубовый лесок, на опушке которого по камням бежал бурный, ставший более полноводным после недавних дождей ручеек.

Моя подруга уселась на пригорок, откуда можно было легко наблюдать за нашей беспокойной группой. Я уселась рядом с ней, с книгой в руке, и мой взгляд рассеянно скользил по знакомым местам, а затем останавливался на моей подруге. С самого утра она немного дулась на меня. Однако, несмотря на все ее усилия, мне удалось вызвать у нее улыбку, которую я ей вернула, подкрепив поцелуями.

От движения ее прическа растрепалась, и волосы, распустившись, упали на мои плечи и лицо. Я прижался к ним своими горячими губами!

Меня охватило сильнейшее волнение! Сара заметила это. «Камилла, прошу вас, — сказала она, — что с вами? Вы больше не доверяете своей подруге? Ведь я люблю вас больше всех на свете!» — «Сара, — воскликнул я, — я люблю тебя всем сердцем, я никогда никого еще так не любил. Но я не знаю, что со мной происходит. Я чувствую, что отныне наши отношения меня уже не удовлетворяют! Мне нужна вся твоя жизнь!!! Порой я завидую участи того, кто станет твоим супругом».

Пораженная моими странными словами, Сара испугалась, о чем свидетельствовала ее крайняя бледность.

Однако она объяснила их чувством повышенной ревности, свидетельствующей о моей высшей привязанности, и не попыталась придать им невероятный смысл. Впрочем, она заметила, что я могу привлечь внимание наших воспитанниц, и это было мне понятно. Пожатие ее руки доказало мне, что я прощена. Тем не менее, спокойствие этого создания, до той поры такого чистого, было ужасным образом поколеблено!

На обратном пути мы молчали.

Я чувствовала грусть, растерянность… Порой сочувственная улыбка моей подруги заставляла меня забыть ужасные противоречия, терзавшие мою душу!..

Вскоре к моим душевным недугам прибавились ужасные физические страдания. Эти мучения были настолько велики, что порой я думал, что моя жизнь подходит к концу.

Это были непонятные невыносимые боли, которые, как я потом узнал, таили в себе роковую опасность. Она миновала меня чудом! Я признался в этом Саре, и она настоятельно рекомендовала мне обратиться к врачу, в противном случае угрожая сообщить об этом своей матери, но я упорно отказывался.

Эти боли начинались в основном по ночам и доходили до такой степени, что я и крикнуть был не в состоянии. Можете судить, как мне было страшно! Ведь я мог и умереть так, не издав ни единого стона!!

Я была счастлива, что у меня есть предлог, причем более чем правдивый, и просила вечером свою подругу разделить ложе со мной. Она с удовольствием согласилась. Просто невозможно описать счастье, охватившее меня, когда я почувствовал ее присутствие рядом со мной! Я обезумел от радости! Мы долго разговаривали перед тем, как заснуть, я обвивал руками ее талию, она прижималась своей щекой к моему лицу! Боже мой! В чем была моя вина? И стоит ли мне обвинять себя в преступлении? Нет, нет!.. В этом был виноват не я, но роковые непостижимые обстоятельства, с которыми бороться для меня представлялось невозможным!!! Отныне Сара принадлежала мне!!.. То, что при нормальном ходе вещей разделило бы нас навсегда в обычной жизни, соединило нас!!! Можете себе представить, если такое возможно, в каком положении оказались мы обе!