Бомба для Аль-Каиды - Андрей Анисимов

– Натан, это точные сведения?

Лазовой кивнул, прижал палец к губам и показал на потолок и стены:

– Если хочешь поговорить на эту тему, давай прогуляемся.

– Господи, кроме твоего ведомства, кто тут может установить прослушку?!

Разведчик молча приписал одно слово, подождал пока премьер-министр прочитает, скомкал листок и засунул в карман своего шикарного пиджака:

– Наши союзники тоже любят быть в курсе…

Она моментально справилась с собой:

– Хорошо, я сейчас вылетаю в Одессу, проводи меня в аэропорт. – Поднялась и подошла к шкафу. Лазовой помог ей надеть пальто и распахнул дверь в приемную.

По дороге оба молчали. Мерседес премьер-министра с машинами сопровождения подрулил прямо к трапу.

Выйдя из лимузина, она взяла Лозового под руку, и они совершили вокруг самолета неспешную прогулку. Со стороны могло показаться, что парочка голубков обсуждает предстоящую вечеринку. Но красивая женщина говорила с красивым мужчиной об атомной бомбе.

Москва. Квартира Василия Дмитриевича Клименко на Остоженке.

16 ноября 2010 года.

Галя протерла коридор и нерешительно остановилась на пороге кабинета. Дверь в него оставалась открытой, и она видела, что Василий Дмитриевич, накрывшись пледом, неподвижно сидит за своим письменным столом. Перед ним на столешнице, заваленной папками и текстами, пепельница, а в ней дымящаяся сигарета. Казалось, что ученый напряженно работает, вглядываясь в монитор. Но старик смотрел поверх экрана невидящим взглядом. Он теперь часто пребывал в состоянии прострации, не замечая времени.

Галя кашлянула. Клименко вздрогнул и обернулся:

– Ты что-то сказала, девочка? Прости, задумался.

– Ничего страшного. Я квартиру убрала. Остался только ваш кабинет. Но не хочу вам мешать. Вы же работаете?

– Сам не знаю, что я делаю. Стараюсь отвлечься своими трудами, а мысли только о нем. На старости лет потерять единственного сына! Неужели я заслужил такой конец?

– Не говорите о конце. – Галя подошла к старику и затушила сигарету: – Вам еще долго жить, и надо взять себя в руки. И зачем вы курите? Вы же раньше не курили…

– Не знаю. Нашел сигареты Игоря. Он всегда оставлял у меня заначку.

– С вашей простудой вам курить вредно, – Галя взяла пепельницу и понесла в кухню. Выбросив окурок, сполоснула ее и вернулась в кабинет:

– Не курите больше.

– Хорошо, не буду. А ты посиди со мной. От тебя исходит что-то хорошее. Мне легче, когда ты рядом.

Галя присела на диванчик:

– Расскажите мне, над чем вы сейчас работаете?

– Долго рассказывать…

– А я никуда не спешу. Темы в Москве нет, и мне тоже грустно.

– Знаешь, девочка, многие думают, что я копаюсь в никому не нужном прахе истории. Моя работа посвящена украинскому национализму времен Степана Бандеры, и ему самому. Но как ни странно, эта тема сегодня актуальна как никогда…

– Это тот самый Бандера, что воевал с большевиками? Я что-то слышала. Кажется, он организовал нечто вроде движения «лесных братье» в Прибалтике?

Василий Дмитриевич грустно усмехнулся:

– Ничего удивительного. В России так многие думают. Но движение Бандеры и его соратников куда серьезнее. Это была крепкая военизированная организация. В ней существовал железный порядок. Называлась эта организация ОУН – Организация Украинских Националистов. Потом на ее базе была создана УПА – Украинская Повстанческая Армия. Каждая деревня становилась боеспособной единицей УПА. Бандеровцы воспитывали своих последователей с детства. Дети служили у них в разведке и были связными. Из них росли жестокие, преданные делу фанатики. Они без жалости добивали раненых красноармейцев, а работников НКВД предавали страшной, мучительной смерти.

– Какой ужас! Но это было так давно… Кажется, их всех уничтожили?

– Вот здесь ты ошибаешься. Чекисты разгромили низшее звено – боевые отряды, но до руководства организации они не добрались. Агентам НКВД удалось за границей убить самого Степана Бандеру, но его последователи на родине уцелели. А воспитанники УПА живы до сих пор. Они сыграли огромную роль в новейшей истории Украины и продолжают ее играть.

– После стольких лет НКВД и КГБ? Как это возможно?

– Девочка моя, Украиной после войны правил Хрущев. Я уверен, что он состоял в УПА или являлся ее сторонником. После смерти Сталина в руководящие органы партии и республики стали набирать бывших деятелей из националистов. Сотрудники с Лубянки вышли на их след, но с подачи Хрущева им дали по рукам.

– Никита Сергеевич связан с Бандерой?! Это же из области фантастики!

– Был ли он знаком с самим Степаном, я не знаю. Но сказки о том, что Хрущев по пьяному делу подарил Украине Крым, для обывателей. Он действовал с глубоко продуманных и взвешенных позиций. И это были позиции не вождя России, а убежденного украинского националиста.

– Трудно в это поверить!? – Галя сначала слушала ученого из вежливости, но постепенно заинтересовалась и ловила каждое его слово.

– Поверить трудно. Но я попытаюсь в своей работе это доказать. Были и другие руководители, причастность которых к националистическому движению точно известна. Например, президент Украины с 1991 года Леонид Макарович Кравчук. Он в детстве прошел военизированную школу УПА. Со времени его правления Украина и стала отходить от России. Россию украинские националисты ненавидят.

– Почему? Мы же два братских народа. Я ничего не понимаю?

– Причины для этого, к сожалению есть. Сперва Сталин спровоцировал на Украине голод, от которого погибли миллионы украинцев. А потом, когда Красная Армия вторглась в Галицию, НКВД там такое творило, что жители поняли – к ним пришел лютый враг: поголовная коллективизация, массовые расстрелы без суда и следствия, аресты и выселки в Сибирь, тотальная слежка за каждым. Украинцы начали борьбу. Под флагом националистов их сплотила ненависть к кровавому режиму. А бандеровцы ловко пользовались антирусскими настроениями. К тому же ОУН-УПА с самого начала поддерживала и продолжает поддерживать Униатская церковь.

Галя хотела что-то спросить, но замялась и покраснела. Василий Дмитриевич заметил ее замешательство:

– Не стесняйся, спрашивай.

– Вы же украинец. Значит, вы тоже должны ненавидеть русских?

– Я ученый, к тому же считаю себе интеллигентом. Как интеллигентному человеку, мне любая чисто националистическая идея противна. Ненависть к сталинскому режиму я со своим народом разделяю, но смешивать Россию с большевистским террором не могу. Наша многовековая культура кровно связана с русской. Мы два братских славянских народа, и от этого ни украинцы, ни москали никуда не денутся. Нам жить вместе, а теперь, когда началась Большая война, вместе и выживать.

Галя вдруг осознала, что ее любимый Тема сейчас на Украине. И если все, что говорит старик, правда, ее милому грозит опасность.

– Там у власти снова националисты?

– Я очень рад, что именно теперь наметился поворот к взаимопониманию. Это заслуга Юлии Тимошенко. Она умный, практичный политик и понимает, что взять Украину в сумку и унести подальше от России невозможно. И находит пути к сближению.

– Слава Богу, – облегченно вздохнула Галя: – Пойдем пить чай?

– Пойдем. Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что не бросаешь старика и терпишь его болтовню.

– Ничего подобного. Мне было очень интересно. – Она помогла Василию Дмитриевичу подняться и повела его на кухню.

Москва. Остоженка

Улица возле дома Василия Дмитриевича Клименко.

16 ноября. Двадцать часов тридцать пять минут

Большой черный автомобиль с затемненными стеклами уже два часа стоял у подъезда. Водитель дремал за рулем, а что еще происходило внутри, прохожие не видели.

Два молодых человека сидели в салоне и через новейшую аппаратуру прослушивали разговор Гали с Василием Дмитриевичем. Лица их эмоций не выражали. Молодые люди делали свою работу, и содержание беседы их не занимал. Пусть потом хозяин слушает этот бред, если ему интересно.

– Кажется, ему надоело трепаться. – Сообщил один молодой человек другому и широко зевнул. Через микрофон послышался звон посуды, затем снова наступила тишина.

– Чай пьют. Может, и нам чем-нибудь горло промочить? – Отозвался второй молодой человек.

– Возьми кофе в термосе. Я не хочу. – Они снова замолчали. Из наушников раздался женский голос:

– Тема так и не позвонил. Хоть бы сообщил, как долетел…

Мужской голос ответил:

– Не волнуйся, девочка. Думаю, ему не до отчетов. Я понял, что он отправился к новому другу сына. Наверное, теперь пытаются вместе разобраться, что случилось с Игорем. До сих пор не могу понять, почему Игорек скрыл от меня цель поездки? – Произнося эти слова, Василий Дмитриевич никак не думал, что его голос записывают, и, возможно, именно это признание спасет ему жизнь.