«Кухня» НКВД - Николай Семенович Черушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Красной армии с февраля 1919 г. Участник Гражданской войны. В марте – мае 1919 г. – организатор советской власти в Ямпольском уезде, партизан в отряде Ф. Криворучко. Участник боёв с немцами и петлюровцами. С мая 1919 г. – командир Ямпольского батальона, помощник командира и командир 402-го полка 45-й стрелковой дивизии. Участник Южного похода войск 12-й армии. С ноября 1919 по апрель 1920 г. болел тифом. С апреля 1920 г. – сотрудник Киевской ЧК по борьбе с бандитизмом в Радомысльском уезде.
После Гражданской войны на ответственных командных и штабных должностях. В 1921–1923 гг. – командир 401-го стрелкового полка. Затем (до октября 1924 г.) – помощник командира и командир 134-го приднестровского стрелкового полка. В 1924–1927 гг. – слушатель основного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. После окончания академии назначен начальником штаба 27-й Омской стрелковой дивизии. С октября 1929 г. – начальник 4 – го, а с января 1930 г. – начальник 5-го отдела штаба Украинского военного округа. С октября 1932 г. – командир и военком 15-й Сивашской стрелковой дивизии. С февраля 1934 г. – заместитель начальника штаба Украинского военного округа. С мая 1935 г. – начальник штаба Харьковского военного округа. В июне 1937 г. по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 30 июня 1937 г. Военной коллегией Верховного суда СССР. 9 декабря 1937 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорён к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 10 декабря 1937 г. Определением Военной коллегии от 9 июля 1957 г. реабилитирован.
Репрессии в ХВО нарастали. Ещё 2 июня 1937 г., раньше своего начальника, был арестован упомянутый выше заместитель начальника штаба округа комбриг В.В. Ауссем-Орлов. Следователи НКВД с ним «хорошо поработали», и на свет появился документ следующего содержания.
«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого АУССЕМ-ОРЛОВА Владимира Владимировича
от 14–15 августа 1937 года.
АУССЕМ-ОРЛОВ В.В., 1897 г. рожд., уроженец
Германии, немец, быв. член ВКП(б) с 1918 г.,
исключен в 1937 г., до ареста зам. нач. штаба
ХВО, комбриг.
ВОПРОС: Вы обвиняетесь в активном участии в антисоветском военно-троцкистском заговоре. Признаете ли себя виновным?
ОТВЕТ: Да, признаю. По день ареста я действительно являлся активным участником антисоветского военно-троцкистского заговора.
ВОПРОС: Кем и когда Вы были вовлечены в заговор?
ОТВЕТ: В военно-троцкистский заговор я был вовлечен осенью 1934 года Сидоренко, бывшим в то время заместителем начальника штаба УВО и Кучинским – бывшим начальником штаба УВО.
ВОПРОС: Обстоятельства вовлечения Вас в заговор?
ОТВЕТ: На протяжении ряда лет, еще задолго до вовлечения в заговор, у меня сложились определенные троцкистские мировоззрения, чему способствовали – моя мелкобуржуазная психология, сильное влияние отца – активного троцкиста, впоследствии репрессированного. И, наконец, влияние окружавших меня троцкистов (командир 6-го стрелкового корпуса Сидоренко, бывший начальник штаба КВО Кучинский, бывший начальник штаба 7-го стрелкового корпуса Евгеньев, бывший командир 4-й танковой бригады Дубинский, Сахновский и др.).
Приход мой в контрреволюционную организацию и активная борьба с партией явилась результатом моих троцкистских убеждений, двурушничества и обмана партии на протяжении десятка лет.
Работая в 1934 году вместе с Сидоренко в штабе УВО, мы установили с ним близкие дружеские взаимоотношения и в наших беседах на политические темы не скрывали друг перед другом своих антисоветских взглядов и троцкистских убеждений.
Проявляя резкое недовольство политикой партии и руководства ЦК ВКП(б), мы в беседах с Сидоренко приходили к выводам, что:
– внутри партии существует зажим. Центральный Комитет ВКП(б) во главе со Сталиным жестоко расправляется со всеми, проявляющими несогласие с политикой партии;
– коллективная форма хозяйства на селе нежизненна и не имеет реальной почвы;
– внутреннее положение страны требует коренного изменения, т. е. перехода на капиталистическую систему ведения хозяйства.
Наряду с этим, как я, так и Сидоренко, высказывали резкое недовольство руководством армии в лице Ворошилова, Егорова и Буденного, противопоставляя им Тухачевского и Якира, как более талантливых, по нашему мнению, руководителей, могущих обеспечить армейское руководство лучше Ворошилова, Егорова и Буденного.
В результате всех этих бесед мы пришли к выводу, что существующее положение в СССР далее нетерпимо и что таковое необходимо изменить путем организованной борьбы с мероприятиями Компартии и советской власти и насильственного устранения руководства ЦК ВКП(б) и правительства. Такие же беседы я имел и с Кучинским.
Осенью 1934 года в одну из очередных бесед на контрреволюционные темы Сидоренко сообщил мне о существовании антисоветского военно-троцкистского заговора во главе с Якиром, назвал себя участником этого заговора и предложил мне принять в нем участие. Я дал свое согласие.
Тогда же Сидоренко рассказал мне о целях и задачах заговора, которые сводились, в основном, к следующему:
1. Подготовка и организация путем вредительства и предательства поражения Красной армии в будущей войне.
2. Вооруженное свержение советской власти и реставрация капитализма.
ВОПРОС: Как мыслилось осуществление вооруженного переворота?
ОТВЕТ: Из неоднократных бесед с участниками заговора (Сидоренко, Кучинский и др.) мне известно, что вооруженное свержение советской власти приурочивалось к начальному периоду войны с СССР со стороны фашистских государств.
Положение на фронте, созданное поражением Красной армии, должно было вызвать недовольство масс и создать благоприятную обстановку для дискредитации руководства партии и армии и захвата власти.
ВОПРОС: По вопросам Вашего участия в военно-троцкистском заговоре Вы имели беседы с Якиром?
ОТВЕТ: Да, имел.
ВОПРОС: Расскажите о содержании Ваших бесед с ним.
ОТВЕТ: К Якиру я вегда относился с особой преданностью. Ко мне Якир также всегда относился хорошо, полностью доверял мне и поэтому выдвигал по службе и всячески поощрял меня.
Зимой 1934/35 г. я был с официальным докладом на квартире у Якира (он тогда был болен).
После доклада Якир спросил меня – договорился ли я с Сидоренко и Кучинским о нашей работе.
Я понял, что речь идет о моем участии в заговоре и ответил на это положительно.
Тогда же Якир одобрил мое вступление в военно-троцкистский заговор, выразил свою уверенность во мне и подчеркнул важность для заговора моего участка работы.
Второй разговор у меня с Якиром был весной 1935 года в его служебном кабинете в штабе УВО.
К этому времени был уже решен
