Рука Трауна-2: Образ будущего - Тимоти Зан

— Это ты мне рассказываешь? — Ведж задумчиво почесал ухо. — Ну, извини. Может, Мири сумеет уговорить папочку?

— Ничуть не сомневаюсь, — Корран еще раз душераздирающе вздохнул. — Хотя, если как следует подумать, я не уверен, что Бустер питает какой-нибудь интерес к Ботавуи. Тут крутится столько его коллег, что он запросто может плюнуть и заняться чем-нибудь поинтереснее.

— М-да, велика помощь… — проворчал Ведж, сверяясь с приборами и подправляя курс.

— Эй, из нас двоих ты решил вернуться к веселой и увлекательной жизни пилота «крестокрыла», — напомнил ему Хорн. — Просиживал бы штаны на Корусканте и имитировал полеты на компьютере. Там безопасно.

Веджа перекосило.

— Нет, спасибо, так я уже развлекался. Попробовал, не срослось… — он помолчал. — Так ты думаешь, что никакой помощи не предвидится?

Последовала еще одна пауза.

— Интересный вопрос, — пробормотал Корран; голос у него звучал необычно. — Вообще-то… нет, думаю, да.

— Так да или нет?

— Да.

— Да — не предвидится?

— Наоборот, — Хорн смутился. — Нет, я думаю, помощь будет. Только не спрашивай, какая и откуда. Я просто… так думаю.

— Хочешь, скажу за тебя? — предложил Антиллес. — Джедайские штучки.

Корран обреченно кивнул.

— Угадал.

Ведж ухмыльнулся.

— Ну и славно. В таком случае можно не дергаться.

— Ну-у… — протянул Хорн, — вот этого я не стал бы утверждать.

4

— Опьясность по правый борт, — от волнения обычно мелодичное мяуканье тогорианки, сидевшей за пультом гравиакустика, сейчас было сиплым и отрывистым. — Два-пьять угол пьятнадцать.

— Вижу, — донесся из интеркома еще один напряженный голос.

Коротко рявкнула одна из пушек, на гранях кувыркающихся за бортом астероидов заиграли веселые отблески, потом отраженный свет на короткое время стал ярче. Это еще один космический бродяга превратился в пыль и раскаленный газ.

Шаде Д'укал выделили место, где она ни у кого не путалась бы под ногами; там она и сидела, качая время от времени головой в ответ на мысли, которыми она ни с кем не собиралась делиться. Пробираться через густое астероидное поле — и так непростая задача, но Шаде казалось, что тогорианка и по крайней мере один из канониров чересчур сосредоточились на поставленной перед ними проблеме. Либо эта парочка была экспансивна по природе, либо — молода и неопытна. Обе причины не наполняли Шаду Д'укал уверенностью; к тому же обе причины заставляли поставить под сомнение наличие у шкипера хотя бы зачатка мозгов.

Кажется, капитану в голову пришла та же самая мысль, что доказывало — мозги у него все-таки есть.

— Поспокойнее, Х'сиши, — попросил Тэлон Каррде; он сидел в кресле за спинами обоих пилотов и не делал ни малейшей попытки вмешаться в их действия (хотя Шада слышала мнение, что он исключительно опытный пилот, и ожидала увидеть его за пультом управления). — И ты тоже, Чал. Только потому, что конкретно это астероидное поле больше всех тех, которые вам попадались раньше, оно не стало представлять большей опасности. Легкими касаниями, пожалуйста, взрывайте только те камни, которые грозят непосредственно нам. С остальными Данкин уж как-нибудь справится. Он — хороший пилот.

Тогорианка дернула ухом.

— Повьиноваться, чифтайн, — мяукнула она.

— Слушаюсь, сэр, — добавил по интеркому канонир.

Особо заметной разницы наставление не внесло, по крайней мере на взгляд Шады. Х'сиши продолжала сипеть и плеваться, а Чал по-прежнему шмалял из турболазера на полной мощности по каждому астероиду в поле зрения.

Но может быть, дело было вовсе не в них? Может быть, новичкам передавалась нервозность самого капитана?

Шада принялась рассматривать точеный суховатый профиль Когтя. Контрабандист неплохо прятал эмоции, выдавали лишь чуть крепче обычного сжатые губы и натянувшаяся на скулах кожа. Но в обучение мистрил входило знание языка тел и мимики, и, по мнению Шады, медленно, но неуклонно нарастающая тревога была очевидна, как навигационный маяк.

А грядущая остановка на Пембрике-2 — всего лишь первый шаг в их путешествии. Мистрил с недовольством потерла пальцами подбородок. Во что же капитан превратится ко времени, когда они доберутся до Экзокрона?

Особо яркая вспышка обозначила на редкость крупный астероид, только что превращенный в обломки. Каррде едва заметно вздрогнул и крепче сжал пальцы на подлокотнике кресла.

— Ох, беда! — воскликнул рядом с Шадой механический голос.

Телохранительница оглянулась на робота-секретаря серии ПО, который был крепко привязан ремнями безопасности к соседнему креслу. Дроид крупными от причуды дизайнера фоторецепторами пялился в иллюминатор и дергался при каждом выстреле турболазера.

— Проблемы?

— Прошу прощения, хозяйка Шада, — робот ухитрялся говорить одновременно и жалобно, и чопорно. — Я никогда не получал удовольствия от космических путешествий. А нынешнее, в частности, живо напоминает мне весьма неприятный инцидент в прошлом.

— Скоро все кончится, — утешила мистрил разволновавшегося дроида. — Просто постарайся расслабиться.

Стражи тени никогда не пользовались дроидами. Вернее, пользовались не больше необходимого, но один из дядьев Шады владел роботом, давно, когда Шада была еще маленькой. Ей всегда удавалось поладить с ним.

А к этому роботу-секретарю мистрил испытывала что-то вроде симпатии. Он принадлежал советнику Органе Соло, был ее личным переводчиком и был предложен Каррде для этого путешествия — без вопросов, без объяснений. Некоторым образом Шада сравнивала его работу со своей собственной. Она тоже никогда не задавала вопросов.

А сама служба внезапно и бесповоротно завершилась месяц назад на обдуваемой всеми ветрами крыше развлекательного комплекса «Резинем», когда Шада посмела поставить собственное достоинство выше прямого приказа Одиннадцати правителей лежащего в руинах Эмберлена. Ее Эмберлена.

Охотятся ли на нее теперь сестры-мистрил? Давняя подруга намекала, что не стоит сбрасывать со счетов такую возможность и расслабляться. Но пока Новая Республика спешит навстречу гибели в раздирающих ее гражданских войнах и сварах, мистрил есть чем заняться вместо того, чтобы гнать по Галактике за заблудшей сестрой.

С другой стороны, если Кароли пересказала старейшинам ее дерзкие слова о забытой вождями мистрил гордости и чести, Одиннадцать могли обидеться не на шутку. Шада жила на свете не первый и не второй год и твердо запомнила, что уязвленная гордость — самая мощная мотивация для каких-либо действий.

И самая разрушительная. Как для жертвы, так и для охотника.

Краем глаз Шада уловила движение: Каррде повернул голову и теперь смотрел на нее.

— Не скучаешь? — полюбопытствовал Коготь.

— Веселюсь изо всех сил, — усмехнулась телохранительница. — Больше всего на свете обожаю совершать сложное маневрирование с хладнокровным экипажем.

У тогорианки на загривке вздыбилась полосатая шерсть. Хотя гравиакустик не стала отвечать на колкость, даже взгляда от мониторов не отвела.

— Новые переживания, — философски заметил Каррде, — придают жизни смак.

— В моей работе новые переживания обычно означают кучу неприятностей, — отрезала Шада. — Между прочим, ты случайно не планировал прокрасться сюда незаметно? Твои работники устроили такой роскошный фейерверк, что на Пембрике-2 только слепой и глухой не знает о нашем прибытии.

В подтверждение ее слов за иллюминатором взорвались сразу несколько астероидов; канонир, похоже, теперь стрелял очередями.

— Если верить Маре, то так сюда попадает большинство кораблей, — улыбнулся Каррде; он больше не стискивал подлокотники, его пальцы несильно, но без перерыва барабанили по ним. — Даже местные, которым полагается знать все маршруты.

— Мьи выйти из полья, чифтайн!

Шада посмотрела в иллюминатор. Несколько скал еще плавали неподалеку, но по большей части пространство за бортом было чистым.

— Вьидеть планьетарные посадочные маяки, — добавила Х'сиши, поворачивая треугольную ушастую голову и останавливая взгляд ярких глубоких глаз на мистрил. — Чифтайн пусть говорит своей мальенькой захребетнице: нье трусить больше.

Шада выдержала секунды две, потом отвернулась, чтобы не брякнуть лишнего. Почти каждый член экипажа считал своим долгом и почетной обязанностью так или иначе зацепить ее. И занимались они этим с момента старта. Подчиненные Маззика тоже внесли свою лепту, когда Шада только-только присоединилась к ним. Придирки и подначки были обычной реакцией на вторжение в сплоченный коллектив постороннего человека.

Один из подручных Маззика неблагоразумно перешел от словесных нападок к физическому контакту и, как результат, провел стандартный месяц в отделении восстановления нервных окончаний. Сейчас, вдали от цивилизации, Шада надеялась, что команде «Дикого Каррде» не придется учиться на тех же ошибках.