Золотые щупальца - Крыстин Земский

В городское управление милиции он влетел как ураган.

– Что вы установили по делу Зелинского?! – сразу же насел он на начальника следственного отдела.

Тот вызвал следователя.

– Докладывай!

– Зелинский приехал в Варшаву на конференцию техников-рационализаторов утром третьего августа. Вещи он оставил в одной из комнат для приезжих Дома техника. В ночь с третьего на четвертое там и ночевал. Пришел в тот день поздно. Около полуночи. А уже в восемь утра опять ушел в город. Его сосед по комнате, тоже журналист, удивился такой спешке и поинтересовался ее причиной. «Напал на сенсацию. Бомба. Еду в городское управление милиции», – ответил Зелинский, стоя уже в дверях. В управлении он находился с девяти до одиннадцати. Интересовался механикой работы контрабандистов. Об этом же расспрашивал случайно встреченного за обедом репортера по уголовной хронике газеты «Трибуна». Они сидели за одним столиком в Доме техника между часом и двумя.

В два Зелинский выходил звонить по телефону. Вернувшись, он торопливо распрощался с репортером, извинившись за то, что не сможет вечером зайти, как они условились прежде. В этот день Зелинского видели в ресторане Дома техника еще дважды. Я допросил швейцара. Он вспомнил, что около двадцати трех часов, перед самым закрытием ресторана, два каких-то человека выводили третьего. Этот последний буквально висел у них на руках. Лицо одного из сопровождавших показалось гардеробщику знакомым. Поэтому он и запомнил всю сцену. У того, которого выводили, голова была опущена на грудь, и лица его он не видел. Но внешность и одежду описал. Судя по описанию, это был Зелинский. Вероятнее всего, он был оглушен. Пьяным он быть не мог.

– Почему вы так думаете? – спросил Бежан.

– Один из допрошенных официантов рассказал, что Зелинский, которого он опознал на фотографии, сидел за одним из его столиков с женщиной. Эту женщину он знает, она работает официанткой. Он подал им два кофе и два коньяка. Больше они ничего не пили. Примерно в шесть-семь часов вечера за их столиком разразился скандал. Устроил его муж официантки, решивший, что посетитель соблазнял его жену. После этого скандала Зелинский сидел за столом один. Алкогольных напитков ему больше не подавали.

– Значит, обыкновенная драка из-за женщины, – полуутвердительно, полувопросительно заметил Бежан.

– Да нет, непохоже, – возразил капитан. – Скандал произошел около семи Муж официантки в ресторан больше не возвращался, гардеробщик его знает, так что не заметить не мог. Зелинского же два человека выводили около одиннадцати, то есть почти через четыре часа. Так что на драку из-за женщины все это непохоже, – повторил капитан. – Притом его явно пытались убить, а не избить. Даже в преступном мире счетов на этой почве в такой форме не сводят! Очень похоже, что здесь действовали профессиональные бандиты и поводы у них, видимо, были иные. Надо полагать, что Зелинского сначала оглушили. Где можно оглушить человека, сидящего в ресторане? Причем так, чтобы никто этого не заметил? Как показал осмотр ресторана, только в туалете.

– И это все?

– Нет. Я хотел допросить официантку, с которой сидел Зелинский. Но оказалось, что со дня происшествия, то есть с четвертого сентября до сегодняшнего дня, ее нет ни на работе, ни дома. Муж заявил об ее исчезновении в милицию и сам бегает по всему городу в поисках ее. Сейчас мы собираем более подробные сведения об этой чете.

– А люди, выводившие Зелинского?

– Исчезли. Их ищут. После осмотра котельной и двора Дома техника я пришел к выводу, что по крайней мере один из этих людей так или иначе связан с домом. Только свой человек мог знать ход в котельную, а также то, что она не работает. Я спрашивал об этой котельной и ее нахождении у многих постоянных посетителей Дома, и оказалось, что ни один из опрошенных не знает, где она находится и где в нее вход.

– Это уже след. Может быть, надо разработать его детальнее? – Бежан посмотрел на следователя. – А вообще-то у вас много еще пробелов в изучении того дня…

Следователь согласно кивнул головой.

– Да, мы не знаем пока, что делал Зелинский от двух до шести. Между шестью и семью он находился в ресторане с официанткой, а потом опять пробел. До одиннадцати. Но перед одиннадцатью он снова был в ресторане, поскольку его оттуда выводили. В пять утра его обнаружили в котельной уже избитым. Следовательно, покушение на убийство совершено между одиннадцатью и пятью. В котельную его затащили силой. Преступников было не меньше двух. Чтобы втиснуть Зелинского между котлами, нужна была сила. Один, даже сильный, человек с этим бы не справился.

– Итак, по вашему мнению, это покушение на убийство?

– Безусловно, – подтвердил свою точку зрения следователь. – Преступники, втаскивая Зелинского в котельную, вероятно, считали, что он уже мертв.

Бежан был согласен с этим выводом.

Глава XV

Поезд резко затормозил. Бежан очнулся от полудремы. Выглянул в окно: Тшев. Через полчаса Гданьск, где его ждет куча новой работы. Собираясь в командировку, Бежан рассчитывал еще раз продумать все гипотезы, связанные с «Анной Кок», в дороге. Но переоценил свои возможности. Усталость оказалась сильнее. В последние дни он спал от силы два-три часа в сутки: приводил в порядок записи, разрабатывал планы действий, инструктировал людей. На остальное не хватило времени, хотя это остальное, по его мнению, являлось ключом к раскрытию всего дела.

«Но где же все-таки этот ключ?» История представлялась темной и запутанной. «С одной стороны, материалы следствия, правда, следствия поверхностного и явно неудовлетворительного, но все же… С другой – утверждение Янки, что дядя жаловался на печень и никогда не пил спиртного. Утверждение, кстати сказать, подтвержденное светилами из Медицинской академии, лечившими Ковальчика. А наряду с этим все-таки свидетельство о смерти от сердечной недостаточности, виски, найденное в каюте кока…

Правда, все эти противоречия на поверку могли оказаться мнимыми. Повар, к примеру, вполне мог страдать и сердечным заболеванием, сам того не подозревая. Мог он, несмотря на больную печень, и позволять себе пропустить с приятелями стаканчик-другой. Известно, моряки в этом смысле народ не промах. Возможен и другой вариант: судовой врач мог поставить диагноз без достаточно тщательного обследования умершего, полагая это не нужным ни для покойного, ни для его родственников, оставшихся на берегу. Все это так. Но если принять за чистую монету заключение о кончине кока естественной смертью, то почему исчез его труп? Суеверия моряков? Моряки суеверны, это правда. Однако стали бы они в этом случае действовать так осторожно, чтобы не оставить ни одного следа, так профессионально, чтобы не повредить печати, не оставить на дверях ни одного отпечатка пальцев? Милицейский эксперт по дактилоскопии установил, что на дверной ручке холодильной камеры имелись только отпечатки пальцев капитана. Капитана, который лично эту дверь запирал и опечатывал. А нет ли доступа в камеру с другой стороны?» Об этом в документах следственного дела не было ни слова.

«Как могло случиться, что никто ничего не заметил? Вполне возможно, что в избавлении от трупа принимала участие вся ночная вахта, – ответил Бежан сам себе. – Остальные об этом знают, но молчат из чувства солидарности. Моряки народ спаянный».

Если все произошло именно так, то его, Бежана, версия лопнет как мыльный пузырь. Совпадение слов «Анна» и «кок» может оказаться совершенно случайным. Даже письмо из Амстердама о свертке, оставленном на хранение, ни о чем, собственно, tie говорит. Ковальчик, как и некоторые другие моряки, мог подрабатывать на разнице курсов валюты, а потом припрятать у своего знакомого в Амстердаме скопленные таким образом деньги, не желая почему-либо на этот раз провозить их контрабандой домой или просто собираясь истратить на месте.

А если все же, опираясь на информацию, полученную по специальным каналам, и на факты по делу Вейля, предположить, что повар, плававший на теплоходе «Анна», действительно был звеном финансирования шпионской деятельности в стране, то в чем тогда причина его смерти? Кроме того, в этом случае, вероятно, на корабле он действовал не один. Его наверняка кто-то прикрывал. Должен быть еще кто-то, кто ему помогал, а быть может, и просто за ним наблюдал. Если Ковальчика убрали, значит, он либо пытался надуть своих шефов, либо собирался их выдать, либо, наконец, допустил какой-то промах, который грозил агентуре провалом. В преступном мире действует закон: молчат только мертвые. Ликвидация трупа в этом случае была бы логическим следствием убийства: вскрытие трупа могло выявить подлинную причину смерти. На теле не было обнаружено никаких видимых следов насилия, следовательно, мог быть использован яд, вероятнее всего, подсыпанный в спиртное. Никто ведь не исследовал содержимое стакана.