Как загасить звезду - Ольга Играева

Только что зайдя к Абдулову в кабинет, она еще робела и с любопытством разглядывала ведущего «Вызова времени», представляя, как будет рассказывать о нем девкам у себя в Клинцах. На экране, решила она, он выглядит куда как презентабельнее. В телевизоре почему-то не видна его пористая рыхлая кожа, обвисшие щеки. А кабинет у него роскошный, не то что обычные облезлые останкинские каморки. И такое впечатление, что где-то она уже все это видела — эти стеллажи, красиво заполненные книгами, этот компьютер на заваленном бумагами столе, это офисное кожаное вращающееся кресло, это красное чучело крокодильчика на полке, эти фарфоровые изображения богини Кали там же, эти смешные фигурки даосских божков у края стола. Он выходит в эфир не из студии, сообразила Надежда, а прямо с рабочего места. Все это она уже видела на экране не раз. В самом деле, рассуждения политического аналитика звучат солиднее, когда он при этом важно таращится якобы в Интернет, а не сидит за пустым неудобным дизайнерским столом, сжимая в руках непонятные листочки.

— Когда вы последний раз видели Олега Лосского? — спросила она.

— Тогда же видел в последний раз — он стоял на балкончике у лифта, курил. Я с ним попрощался, он кивнул мне — и все. А вот слышал его, как я уже упомянул, пораньше — когда они с Алиной ругались на чем свет стоит.

— Значит, когда вы уходили, он был еще живой? — уточнила оперша.

— Живее всех живых, не сомневайтесь. — Абдулов посмотрел на нее с очень затаенной насмешкой, и напрасно — Надежда была гораздо проницательнее, чем обычно казалось окружающим. — Вышел на улицу, сел в свой «БМВ» — припарковал его неподалеку, вахтершу просил присмотреть — и укатил. Ничего странного и подозрительного не заметил.

— Все указывает на то, что Лосского мог убить кто-то из своих. Кому могла понадобиться его смерть?

— Без понятия, — отозвался задумчиво Абдулов. — В голове не укладывается. А может быть, все-таки убийства не было? А? Олежка, как ни печально это констатировать, набрался в тот вечер порядочно. Я когда с ним прощался, обратил внимание — стоит шатается, даже рта не смог раскрыть в ответ на мое «Пока!»… Кто его знает, может, он увлекся, перегнулся через перила — и привет!

— Да нет, — уклончиво, пряча глаза, забормотала Надежда. — Есть у нас основания считать, что кто-то помог ему с балкона улететь.

— Что за основания? — спросил Абдулов требовательно, он давно был начальником, привык к этому и не мыслил, что кто-то станет от него что-то скрывать.

— Я… не могу сказать. — Надежда мрачно и упорно увиливала от ответа — они с Костовым решили информацию о ногтях убитого в публичный оборот пока не выпускать.

— Темните, — с неудовольствием и даже неприязнью констатировал Абдулов. — Между прочим, речь идет о нашем коллеге, и мы имеем право знать, что происходит и о чем здесь речь. Мы будем держать ход расследования под своим контролем. Некоторые депутаты Думы, к которым мы обратились, готовы поддержать наши действия со своей стороны депутатскими запросами в прокуратуру. Коллеги из других СМИ предлагают свои услуги — и я уверяю вас, что мы организуем и проведем собственное журналистское расследование, так что пусть кое-кто не думает, что ему удастся упрятать концы в воду… Вы разве не видите, что происходит в стране? Вы что, никогда не смотрели нашу передачу? Мы предупреждали, что партия войны…

— А правда, что у вас роман с девушкой Лосского? — бестактно и бесстрастно хрипловатым голосом прервала его Надежда.

— Роман с девушкой? О чем вы? При чем тут это? — удивленно обернулся Абдулов — произнося свой монолог, он расхаживал по кабинету, резко разворачиваясь и маяча перед глазами Надежды.

— Роман с Алиной Соховой, ведущей вашей программы, — терпеливо объяснила ему Надежда.

— Ну, знаете, — было видно, что вопрос застал Абдулова врасплох.

Он медлил с ответом и, хотя надувался, пытался изобразить возмущение и одновременно равнодушие к сути вопроса, на самом деле пребывал в растерянности. Почему, интересно, подумала Надежда. Ведь должен был знать, что об этом непременно спросят. Не держал в голове, что его, телезвезду, будут трясти, что кто-то посмеет копаться в его грязном белье? Не придает роману никакого значения? Медлит с ответом, потому что боится жены? Да нет, Надежда наводила справки. Говорят, жена его давно ко всему привыкла — даже к тому, к чему, в принципе, не привыкают. Она вышла замуж за будущую знаменитость сразу после школы, жила с ним вместе двадцать лет и все уже видела-перевидела. Всем, чем можно было жену удивить, Абдулов за двадцать лет уже удивил. Ей ничто не в новость, ничто не в диковинку, ее ничем не шокируешь и ничем не потрясешь — ко всему привыкла, даже, например, к вынужденному совместному лечению от сифилиса… Тогда что?

— И вы верите во все эти сплетни? — сурово и неприязненно вопросил Абдулов. — Я в силу специфики собственной профессии и положения знаю, что публика обожает придумывать небылицы про нас — людей, которые на виду. Меня уже и гомосексуалистом объявляли, и педофилом… Что ни день, на канал звонят какие-то больные на голову телезрители и интересуются подробностями моего якобы «романа» то с Катей Андреевой с ОРТ, то с… Сережей Брилевым с РТР. Болтают, что я лечился от алкоголизма в психдиспансере, что косил в свое время от армии, что я сам на себя покушение устроил — в целях рекламы… Сам на себя покушение! Да когда на пустыре я встретился с тем психопатом, который пообещал мне передать компромат на руководителей МПС с глазу на глаз, а сам достал заточку и… Всем пожелаю такую саморекламу! — Абдулов непроизвольно схватился за левый бок, осторожно помассировал ребро, потом опустил руку и продолжил: — Что же поделаешь! Издержки популярности. Но вы милиция, вам-то как не стыдно прислушиваться к примитивным пошлым пересудам?

— И все-таки правда, что у вас роман с девушкой Лосского? — тупо, нахмурившись, но твердо переспросила Надежда. Недаром Костов, проработав с девушкой всего несколько дней, понял, что у новой напарницы мертвая хватка — сбить ее с толку не сможет ни один преступник. Она не смущалась и не терялась от грубости или насмешек, на так называемое мужское обаяние не реагировала (неужели так любила своего инвалида Андантинова?), не обращала внимания на женские сопли, вцеплялась в допрашиваемого, как бультерьер, не давала себя отвлечь и всегда помнила, чего хотела добиться. Абдулов, выслушав вопрос, только рукой махнул — мол, о чем с ментами разговаривать…

— Не о том, не о том вы думаете! — вскрикнул он раздраженно. — Оставьте ваши мысли о любовных страстях! Вы что, специально не хотите замечать, что наш телеканал кое-кому из властей предержащих как кость в горле? Да мы единственные, кто в этом полуполицейском государстве правду людям говорит с телеэкрана. Посмотрите на остальные телеканалы — сплошное лизоблюдство, коллеги все давно под Кремль легли. Нам давно угрожают, да я что ни день письма с угрозами получаю, телефонные звонки с угрозами выслушиваю! Раньше трепетал, а теперь привык по лезвию бритвы ходить! Да за каждым моим шагом следят, телефоны мои прослушивают. Мне тормоза в машине два раза портили, ниппеля пять раз спускали — думали, я поеду и навернусь! Бог пока бережет. Да я, когда утром в кабинет вхожу, сразу вижу: на столе копались, бумаги сдвинуты…

— Может, это уборщица? — подала голос бессердечная Надежда.

Абдулов секунду смотрел на нее пристально, оценивающе — совсем, что ли, дура? Потом все-таки решил объяснить терпеливо, без сердца.

— Какая уборщица? По-вашему, и тормоза мне уборщица из строя выводила? («Ну, это автослесарь, скорее всего, недоработал…» — пробурчала себе под нос Надежда.) Да вы знаете, что ФСБ с нас глаз не спускает? И Олега они, я думаю, убрали — нам всем в назидание. Вы что, не видите, что метод расправы — типично кагэбэшный?

— Вы имеете в виду, что выбросить человека с балкона шестнадцатого этажа — это типичный метод расправы КГБ с политическими противниками власти? — уточнила изумленная Надежда, до сих пор, видимо, не посвященная в методы работы российских спецслужб.

Она была столь искренне поражена, с таким неподдельным любопытством взирала на Абдулова, что у того руки опустились — ну точно, полная дура! Он сокрушенно вздохнул.

— Говорят, вы работаете над каким-то новым проектом? — задала еще один вопрос девица.

— Об этом — ни слова! Даже вам. И не обижайтесь. До выхода программы в свет — полное, тотальное молчание. Поймите, это законы рынка. Ну, ладно, съемка на сегодня у меня закончена. — Абдулов посмотрел на часы. — Мне на Шаболовку надо. Извините, что вынужден с вами распроститься. Еще какие-нибудь вопросы?

— Да, — с готовностью отозвалась Надежда. — Все-таки правда, что у вас роман с девушкой Олега Лосского?

Абдулов уже решил не раздражаться на опершу — чего с нее возьмешь, на «гэ» говорит, чулки в сеточку носит вместе с канареечной ветровкой…