Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов

В этой суете до него даже не сразу дошло, что в конце зимы несколько ярлов потихоньку вывели свои корабли из его фьорда и бесшумно скрылись в тумане, прихватив с собой чад и домочадцев. Его личному рабу, греку по имени Никодим, пришлось трижды повторить это известие, прежде чем Рыжий понял, что от него начали уходить ярлы. В замешательстве покосившись на толмача, книгочея и советника в одном лице, он смог только хрюкнуть:

— Что, совсем ушли?

— Совсем, — склонившись в глубоком поклоне, ответил раб.

Только он осмеливался приносить Рыжему плохие вести, не рискуя быть зарубленным. Сам Олаф понятия не имел о грамоте и просто вынужден был держать этого грамотея при себе. Никому другому он не доверял, заранее подозревая любого грамотея в измене. Чем больше становилась его власть, тем сильнее разрасталась в нём уверенность, что все вокруг желают его смерти.

Столкнись он с Вадимом, и тот с ходу поставил бы Рыжему Олафу простой и вполне узнаваемый для всех рвущихся к власти диагноз: комплекс Наполеона, усиленный паранойей и манией преследования. Но сам Олаф не думал о таких мелочах. Его мечта, его империя, всё то, что он создавал с таким старанием, разваливалось на глазах.

Чтобы хоть как-то переломить ситуацию, он задумал ещё одну масштабную операцию. С наступлением весны, в герцогстве Нормандия собиралась самая большая ярмарка на северо-западе. Именно туда он и собирался направить всю мощь собранных в один кулак кораблей. Это должна была быть самая большая добыча во всей истории Нордхейма. И только так он сможет доказать всем этим глупцам, что удача любит решительных и сильных.

Ему надоело слышать, как шепчутся по углам эти трусливые глупцы, вполголоса обсуждая то, чего просто нет. Среди ярлов давно уже бродят слухи, что боги против императора Нордхейма, и всё, за что он берётся, идёт через пень-колоду. Пора было положить этому конец.

Разговор с ярлом Сигурдом подействовал на Свейна словно допинг. Выйдя их харчевни, он решительно двинулся в сторону бухты. Удивлённо покосившись на широкую спину ярла, Вадим молча подтолкнул стоявшего рядом кормчего и, глазами указав ему на капитана, двинулся следом. Выйдя на берег, Свейн внимательно осмотрелся и, удовлетворённо кивнув, не спеша двинулся в сторону поля, где уже устанавливали фургоны и палатки.

Догнав капитана, Вадим подстроился под его шаг и тихо спросил:

— Что ты пытался там высмотреть?

— Сигурд пришёл сюда только с одним кораблём. Для торговли этого мало, для нападения тоже. Денег на покупки у него нет, он сам это признал. Так зачем тогда он пришёл?

— Он мог сделать, как мы. Оставить другие корабли в стороне, — ответил Вадим.

— Зачем? — не унимался Свейн.

— Ну, например, чтобы не пугать купцов. А сам-то как думаешь? — насторожился Вадим.

— Я думаю, он пришёл сюда, чтобы посмотреть, как много купцов собралось. Похоже, Рыжий решил нарушить ещё одно старое правило.

— Какое именно? — спросил Вадим, лихорадочно проигрывая варианты развития событий.

— Мы никогда не нападали на такие ярмарки. Во время торговли действует большое перемирие. Сам понимаешь, никто не захочет иметь с нами дела, если кто-то из воинов Нордхейма нарушит это правило.

— И что будем делать? — протянул Вадим.

— Пока не знаю. А ты что предлагаешь?

— Лучше всего было бы повторить то, что мы сделали в Египте. Знать бы ещё, сколько кораблей он собирается направить сюда и когда он планирует напасть?

— Да кто ж тебе скажет? — развёл руками Свейн. — Хотя нападёт он, я думаю, в конце ярмарки. Когда все купцы уже распродадут свои товары и получат на руки звонкую монету. Сам понимаешь, деньги лучше кучи товаров.

— Значит, несколько дней у нас в запасе есть? — задумчиво спросил Вадим.

— Точнее, две седмицы, считая от завтрашнего дня. Думаю, нападёт он дней через десять. Все уже как следует расторгуются, но ещё не разъедутся. Так что это будет самое правильное.

— Хорошо. Тогда нам придётся поторопиться.

— Зачем?

— Затем, что, продав нашу добычу, мы расскажем покупателям о возможном нападении и особо подчеркнём, что не имеем к этому отношения и хотим как можно быстрее уйти, чтобы нас не считали такими же клятвопреступниками. Мы честные бандиты и нападаем только на отдельно идущих купцов, как это бывало испокон веков.

— И что это нам даст? — задумался Свейн.

— То, что купцы начнут гонять свою охрану, потребуют защиты у герцога, или просто уйдут отсюда раньше времени. В любом случае это хоть как-то сорвёт планы Рыжего, что сыграет нам на руку. Не забывай, у нас есть дело, и мы должны использовать любую возможность, чтобы досадить ему.

— А почему ты решил, что тебе поверят? — криво усмехнулся Свейн.

— Главное не в том, поверят они или нет, а в том, что они услышат. Слухи, друг мой. Наше оружие это слухи.

— Ты только самого себя не перемудри, — с грустной усмешкой ответил Свейн, направляясь к их баркам.

Товары, привезённые командой Свейна, разошлись как горячие пирожки. За три дня трюмы обеих барок были выметены под метёлку. Ещё через день продали и сами барки. Свейн назначил отход с ярмарки на следующий день, и в тот же вечер Вадим, прогуливаясь по рядам, вдруг наткнулся на странно знакомый фургон.

Остановившись, он несколько минут внимательно рассматривал это огромное сооружение, но когда в окошке мелькнуло знакомое лицо, все сомнения отпали сами собой. Шагнув к фургону, Вадим быстро зачерпнул рукой горсть придорожной пыли и, подойдя к окошку, спросил:

— Сколько стоит взвесить горсть песка, почтеннейший?

Сидевший у весов меняла удивлённо вскинул глаза и расплылся в улыбке:

— Сокол среди воронов. Рад видеть тебя живым и здоровым, юноша. Проходи сюда, выпьем вина и обсудим новости.

Судя по тону, меняла действительно был рад его видеть. Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, сколько денег принесло ему их знакомство. Шагнув в фургон, Вадим кивком поздоровался с помощниками менялы и огляделся. Здесь всё было так, как и в тот памятный день. Сев за стол, меняла собственноручно разлил по бокалам вино и, подняв свой, с улыбкой произнёс:

— Позволь мне выпить за то, чтобы судьба и дальше хранила тебя от всяких опасностей.

— Благодарю тебя, почтеннейший, — кивнул Вадим. — Позволь и мне пожелать тебе удачи в делах и крепкого здоровья, чтобы вырастить сына достойным человеком.

Склонив голову в глубоком поклоне, меняла пригубил бокал и, поставив его на стол, спросил:

— Вы приехали сюда торговать или снова кого-то ищете?

— Мы продали всё, что привезли сюда. И, скажу тебе откровенно, я рад, что наткнулся на твой фургон. Как ты знаешь, мы всегда стараемся придерживаться установленных правил, и не нападаем там, где этого нельзя делать. Но есть люди, которые готовы нарушить эти правила.