Быстрая связь (ЛП) - Эриксон Меган

Люк: Берешь меня на слабо?

Штаб_Сержант: Да

Люк: Вызов принят.

Штаб_Сержант: О даааа. Я не думал, что это будет настолько приятно, но ты чуть не заставил меня умолять.

Люк: В следующий раз точно заставлю.

Штаб_Сержант: Думаешь?

Люк: Знаю.

Штаб_Сержант: Ты оттрахаешь меня по-настоящему жестко?

Люк: По-другому я не умею, Доминик.

Глава 5

Люк

Всю неделю я то порывался отменить нашу встречу совсем, то хотел согласиться встретиться раньше — исключительно ради того, чтобы поскорей со всем этим покончить.

Но Доминик то и дело писал мне всякие глупости, и по вечерам я стал замечать, что жду его сообщений.

Я открыл приложение и перечитал наш утренний разговор.

Штаб_Сержант: Мне что-нибудь принести? Пиццу? Пиво? Кляп в рот?

Люк: Себя принеси. В одежде, которую я смогу легко снять.

Штаб_Сержант: … Это был флирт? Ты сейчас правда со мной флиртовал?

Люк: Просто вечером приведи сюда свою задницу. Все. У меня куча дел.

Штаб_Сержант: Слушаюсь, сэр.

Я улыбнулся. Остряк. Мне стало вдруг интересно, где он живет и чем занимается, но я отогнал эти мысли. Смысла в них не было. И не будет. Он придет сюда еще один раз, чтобы я вытрахал из него дурь, а потом наконец-то оставит в покое.

Да, именно так я и сказал себе. Я просто решил уступить Доминику. А мое собственное желание увидеть его было здесь не при чем.

На кухню зашла Шелли — с рюкзаком книг через плечо. Мне было слышно, как Мика, пока не приехала мать, играет в гостиной в видеоигры. Сегодня Надя забирала их на выходные.

— Мама ведет нас на мюзикл «Гамильтон»! — сообщила Шелли, кружась.

— Серьезно?

Дочь просияла и, вметнув в воздух кулак, запела песню из саундтрека этого треклятого мюзикла, который весь месяц мозолил мне слух. Первые пару раз мне даже понравилось, но сейчас я был готов пристрелить этого «Гамильтона». Я достал деньги и, отсчитав несколько купюр, протянул ей.

— Вот, купи своей маме в знак благодарности что-нибудь милое — цветы или что-то еще. Тем, что останется, поделишься с Микой.

Шелли убрала деньги в карман.

— Спасибо, пап.

На улице бибикнул гудок, и я, проверив, что дети ничего не забыли, проводил их до двери. Пока они спускались по ступенькам крыльца, я помахал Наде. Она опустила окно.

— Желаю хорошо провести время. Если что-нибудь будет нужно — звони.

Надя подмигнула мне.

— Чтобы прервать твои выходные? Ну нет.

Я нахмурился.

Прощаясь, она подвигала пальцами, и они уехали. Раньше дети махали мне, прижавшись своими маленькими личиками к стеклу, словно уезжали от меня навсегда. Теперь они сидели, уткнувшись в свои телефоны.

Я посмотрел на часы. Доминик должен был прийти через полчаса. Вернувшись в дом, я проверил, закрыты ли двери в детские комнаты и не лежат ли в гостиной их вещи.

К моменту, когда раздался стук в дверь, я, не в силах сдерживать предвкушение, уже ходил из угла в угол. Открыв, я увидел, что Доминик стоит на крыльце в трениках, худи на молнии и кроссовках с развязанными шнурками.

Волосы у него снова были влажными после душа, голубые глаза ярко сияли, а на губах играла дерзкая усмешка. И, черт побери, у него была ямочка на щеке.

— Привет.

После двух недель чистой агонии одного этого слова — и его вида — оказалось достаточно, чтобы во мне с быстротой молнии вспыхнула страсть. Схватив его за затылок, я затащил его внутрь и прижал к двери.

Когда я прильнул к его рту, он не противился, а немедленно вжался в меня своим пахом и запустил в мои волосы пальцы. Взявшись за его бедра, я проник под край его худи и нащупал голую кожу. Нахмурившись, я отстранился. Расстегнул худи и увидел под ней голый торс.

Пыхтя, он скинул кроссовки, дернул плечами, и худи упала на пол.

— Ты сказал прийти в том, что легко снять.

— С каких пор ты следуешь указаниям? — спросил я, взяв его за подбородок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он озорно усмехнулся.

— С тех пор, как это стало пропуском в твою постель.

Я снова поцеловал его и начал подталкивать к лестнице, наслаждаясь звуками, которые он издавал, пока его язык жадно сплетался с моим, и тем, как он цеплялся за мои плечи, словно я мог в нем раствориться. Пока мы, спотыкаясь, поднимались наверх и шли по коридору, я сдернул футболку и начал расстегивать джинсы. В спальне Доминик снял штаны, и я увидел, что белья на нем нет.

— Ты шел по улице в таком виде?

— А что? Член же не проступал. — Он ухмыльнулся. — Ну… почти.

Боже, я бы многое отдал, чтобы снова стать… сколько там ему было лет? Хотя… у меня встал еще до того, как он пришел, так что, наверное, мне передалась его юность.

Скинув джинсы, я толкнул его на кровать. Он подскочил на матрасе, а в следующую секунду я уже вобрал в рот его член — глубоко, до самого горла.

Доминик чертыхнулся, его бедра дернулись вверх, и я расправил ладонь и придавил этот его твердокаменный пресс, чтобы он не мешал мне работать.

Он заерзал, когда я закружил языком по головке. Почувствовав проступившую смазку, я понял, что надо остановиться, иначе он кончит, но мне не хотелось. Я давно не делал минет, поскольку ради экономии времени предпочитал быстрый секс без прелюдий, но Доминик был таким волшебным на вкус. И мне нравились его стоны.

Когда я вытащил его изо рта, он схватил подушку и прижал ее к своему лицу. Услышав сдавленный вопль, я усмехнулся.

— Ты сам дьявол. — Он отбросил подушку. — Черт побери, я хочу кончить.

Я шлепнул его по бедру.

— Перевернись, и я заставлю тебя кончить так мощно, что ты забудешь, как тебя звать.

— Да, — выдохнул он, становясь на четвереньки. — Вот это другой разговор. — Он покрутил бедрами и, оглянувшись через плечо, бросил на меня пронзительный взгляд. — Без рук, не забыл?

Я раскатал на члене презерватив и смазал себя.

— Не забыл.

Поиграв с его задницей и послушав, как он стонет и умоляет, я сделал глубокий вдох и вторгся внутрь. У меня затуманилось зрение. Боже, он был таким тесным.

По его телу пронеслась дрожь, и он зарычал — от наслаждения или от боли. Вращая бедрами, я стал поглаживать его по спине, и через минуту он наконец-то расслабился и начал толкаться задом ко мне.

— Да, — прошептал он. — Вот об этом я мечтал две недели. Трахни меня.

Я впился пальцами в его бедра и начал вонзаться сильнее, слушая его крики и следя за языком его тела, чтобы понять, как ему нравится больше всего.

— Господи, да. Именно так!

Коммуницировать этот парень умел.

По моей груди лился пот. Я согнул ногу и поставил ее на кровать, чтобы трахать его под нужным углом. И когда моя плоть начала задевать ту самую точку, которая обещала ему лучший в жизни оргазм, Доминик обезумел.

Опершись кулаком о матрас, я склонился над ним и захватил его волосы в горсть. И, когда он издал сдавленный вскрик, прошептал:

— Чувствуешь меня?

— Боже, да. — Его глаза были полузакрыты. Припухшие губы раздвинулись, пальцы комкали простыню, а тело двигалось в одном ритме со мной.

На мгновение все в мире исчезло. Остались лишь наши тела, которые двигались в идеальной гармонии, словно мы были рождены для этого секса. Остались лишь мы. Нескончаемое наслаждение, резкие вдохи и покрытая испариной кожа.

Его хриплые стоны становились все громче, и в итоге он выдохнул:

— Охереть, я кончаю. — Словно не веря, что это могло случиться без рук.

Следом за ним взорвался и я. Мои бедра забились, я вонзился в него до упора, и с моих губ сам собой слетел долгий стон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Затем мои конечности разом ослабли, и я рухнул на распростертого подо мной Доминика.

Когда я на него приземлился, он коротко охнул, но в остальном, вроде, не возражал против того, чтобы на нем лежали мои девяносто семь килограммов.