Сад Иеронима Босха - Тим Скоренко

У Бенедикта XX есть привилегии. Раньше он мог без стука войти в любую комнату в любом учреждении мира. Теперь появилась одна комната, куда он вынужден постучать, прежде чем войти. Но, по крайней мере, у него есть право постучать. У большей части людей его нет. Правда, Карло Баньелли ни разу не стучал в эту дверь. Ни разу не проходил мимо мрачных охранников. На него смотрят, как на увечного. Как на уборщицу.

И как на святого. Потому что воскреснуть из мёртвых — это не самое простое дело.

Но я отвлёкся от распорядка дня Джереми Л. Смита. Как бы то ни было, Карло Баньелли ещё появится в нашей истории.

Джереми Л. Смит не любит читать. Ненавидит. Зато теперь он умеет делать это бегло, причём на трёх языках. Его выучили, выдрессировали. Собака видит кубики с буквами и в соответствии со своей инстинктивной памятью составляет из них слова. Если попросить собаку составить что-то другое, чему фокусник её не учил, она не сможет. Потому что она всё равно не понимает смысла написанного. Джереми Л. Смит в этом отношении недалеко ушёл от собаки. Вы думаете, я богохульствую? Я говорю что-то не то? Напротив, я говорю вам правду. Джереми не всегда понимает то, что говорит. То, о чём ему рассказывают. Он работает на инстинктах. Подражание действиям дрессировщика ради сахарного петушка.

Иногда Джереми скучает. Это чувство сложно назвать тоской или ностальгией. Просто ему хочется снова выйти на улицы. Пожить в дешёвых отелях. Покататься на автобусе, попялиться в окна. Его новая жизнь так разительно отличается от прежней, что их невозможно даже сравнивать. Он попал в золотую клетку. Но он не знает этой идиомы, и это хорошо.

Школа. Обыкновенная общеобразовательная школа, парты для двоих, смешанный класс. Это вам не индивидуалистская Америка. Это вам не великовозрастные придурки, каждый за своей партой. Вы видели, как они учатся? Это же смешно. Парню может быть двадцать лет, а он сидит за этой крошечной партой, держит в руках карандаш (нет, не ручку, что вы, не перо — карандаш, чтобы легче было исправлять ошибки) и заполняет квадратики теста. Кто был первым президентом Соединённых Штатов Америки? Варианты ответа: Джордж Вашингтон, Майкл Джексон, Микки Маус, Христофор Колумб. Не сомневайтесь: половина задумается над этим вопросом. Минимум двадцать процентов ответят неправильно. Это тест начального уровня. Если бы это был тест высшего уровня, гам были бы другие варианты: Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Франклин Делано Рузвельт, Билл Клинтон. Это вообще нерешаемая задача. Стоит подать на школьную программу в суд, потому что она требует от среднестатистического ребёнка слишком многого.

Но вернёмся в Италию, во Францию, в Бельгию. Вопрос: кто был первым королём династии Бурбонов? Нет никаких вариантов. Ребёнок поднимается с места и говорит: Карл Великий. Годы его жизни. Краткая биография. Он забудет это завтра — и чёрт с ним. Но сегодня он это знает.

Сегодня не просто урок. Сегодня урок смитологии. Доброе утро, Джереми Л. Смит. Доброе утро, Мессия. Каждый день мы начинаем с твоим именем на устах. Каждый день нам поют о тебе радио и телевидение. Доброе утро.

Дети, сегодняшняя тема — медицинская смитология, или технические основы чудесного исцеления. Мы живём в эру научного прогресса. Чудо не может позволить себе быть просто чудом и не более. Его необходимо объяснить. Если же мы не можем объяснить чудо, то попытаемся хотя бы выдвинуть гипотезу. Сначала ответим на вопрос: в какой момент проявилась чудесная сущность Джереми Л. Смита? Девочка тянет руку. «Да?» «Когда он воскресил Папу!» Правильно, говорит учительница, но суть не в этом. Суть в том, что дар Джереми Л. Смита проявился в момент высшего духовного подъёма, в искреннем желании спасти, воскресить, в любви к людям. Не так ли? Джереми Л. Смит скорбел по нашему духовному отцу, и это помогло ему совершить то, что он совершил. Это открыло ему двери к откровению.

Это открыло ему двери к тёлкам и халявному пиву, скажу я вам. К самым лучшим тёлкам и самому лучшему пиву. Но этого вам не расскажут в школе. Это информация для избранных. Если же избранный говорит слишком много, появляется серая гвардия кардинала Спирокки.

Дети, урок рисования. Сегодня мы рисуем элсмит. Вот образец. Тема рисунка может быть любой, но элсмит должен быть его основной деталью — так сказать, сюжето-образующей. Конечно, в картине есть сюжет! А ты думал, что сюжет может быть только в книжке или фильме? Нет, в картине тоже должен быть сюжет. Когда ты смотришь на творения великих художников, ты представляешь себе, что произошло за несколько минут до сцены, изображённой на полотне, и что произойдёт потом. Это и есть сюжет. Так вот, элсмит на ваших рисунках не должен быть просто случайным граффити на стене. Он должен быть очень важной деталью. Постарайтесь продумать картину, нарисовать её у себя в голове, а потом уже перенести на бумагу.

Дети, вы рисуете член Джереми Л. Смита. Татуировку у него чуть ниже пупка. Но вам не обязательно это знать. Это священная тайна.

Все знают, что это в первую очередь татуировка, сделанная Маркусом Уилмонтом. Мало кто знает, где она расположена. Если бы она была расположена на заднице, вы бы целовали Джереми в задницу, я не сомневаюсь. Вы готовы на всё ради того, чтобы стать здоровыми и красивыми. Нет, дети, это я не вам. Это я вашим родителям.

Сегодня в школе спектакль «Житие Джереми Л. Смита». Смита играет лучший ученик. Темноволосый мальчик в пиджачке и галстуке. Он старательно говорит красивые слова. Беседу с каждым новым героем он завершает благословением. Если ему сказать, что Джереми Л. Смит размазывал сопли везде, где проводил более десяти минут, он не поверит. Его самого отучили размазывать сопли на примере праведника Джереми Л. Смита. На примере его идеальной и прекрасной жизни. Родители сидят в зале. Они ждут кульминации спектакля. На помосте лежит мальчик, изображающий Бенедикта XX. Процессия из печальных детей идёт мимо него. Какая-то девочка хихикает, потому что идущий за ней мальчик не удерживается и щекочет её. Лучший ученик запрыгивает на помост и прикасается к Бенедикту. На заднем плане девочка валится в искусственный обморок. Игрушечные полицейские оттаскивают лучшего ученика. Бенедикт поднимается. Играет музыка. Это триумф. Родители счастливы: их дети приобщаются к учению Джереми Л. Смита, они становятся подобными им, родителям. «Ты прекрасно сыграл», — говорят кому-то, кто весь спектакль стоял на заднем плане и держал хоругвь с портретом Смита. «Девочка моя, ты была восхитительна», — говорят маленькой актрисе, которая падала в обморок. Дети счастливы. Смит входит в их сознание, втемяшивается в их детские умы, становится их частью, их религией. Смит внутри них.

Джереми Л. Смит выезжает в люди. Такое тоже бывает. Например, нужно прочитать проповедь в какой-нибудь церквушке в маленьком городке. Посетить больницу, хоспис, лепрозорий. Всё, что угодно.

Это отдельная процедура.

Джереми Л. Смита одевают и готовят к выезду. Он в синем. Прочие цвета — для других случаев. Чёрный — для скорби. Белый — для публичных проповедей и исцелений «на месте». Красный тоже есть, но его черёд ещё не пришёл. Он идёт к машине, к своему огромному «Майбаху», к этому сухопутному кораблю, яхте класса люкс. Перед ним услужливо открывают дверь. Никто не садится в машину, кроме Джереми. Даже кардинал Спирокки знает, что Смит любит ездить в одиночестве, отгородившись от шофёра непроницаемой чёрной перегородкой. Впрочем, у Спирокки есть свой лимузин.

Джереми Л. Смит разваливается на диване в машине. Хорошо бы сейчас девочку, но — не время. И не место. Алкоголь тоже нельзя. Придётся терпеть. Ехать далеко — триста пятьдесят километров. Турин. Детский онкологический центр. Очередное рекламное чудо. Господи, посмотри на свою неоновую вывеску, на свой пиар. Ты теряешь популярность, потому что твой слоган эффектнее тебя самого, Господи.

Джереми Л. Смит нажимает на кнопку плеера. Раздаётся музыка. Система random: мелодия выбирается наугад из составленного Джереми плейлиста. Впрочем, «составленный» — это громко сказано. Просто Джереми иногда говорит: эта мелодия мне нравится. Хочу её себе. И она тут же появляется в плейлисте. Сейчас играет какой-то гангста-рэп.

Дети, как вы думаете, какую музыку любит наш Мессия, Джереми Л. Смит? Девочка тянет руку. Псалмы, кричит она. Псалмы, как же. Учительница одобрительно кивает. Да, конечно, музыка должна быть правильной, праведной, социально одобренной. Молодцы, дети.

Джереми Л. Смит любит панк-рок. Разлетающиеся во все стороны глаза, зубы, копрофагию, ненависть. Тяжесть и гаражность. Ещё он любит рэп. Чтобы «fuck» встречалось через каждые два слова. Чтобы ненависть лилась через край. Так проще. Так удобнее. Так прикольнее.

Джереми лежит на диване и подпевает. Нет, даже не подпевает — он поёт в полный голос. Он безбожно фальшивит. Хуже него не поёт, вероятно, никто. Но он получает от этого удовольствие. Шофёр вынужден это слушать. Не потому, что ему интересно. Он в любой момент может выключить прямую связь с салоном. Просто он обязан слушать всё, что говорит Джереми Л. Смит. Каждое его слово. Ловить каждый звук. Потому что каждое слово Джереми Л. Смита имеет вес. Даже его фальшивые ноты, его отвратительный панк. Его отрыжка. Хлюпанье носом. Это очень важно. Без этого — никуда.