Мир в его руках - Джоанна Брендон

Приняв душ, Дон облачилась в роскошное бирюзовое платье, к которому идеально подходили шелковые босоножки. Дома она не употребляла косметики, но этот наряд явно требовал большего, чем один увлажняющий крем, которым она обычно ограничивалась. Пришлось хорошенько постараться с макияжем.

Спускаясь вниз, она попыталась представить себе «бриллиант без оправы», который им собирался показать дядя Дан. Что за птичка? Неужели сумеет привести Даниэля Гастингса к алтарю? Дон улыбнулась, представив себе дядюшку в смокинге, переминающимся перед священником.

Улыбка все еще бродила по ее лицу, когда она входила в гостиную. Но в следующую секунду Дон оторопела: у большого камина с бокалом в руке стоял Скотт. Он уже успел переодеться: темный костюм, голубая шелковая рубашка, галстук в полосочку… Она была готова возненавидеть его за такой эффектный вид.

— Привет, Скотт! — произнесла Дон, стараясь справиться с дыханием.

— Еще раз! — Он окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног. Само очарование! И этот разрез на юбке чуть выше колена, открывающий стройную ножку в тонких черных колготках… Глазея на Дон, Скотт чуть не забыл, под каким предлогом пришел, но наконец вспомнил и показал на шляпу. — Ты забыла в машине…

— Спасибо! — Дон смутилась от его пристального взгляда. Но недаром же она профессиональная модель! С непринужденным видом грациозно пересекла гостиную и взяла шляпку с камина, ни на секунду не забывая, что за нею внимательно следят родители. Пришлось им все объяснить.

— Там, на улице, продавались. Я никак не могла решиться, какую взять, Скотти выбрал эту, примерил на меня и сам расплатился, — я даже не успела достать бумажник, — выпалила она на одном дыхании.

— Ничего не меняется, мамочка! — Эд подмигнул жене. — Принимают всякие поправки к закону о равноправии, а женщины по-прежнему умудряются забыть бумажник, когда надо платить за их дурацкие цацки.

— Эд! Папа! — Два возмущенных женских голоса слились в один.

— Честно, я хотела заплатить, но он не дал. Верно, Скотти? — Дон повернулась к нему за поддержкой, но он только широко улыбнулся. Она открыла рот, чтобы упрекнуть его, но промолчала, потому что в этот момент ее пронзила удивительно простая мысль: а ведь Брент никогда бы так не поступил! Для него приобретение какой-то шляпки — бессмысленная трата денег. А Скотт раскошелился только потому, что она ей понравилась. И разумеется, ни в какой реестр расходы не занесет.

— У меня были свои мотивы. — В глазах Скотта играли веселые искорки. — Хотел подольститься, чтобы Дон провела со мной вечер. Но она сказала, что занята.

«Слово «занята» вряд ли ко мне подходит, — подумала Дон, — если у меня так пусто внутри. Но минуточку, что это там говорит отец?»

— Я знаю, доченька, Дану будет очень тебя не хватать, но он простит. Поймет и простит, — услышала она.

— Вы меня отпускаете? — Дон изумленно подняла брови. Что это происходит?

— Я бы не хотел умыкать ее, — вежливо вмешался Скотт. — Я знаю, как Дон неравнодушна к дядюшке Дану и как ей очень хочется увидеть его подружку. — Он говорил серьезно, но глаза его были полны юмора.

— Еще увидит! — Эд махнул рукой.

Бросив красноречивый взгляд на Скотта, — ну, с тобой я еще посчитаюсь! — Дон набросилась на отца:

— Ты что это, отделаться от меня хочешь?

— Да просто мама готовит макароны, а тебе их нельзя! — с невинным видом объяснил Эд. — А то, глядишь, больше не увидим тебя на журнальной обложке. Ты и так последнее время молотишь все подряд!

— Хватит тебе, Эд! — Рини локтем подтолкнула мужа. — Знаешь ведь, как Дон любит макароны, сегодня они специально для нее и предназначались…

— Хорош любящий папочка! — Дон шутливо сжала кулачок. — Я уж вправду подумала, ты меня выгнать хочешь! — целуя отца, шепнула она ему на ухо.

— Конечно! — ответил он. — Ты слишком засиделась тут с нами, стариками. Надо проветриться. Скотт это устроит. Он уже тоже перерос молоденьких девочек.

Дон заморгала глазами. Когда это они изменили свое отношение к Скотту? Считают, что узы, связывающие ее с Брентом, такие несокрушимые, что за нее можно не беспокоиться? Или?.. Конечно, Брент сейчас гол как сокол, а Скотт ходит в богачах. Да нет! Ее родители не зациклены на деньгах. Тут что-то другое. Ладно, пусть будет так, как они хотят.

— Что ж, здесь я, видимо, обречена на голодную смерть, придется ужинать с тобой, — обратилась она к Скотту.

— Обещаю, от голода не умрешь. — Он был таким радостным, что у Дон все запело внутри. — Как насчет «Хаулихена»?

— Прекрасно! — Она взяла его под руку и обратилась к родителям: — Извинитесь за меня перед Даном и его пассией, скажите, что постараюсь увидеться с ними до отъезда.

— Скажем, скажем, — мягко отозвалась Рини. — Идите!

— Поразвлекайся, детка! — Эд с трудом поднялся. Взявшись за руки, как дети, родители проводили их до дверей.

— Она такая радостная — приятно смотреть! — прошептала Рини.

— Из-за него, — поддержал Эд. Он догадывался, в каком состоянии была семейная жизнь дочери, хотя Дон это всячески скрывала. Хоть бы Скотт сделал ее счастливой…

— Ты что? — озабоченно спросила Рини.

— Думаю. — Эд поднял седеющие брови.

— О том, что наша девочка выбрала себе не того мужа?

— Да вроде того…

Сев в машину, Дон снова посмотрела на дверь, уже закрывавшуюся за родителями.

— Они ничего! — заметил Скотт.

— Да, — согласилась Дон. В горле у нее появился комок. Конечно, родители в курсе ее семейных дел. Неважно, как узнали, главное — знают, что ее брак превратился в фарс. Этим и объясняется, почему они толкают ее в объятия Скотта.

— Если не возражаешь, я заеду домой, — произнес Скотт, заводя мотор. — В спешке часы забыл. А без них я как без рук.

«О Боже!» — в панике воскликнула про себя Дон. Она не встречалась со старшими Ларкиными с тех пор, как просила у них адрес Скотта, а ей отказали. Ее родители продолжали с ними дружить, но она всякий раз убегала из дома, когда они приходили в гости. Не могла простить.

Словно прочитав ее мысли, Скотт сказал:

— Не напрягайся, глупышка. Мать с отцом в Аризоне у родственников.

— Слава Богу! — Она не смогла скрыть чувства облегчения.

— Кстати, а что это произошло у тебя с моими предками? — поинтересовался Скотт. — Стоит мне только произнести твое имя, мать краснеет, а отец старается перевести разговор на другую тему.

— Да ничего особенного! После того как ты уехал, я пришла к ним попросить твой адрес. Твоя мать на меня наорала, что это из-за меня им пришлось тебя отправить к чужим людям, и адрес не дала.

Скотт вздохнул: