Письмо, которого не было - Елена Нестерина

– С фонарем-то оно спокойнее, – убеждала она, провожая фельдшера. – Уж спасибо тебе, Катя, спасибо за малышку!

Как поняла Тоня, никакого бронхита и воспаления легких у Маши не было. Фельдшерица тщательно слушала пылающую жаром девочку, но никаких признаков этих болезней не обнаружила.

– Если будет хуже, поедем снимок делать в райцентр, но это если станет хуже. А пока опасности нет, – сказала она, прописав бисептол, витаминки и горячее питье. Хорошо, что выписанные фельдшером таблетки оказались среди лекарств, привезенных Тоней с собой. Да и витамины тоже. О чем девочка и сказала тете Кате.

– Ну вот и хорошо, – сказала она. – Только как следует ухаживайте.

И Тоня ухаживала. Баба Феня и баба Валя по очереди сидели вместе с ней. Маша бредила, отказывалась принимать кусочки разломленной таблетки и пить чай с малиновым вареньем. Температура не падала всю ночь, и только в тот самый, тревожный и безгласный час перед рассветом, что-то изменилось, наступил перелом в болезни. Вспотевшая, как испуганная мышка, Маша откинулась на подушку и уснула. Так крепко, что не чувствовала, как Тоня с бабушками ее переодевали, протирали влажной тряпочкой и укрывали одеялом со свежим пододеяльником.

– Спасибо! – обняв бабушек, сказала Тоня и всхлипнула: – Я бы без вас никуда. Теперь я сама. Вам поспать надо. А если что – я днем приду!

Баба Феня и баба Валя ушли. Тоня пододвинула диван поближе к кровати Маши, упала на него и уснула. В доме был Кузя – и она надеялась, что он разбудит ее, если что.

Маша спала долго – Тоня гораздо меньше. Печь остывала, в доме становилось холодно. Надо было идти за дровами. И Тоня встала с дивана. Нужна была еда, так что после печки Тоня занялась борщом. Попутно взялась варить морс из калины – как быстро она пригодилась! Ягоды посыпались в кастрюлю – Тоня вспомнила Ваську. Где же он? Опять по цыганским делам? Жалко. Но такая у него жизнь, что ж поделаешь. Объявится. Расстроится, что Машу они так застудили, себя будет винить. Но он, конечно, не виноват ни в чем! Кто старшая сестра? Вот то-то…

Маша проснулась, температура ее снова поднялась – уже не так высоко, но все же. И кашель усилился.

– Давай играть! – потребовала мелкая, ощутив, что ей немножко полегчало.

Тут же Маша вытащила своего любимого медведя-жениха, увидев которого, Тоня снова вспомнила про Ваську. Они играли – сначала в мишку и пупсика, потом в мишку и Барби. Затем пришла баба Валя – и Тоня поменялась с ней местами. А потом наступила ночь. И как ни хотела продолжить игры Машута, которая за день выспалась, Тоня уложила ее и выключила свет.

– А где же Вася? – в очередной раз за день спросила Маша. – Что же он меня проведать не пришел?

– Занят Вася, – ответила Тоня.

Занят. Весь следующий день он был занят тоже. Потому что снова не пришел. Его, значит, даже не удивило, что Тони в школе не было. А не было ее и на следующий день. И на следующий…

В этот день у Маши повышенной температуры не оказалось. И баба Валя предложила лечить ее кашель так, как всю жизнь и ее родители лечили, и она своих детей выхаживала. Так что Тоня снарядила Машутку как на зимовку, закрыла дом на замок и отправилась к бабке Вале, которая уже натопила свою баню и теперь вместе со своей подругой поджидала девочек.

– Кузя, сторожи дом! – велела псу Тоня. Но на всякий случай не стала его привязывать.

Ух, как жарко было в парной, как душно! Машка тут же запищала и бросилась было вон. Но шесть рук схватили ее и подтащили к каменной печке.

– Ш-шух! – вылила баба Валя на камни ковшик настоя каких-то трав.

Ох и пар повалил – острый, горький, горячий! Не продохнешь. Маша визжала, как маленький перепуганный поросенок.

– Хорошо, пусть покричит – больше пара словит! – со знанием дела заявила похожая на большое мокрое привидение баба Валя – она была одета в длинную белую рубашку, которая тут же пропиталась влажным паром и липла к ее телу.

– А теперь медку, да, Валь? – подкатилась маленьким пестрым колобком баба Феня – на ней была рубашка в разноцветный горошек-завиток-огурчик.

– Давай, – скомандовала баба Валя.

Вместе с Тоней она подхватила бедную Машутку и поднесла ее лицом к печке, куда баба Феня уже шлепала ложкой светлый мед. От жара он расплавился и даже запекся – Тоня видела, что когда его принесли, он был густой, крупнозернистый. А теперь лился, как будто только что откачанный. И пахло вкусно – жареным-пареным медом.

Правда, Маше так не казалось. Она продолжала кричать и сопливиться. Что бабульки считали очень хорошим признаком. Они заставляли ее сморкаться в полотенце, хвалили за это и повторяли процедуры. Тем не менее долго ее мучить не стали – завернули в простыню и вынесли в предбанник. Там она и сидела – обиженная и надутая. Минут пятнадцать сидела – до следующего захода на лечение.

Так продолжалось несколько раз – из прохладного предбанника в маленькую помывочную, оттуда – в тесную жаркую парную. Трава – мед – вылетай! В минуты отдыха Машутку заставляли пить чай, есть мед, лежать и вытираться полотенцем. «Только бы помогло! – без конца повторяла Тоня, слушая Машины недовольные крики и глядя на то, как бабка Валя лупила ее крапивным пахучим веником. – Только бы помогло!»

А потом, после бани, они спали. Повалились на все лежачие места в бабавалином доме – и уснули.

И ведь помогло банное средство малышке, помогло – точно! Потому что проснулась она бодрой, кашель ее стал влажным.

– На поправку! – с гордостью констатировала баба Валя.

Баба Феня даже прослезилась.

Когда же девочки вернулись в свой дом, умный Кузя, который так и не покинул поста у крыльца, бросился им навстречу.

– Голодный! Малыш наш голодный! – закричала Маша во все горло.

Тоня ей чуть подзатыльник не отвесила.

– Ну-ка домой быстро! – воскликнула она, подтолкнула Машу к двери.

– Кузя кушать хочет! – пробубнила Маша. – Вон, полено притащил. Грыз, бедненький.

– Да не разговаривай же ты! – Тоня наконец справилась с навесным замком, открыла дверь: – Заходи. Накормим сейчас Кузю. Всех накормим. Да бери ж ты свое полено, вот носится с ним как с писаной торбой, – в печку его кидай, топить надо срочно! У нас так холодно. Это тебе не баня…

– Не пойду больше в такую баню, – заявила Маша, входя в кухню и бросая в дверцу печки березовое поленце. – Наша лучше.

– Сравнила тоже… Мы так жарко просто не топили – лечить некого было. А так натопим – будь здоров! Раздевайся.

Тоня бросилась к телефону – не пришло ли от мамы сообщение, нет ли пропущенного звонка? Она не стала брать мобильник с собой – все равно он ловил сеть только в районе буфета. Но на нем, к счастью, ничего не было. Тоня вздохнула и захлопотала по хозяйству. Хорошо, что мама не знает, как она Машку простудила. И что вылечила – тоже…

А Ваську, стало быть, родители не пустили к ним. Или сам он решил не связываться. Ну конечно – услышал историю про тюрьму, да и дал деру! Но зачем же он тогда так… так прощался трогательно? Да ни зачем! Так все мальчишки поступают – и когда во взрослых мужчин вырастают, тем более. Но зачем? Зачем надо было говорить что-то хорошее, зачем целоваться, украшения эти из ягод для чего?..

Да, украшения. За эту безумную неделю Тоня и забыла про них – некогда было добраться до коробочки. Эх, а когда она их туда укладывала, то собиралась каждый день на свой «секретик» любоваться, вытаскивать ягоды из коробочки, вспоминать…

Улучив момент, когда Машутка задремала, утомившись, Тоня подтянула стул под божницу, взобралась на него, вытащила коробочку. Ягоды как ягоды, даже не сморщились. Да, калина долго хранится, держат в себе ее горькие ягоды запас жизни.

Ерунда это все! Ягодки-поцелуйчики, друзья-невесты! Тоня бросила ветку обратно в коробочку, засунула ее подальше. Все. Нельзя ей расстраиваться. В жизни все обман и ненадолго. А уж дружба с мальчишками – тем более. Поэтому-то ее знакомые девчонки в Москве то про одного рассказывают своего кавалера, то про другого: потому что меняются они быстро, не умеют быть постоянными.

«Васька не кавалер! – подумала Тоня. Но тут же расстроилась: – Как же я раньше эту информацию не сопоставила?! Меняются – непостоянные – доверять нельзя… А еще юристом хочу быть…»

Одним словом, когда Тоня смогла наконец отправиться в школу – а случилось это уже после осенних каникул, в середине ноября, она решила не обращать на Ваську особого внимания. «Привет – привет» – и все.

Но Васи Константинова в школе не было. И Тоня не стала уточнять у ребят, почему.

Проходили дни за днями, падал снег, и она добиралась в Беклемищево уже дольше, чем раньше – приходилось натаптывать тропинку. Снег иногда таял, из-за этого раскисали дороги. Но к концу месяца снега навалило много, и Тоня вытащила из сарая лыжи, что крепились на валенки.