Тухачевский против зомби. X-files: секретные материалы советской власти - Братья Швальнеры
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зашевелились спящие каратели – повылезали кто откуда: из-под телеги, с остатков сеновала, с деревянных полатей, что стояли здесь принесенные откуда-то вдоль стен. Баба первая вышла навстречу делегату:
– О чем разговор?
– Так дело нехитрое… Подумали мы тут и решили… Сдать хлеб… Да вот только…
– Что ж, правильное решение, давно бы так. А что только?
– Сто тысяч пудов… много… мы знали, что вы приедете, вот попрятали кое-какие заначки. Теперь откопать надо.
– Хе, – присвистнула баба. – Ушлый народ. Не зря мы десяток в расход пустили. Жалко только пули потратили, порезать надо было как свиней… И далеко ли спрятали?
– В лесу за деревней.
Николай пошел на тактическую хитрость – с одной стороны, можно быть уверенным в том, что в лес за мужиками продотрядовцы не пойдут – далеко да и опасно. Если уж в деревне опасаются расправы, то идти в лес просто вызывать огонь на себя. С другой стороны, он помнил, что в лесу предстоит встреча с Антоновым – на нее должны прийти все сельские мужики или хотя бы их основная часть. Теперь можно идти туда без опаски быть застигнутыми врасплох. Мол, хлеб пошли откапывать – и все тут.
Вскоре он увидел, что хитрость сработала.
– Идите конечно…
– Только вы того… наших-то больше не стреляйте… Мы того… против властей не бунтуем…
– Ну и очень хорошо. Тем более, что нам еще надо дождаться приезда основной группы – как мы, по-вашему впятером повезем 100 тысяч пудов? Никак.
– А где ж остальные?
– В соседнем уезде задержались. Там народ оказался не такой сговорчивый, как у вас.
– Так а ежели… тягловой силы нету… пошто ж тогда заложников постреляли?
– Линия партии такая! – оборвала его баба. – Много будешь знать, как говорит товарищ Троцкий. Правильно я говорила, стрелять не надо было…
– Истинный крест не надо было…
– Лучше б порезали – пули фронту нужнее…
В это время Антонов, держа коня под узцы, пробирался в чащу леса – к избушке Велимудра. Вчера он навестил его и попросил свести с сыном. Как они обменивались сообщениями – красный партизан не знал, скорее всего, старику было известно тайное лежбище своего отпрыска. Да и не горел желанием узнать – главное, что он был уверен: старик не подведет. И был прав. Стоило ему подойти к плетню избы старца, как из другого конца леса, шурша ветками, выбрался другой всадник. Без царской формы узнать его было трудно, но все же возможно – поручик Петр Токмаков стоял перед ним во всей красе.
– Вы хотели меня видеть?
– Очень хотел, Петр Михайлович.
Они взглянули друг на друга и обнялись как старые друзья.
– Слышал о Вашей беде, Александр Степанович. Поняли теперь, за какую жизнь воевали?
– Я давно понял. Просто тогда… что я мог сделать один?
– А сейчас? Сейчас вас много?
– Много. И нам очень нужна ваша помощь и ваш боевой опыт.
– Прошу в избу…
– Да, конечно, только позвольте сначала закурить, – в голосе Антонова слышалось волнение. Смогут ли они понять друг друга, найдет ли он помощь и поддержку в лице бывшего царского офицера? – вот о чем думал сейчас тот, кто еще вчера сражался со своим собеседником с оружием в руках. Он достал из кармана портсигар – тот самый, что подарил ему Токмаков во время их последней встречи. И встреча эта явной картиной стала у него перед глазами…
… – Вы советуете нам убраться? – с иронией в голосе спросил Антонов, пока поручик поил своих солдат отваром из бочки.
– Именно.
– Это угроза?
– Считайте, что это предупреждение.
– Отчего же? Что должно произойти?
– Если и правда хотите увидеть, то оставайтесь на месте, но держите револьвер на изготовке и… цельтесь прямо в голову…
– Кому?
Антонов не успел договорить, как услышал какой-то пронзительный крик человека, которого душили. Он повернул голову направо и увидел, как один из солдат, только что приведенный Токмаковым в чувство, что было сил душил его вестового Илюшку.
– Ты что?! Отставить! – крикнул Антонов. Реакции не последовало – тот его будто не слышал. – Что с ним? – обернулся он к Токмакову.
– Стреляйте же! Стреляйте!
– Да к чему?! Что происходит?
В это время белочех стал теснить несчастного вестового, у которого от недостатка кислорода постепенно происходил упадок сил, к дереву. Прижав его вплотную к толстому стволу, он с силой ударил его затылком о древесную кору. Илюшка потерял сознание. Антонов наблюдал за картиной ни жив ни мертв.
– Что с ним?
– Да стреляйте же Вам говорят!
Солдат потянулся было зубами достать до горла Илюшки, когда к красному командиру наконец вернулось сознание – и он прицельно выстрелил, пробив голову несчастному и лишив его последних мозгов.
– Что с ним? Теперь-то Вы можете мне объяснить?
– Постараюсь. Мой отец он… в общем, обладает определенными знаниями древних славян. Длительное проживание вдали ото всех, принятие языческих традиций сделали его мудрее и просветленнее, как он утверждает, хотя мне так не кажется… Одним словом, он где-то раздобыл рецепт эдакого взвара, который способен на некоторое время человека превратить в настоящую машину для убийств. Он практически ничего не соображает, только убивает, причем самыми нечеловеческими методами… Встречались даже случаи людоедства… У этого взвара есть срок действия – около трех суток. Потом надо выпить еще, иначе человека начинает ломать вот эдак.
– А что будет, если не выпить?
– Умрет…
Антонов присвистнул:
– Однако! Из чего же готовится этот взвар? Это же бесценная наука! В условиях войны вещь просто незаменимая! Практически бесстрашный солдат получается!
– И не просто бесстрашный, а можно сказать, что неуязвимый. Берет только прицельная пуля в голову – и то через раз, так что вам можно сказать сейчас очень повезло… А из чего он готовится я и сам толком не знаю – знал бы достоверно, так не стал бы сюда тащиться, а спокойно поил бы их в ставке да посылал на верную гибель Красной армии. Знаю только, что в состав входят вроде мухоморы… Черт его знает!
– Послушайте, а как же вы с ними справляетесь?
– Да есть у этого взвара один секрет – командиру, которого видят в момент употребления, они подчиняются. Ничьих чужих слов просто не слышат. Так что теперь Вы, думаю, поняли, что я Вам не врал и лучше бы вам с вашими солдатами выдвинуться восвояси.
– Разумеется, но… Как же вы дальше?
– Говорю же – поезд остановим!
– Новые захваты, новые жертвы…
– Что поделать, война.
– Это ни к чему. Я помогу Вам. Я представитель официальной власти и велю выделить Вашим солдатам отдельный вагон до Тамбова.
– Буду Вам очень признателен.
– А пока, чтобы нам с Вами нормально добраться до РУЖДа1, давайте-ка свяжем их в цепочку. Пока они еще не в агрессии…
Сказано – сделано. Солдаты Антонова связали руки белочехам и соединили их в один ряд. Все вместе двинулись в сторону колейки. Командиры шли впереди и говорили о своем, а рядовые отряда Антонова только полушепотом обсуждали виденное…
– Теперь я понимаю, почему сопротивление отрядов Мамонтова на данном участке было особенно ожесточенным. Удивительно, как долго на Тамбовщине не могли сломить его натиск.
– Да, Вы правы. Взвар сыграл свою тактическую роль.
– Прошу Вас только об одном, Петр Михайлович.
– Все, что в моих силах.
– Постарайтесь меньше жертв оставить на пути…
– Я понимаю, иначе на Вас падет тень – отпустили командира белочехов и целый отряд…
– Дело не в этом. Я просто очень жалею людей, – Антонов попытался усмехнуться, придать своим словам характер шутки, но Токмаков оценил его серьезность. Между врагами начала зарождаться дружба.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
В Тамбовской губернии тогда проходила РУЖД – Рязанско-Уральская железная дорога. Позже антоновцы почти целиком возьмут ее под контроль в ходе восстания.
