Борьба с подземной непогодой - Георгий Гуревич

Он пощелкал выключателем - лампы не загорались. Вывинтил предохранители, глянул на свет... но нет, проволочки были в них целы. Дело обстояло сложнее...

Как же приступиться?

Может быть, все разобрать и снова собрать? Но что это даст? Грибов в растерянности глядел на мертвый аппарат.

- Омметр возьми.

Грибов вздрогнул от неожиданности и обернулся. В дверях стоял Ковалев.

Как неприятно, что этот подозрительный летчик пришел как раз в ту минуту, когда Грибов испортил аппарат и растерялся.

- Почему ты не спишь? - сказал Грибов с неудовольствием.

- Я говорю: сопротивление надо измерить, - повторил Ковалев. Подойдя к столу, он вынул из чемоданчика для инструментов похожий на пенал прибор с подвижной стрелкой. - Вот смотри, это проверяется так...

Он оттеснил Грибова и начал проволочками прикасаться к различным зажимам. Чувствительная стрелка колыхалась, отмечая неповрежденные места. Но вот она застыла неподвижно. Тока нет. Здесь порвана цепь.

- Ну вот и все. Пустяки. Сгорело сопротивление. - Ковалев показал маленький цилиндрик, выкрашенный зеленой краской. - Вопрос в том почему оно сгорело? Ага, вижу. Здесь ты закоротил голый провод на корпус. Отогнуть, и все в порядке. Теперь можно менять сопротивление. После завтрака пойдем в ангар, у меня там паяльная лампа. За 10 минут мы все наладим.

- Я не знал, что ты так разбираешься, - сказал Грибов.

- У меня на вертолете электрика посложнее. Приходится разбираться.

- Дай, теперь я сам проверю.

Грибов ожидал попреков - вот мол, взялся не за свое дело, портишь, ломаешь, тебе же говорили... Но летчик не воспользовался его промахом.

- Конечно, проверяй сам, - сказал он. - Технику изучают руками. Тут одной головой не обойдешься. Мало запомнить, нужно еще покрутить, пощупать. Только не трогай ничего под током. С высоким напряжением шутки плохи. Ударит - не обрадуешься.

4

НА восьмой день, несколько раньше назначенного срока Грибов решил вылететь на вулкан с аппаратами.

Вокруг Горелой сопки на десятки километров все почернело от пепла. Снега не было видно, как будто наступила оттепель. Кое-где, под теплым пеплом снег на самом деле таял и по склонам бежали ручейки. Ели в лесу стояли серые, словно после пожара. Под тяжecтыo пепла деревья горбились, ветки ломались. В результате последнего взрыва, во время которого погиб Виктор, три боковых кратера слились в один, образовалась как бы рваная рана на боку горы. Из этой раны непрерывно шла густая и вязкая лава. Сползая по склонам, она постепенно затвердевала, из густого теста превращалась в поток горячих грохочущих камней. Издалека можно было подумать, что это шум оживленной городской улицы. По ночам, когда над вулканом плавало бледное зарево, это сходство усиливалось.

Ковалев снизился в том же самом овраге, и вынес аппарат на тот же склон, где его устанавливал последний раз Виктор. Летчик ревниво следил за Грибовым, то и дело поправлял его: "Виктор точнее подгонял уровень, Виктор глубже забивал костыли..."

Грибов усмехался про себя: "Вот до чего дошел. Подражаю Шатрову. Ничего не поделаешь, записался в ученики, приходится слушать наставления".

Он решил начать с самой простой съемки - съемки пустот. Проникающие лучи сильно поглощались газами, поэтому пустоты выглядели на снимках, или на экране отчетливыми черными пятнами. Грибов подождал, пока экран начал светиться, затем направил луч на вершину горы. И к его удовольствию, на экране появился закругленный конус, повторяющий знакомые очертания". Только здесь небо получалось черным, а гора серебристо-зеленой. Прерывистая черная линия вела от вершины внутрь горы. Это было жерло, оставшееся от прежних извержений.

- Мы проследим его вглубь до центральной камеры, - сказал Грибов, опуская лучи все ниже и ниже.

Однако проследить канал не удалось. Вскоре он исчез. Напрасно Грибов опускал и поднимал лучи; поворачивал их направо и налево. Не было никакой центральной пещеры, о которой так много и подробно говорил Виктор.

Неужели Виктор ошибался? Нет, скорее, ошибается Грибов, ведь он такой неопытный съемщик. Однако над вершиной небо такое же черное и так же отчетливо видна черная ниточка жерла. Почему же оно исчезло все-таки?

Вероятнее всего, маскирует лава, - подумал Грибов. - Очевидно, она заполнила всю камеру, проплавила пробку и поднялась по каналу. Но до вершины она все же не дошла, потому что основная масса ее вытекает через боковой кратер. Объяснение правдоподобное, но как его проверить?

- Ты не помнишь, каким способом Шатров отличал жидкую лаву от застывшей? - спросил он Ковалева. Но летчик не знал тонкостей съемки и ничего не мог подсказать. Грибов погрузился в вычисления. Ковалев вынужден был молча следить за тем, как ползает стеклышко по делениям логарифмической линейки.

- Понятно, - сказал Грибов, наконец. - Трудная штука: и там базальт, и здесь базальт. Но у горячей лавы изображение будет нечеткое, дрожащее. Любопытно. Давай-ка направим аппарат на действующий кратер.

Поворачивая различные ручки, он навел лучи на поток движущейся лавы. На экране появилось черное небо, под ним светящаяся струя. Она дрожала, как воздух в летний день над нагретой дорогой. Конечно, совпадение было случайным, потому что все изображения на экране были условными. Они зависели от отражения и поглощения проникающих лучей.

Теперь Грибов мог снова направить лучи на жерло, он проследил канал сверху вниз, и дрожащая светлая струйка известила его, что лава действительно находится там, внутри.

- Интересно получается, - заметил Грибов. - Этот столб лавы может служить нам барометром. Чем он выше, тем больше давление в вулкане. А когда он начнет уменьшаться, извержение пойдет на убыль и совсем прекратится, как только уровень лавы упадет до той точки в пещере, где начинается боковой канал.

- Значит, интересно получается? - переспросил Ковалев выразительно.

Грибов понял - Ковалев подразумевал: значит, ты признаешь, что работа Шатрова, которую ты отрицал, представляет интерес.

- Будем снимать регулярно, - ответил Грибов. - Через день, не реже.

Они сели рядом и закурили. Больше ничего не было сказано. Оба они были людьми сдержанными и немногословными. Но Грибов почувствовал, рождаются новые отношения. Он заново знакомится с этим исполнительным и придирчивым пилотом. И вовсе его не нужно ставить на место. Грибов сам себя поставил на место, научившись работать с аппаратом Виктора.

Они сидели рядом, неторопливо покуривая, а за спиной у них на расстоянии в пятьсот метров грохотал кратер, выбрасывая столбы пара и снопы огненных бомб.

5.

ГРИБОВ должен был выполнить еще одно обещание - написать статью о значении работы Виктора. Сначала казалось, что это совсем не трудно. Материал под рукой, стоит просмотреть протоколы ежедневных съемок и последовательно изложить их. И в первый же вечер Грибов набросал на листочке план: "Тяжелая утрата. Коротко - биография. Трехлучевые аппараты. Съемка. Восковая модель. Предсказание извержения" В эти немногочисленные фразы укладывалась вся деятельность Виктора.