Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Дима видел перед собой перекрёсток, видел приготовившиеся к движению автомобили, видел мигающие цифры «… 7… 6… 5», видел наметившийся просвет среди прохожих — и устремился в него. В голове билась мысль: «Успею! Успею! Должен успеть!» Он знал, что успеет, он вдруг почувствовал, что очень хочет успеть. Он захотел быть быстрее, ещё быстрее. Его «быстрый шаг» стал быстрее, превратился в всамделишный бег, и вдруг! Вдруг, как и утром, всё, что по бокам, смазало в разноцветную ленту, а звуки из громких и визгливых стали низкими и глубокими. Люди как-то синхронно и рывком приостановились, внезапно замедлились, их движения приобрели неожиданную плавность и даже грациозность.

«Что такое?»

Дима бежал, без труда огибая почти застывшие фигуры. Как и в менеджерском отделе, звуки, вырывающиеся изо ртов людей, стали какими-то низкими, прерывистыми, хриплыми. И совсем непонятными.

«Да что же это творится?»

Дима взглянул на табло. На нём медленно гасла цифра «3». Она гасла, когда Дима подбежал к перекрёстку. Гасла, когда неспешно пересёк дорогу. И потухла, когда Дима остановился на той стороне дороги.

«Почему это происходит? Я… я не хочу. Я не готов, нет!»

Дима закрыл глаза, сильно надавил на них, замотал головой: не надо!!!

Внезапно рывком вернулись звуки, по ушам звонко хлестнул чей-то клаксон, а в бок саданули больно, пробуждая.

— Уй! — от него отшатнулся парень, который зацепил локтем. — Извини, мужик, не заметил.

Дима, наоборот, готов был его расцеловать: этот толчок словно вернул его в нормальную жизнь.

«Да что же это такое, мать его, происходит?»

Недалеко от перекрёстка чернел небольшой парк с фонтаном посредине. Иногда весной и летом Дима останавливался в этом парке передохнуть. Вот и сейчас ноги по привычке понесли к одной из пустующих пока скамеек: холодно ещё, весна-то ранняя. Фонтан не запустили, даже электричество не подключали к фонарям. Экономили. Да и, в принципе, не нужно: вокруг достаточно много домов, и из окон света хватает. Там-сям кучковалась молодёжь, пили слабоалкоголку и пиво. Мамаши с колясками свершали вечерний променад. Собаки мотались за швыряемыми палками и мячиками. Вечер трудового дня.

Дима присел на краешек скамейки и тяжко вздохнул. Мысли гудели в нём рассерженным осиным роем. Но ни одну из них не получалось вычленить, чтобы ухватить за кончик и от неё размотать этот сумасшедший клубок.

Дима решил успокоиться и попытаться хотя бы проанализировать, что же это такое с ним сегодня происходило? Все эти странности. Как-то их слишком много сегодня произошло. Целых… три! Это на триста процентов больше обычного! Сначала — эта замедлившаяся утром девушка. Потом застывший менеджерский отдел. Теперь ещё этот перекрёсток. Ах, нет, вот ещё одна странность: выпрыгивающий из чашки кофе.

И Дима стал рассуждать:

«Итак, случай первый, который очень хорошо пересекается с третьим. Замедлившаяся девушка. И не только девушка, а и все люди. И даже птицы. Воробьи летели так красиво, до сих пор помню. Обычно совсем не видишь их крылья во время полёта, настолько быстро они ими машут. А тут — каждый взмах, каждое пёрышко. И ведь не один воробей там был, а несколько. Да, красиво всё это выглядело. Что ещё? А, да, всё, что по бокам — смазало. Словно… словно я нёсся на очень большой скорости. Но как бы я на большой скорости смог разглядеть тех же воробьёв? Можно такое подстроить? Видел как-то по телику, что некоторые птицы держатся на воздушных потоках в вышине и даже не шевелят крыльями. Парят. Несколько часов, дней, и, бывает, месяцами вообще на землю не садятся. Ну так то в вышине! Там все эти восходящие потоки воздуха, эти воздушные течения… Такое у земли вряд ли будет. Наоборот — птицам чаще приходится махать крыльями, чтобы придать тельцу ускорение, необходимое для того, чтобы оторваться от земли. Вот как заговорил. Как будто в школе уроки слушаю.

Итак, думаем рационально. Могли все эти люди замедлиться только для меня? Могли. Как в тех же флешмобах, когда все вокруг случайного прохожего застывают, и у того прохожего медленно шуршит шифером крыша. Или как в тех сумасшедших японских розыгрышах. Все они в этой Японии… того. Да, но тут-то — не страна восходящего солнца. Да и скажем прямо: кто я такой, чтобы меня вот так вот разыгрывать целый день? Зачем и кому это надо было бы? Я не знаю таких людей, кому бы я так насолил. Не знаю организации, которые выложили бы кругленькую сумму — а мне почему-то кажется, что такие мероприятия не могут стоить мало, всё же техника, репетиции, эфир… Ну так вот: выложили бы крупную суму ради простенького розыгрыша. И даже если они своего добились, и вся страна в прямом эфире наблюдает мои тяжкие думы на этой лавочке, — тут Дима скосил глаза вправо, влево, выискивая красные глазки камер, но, конечно, ничего не обнаружил, — то как-то не верится в соотношение затрат и выгод. Оно того не стоит…

А вдруг я какой-то там в будущем супербупер чувак, и какая-нибудь организация, могущая переноситься во времени, мне таким макаром делает знак?..

Ой, да бред, начитался фигни всякой! Или…

Короче, харэ! Итак, не флешмоб, не специально нанятые актёры, потому что… потому что птицы! Да! Птиц-то они не смогли бы подделать. Не вывели ещё породу тормознутых воробьёв. Не взлетят! И не, не может это быть наведённой голограммой, потому что утром, в свету — какая нафиг голограмма? Что их, зря, что ли, ночью все устраивают, эти шоу световые?

А если всё это было взаправду, то что? То они действительно все замедлились. Они. Замедлились. Нет! Это я их замедлил. Я захотел — и замедлил. Я. Могу. Замедлять. Время. Ох ты ж ёханый бабай!»

Это внезапное открытие так сильно садануло Диме по черепушке, что на некоторое время от открывшихся перспектив у него перехватило дыхание и зашумело в голове. Адреналин бухнул в кровь, Дима вскочил на ноги.

— Я! Могу!! Замедлять!!! ВРЕМЯ!!! — и сам не заметил, что прокричал это вслух. Две ближайшие компашки молодёжи посмотрели на странного субъекта. Одни тут же решили, что у кричащего парня случился из-за синьки маленький сдвиг по фазе. А вторые принялись обсуждать, в какую игрушку только что этот парень играл на мобильном, что так радуется новой возможности своего перса. Нетвёрдыми ногами проходящий мимо Димы случайный организм, впрочем, отреагировал более живо. Он с трудом развернулся лицом к сияющему увальню и воздел руки вверх:

— Йоу, чувак, да ты в теме! Мы вот тоже кодлой сворили недавно синьку, — организм подмигнул двумя глазами враз. — Долбанулись, да каааак остановили всё это время! Слышь, а есть чё? Ну, того-этого, — он вновь подмигнул, чуть не сверзился от этого — и потянулся к Диме. Сей субъект словно ушатом холодной воды отрезвил айтишника. Он быстро засеменил прочь, на ходу лепеча: