Нежеланная пара (СИ) - Раевская Ада

– Сама она, тёть Ясь, угробилась, дурында, – буркнул я и повёл её к кабинету Марины.

Там на диванчике, буквально свернувшись в клубок, спала Ада, укрытая лишь кофтой сестры. Судя по лихорадочному румянцу на её щеках и прядям волос, от пота прилипшим ко лбу, состояние у неё было не очень, и это ещё мягко сказано.

Без всяких расшаркиваний, Яна Вениаминовна подошла к больной, раскрыла свой чемоданчик и начала колдовать. Она даже температуру меряла, будто фея какая-то. Правда, когда градусник пикнул и показал, насколько горяча сейчас Ада, то ругалась врач уже не по-фейски.

– В общем, я тут написала, что да как, да когда, не маленькие – справитесь. Только лучше её одну не оставляйте, а то сильными антибиотиками пока пичкать не будем, так что, мало ли, вдруг у неё жар сильный опять начнётся. Сейчас уколы поставила, скоро очухается, – и с этими словами, тётя Яся удалилась, даже не попрощавшись. Впрочем, так она всегда и делала.

***

Ада не проснулась даже оттого, что Яна Вениаминовна поставила ей два укола и ещё какие-то махинации проводила. Что ж, все переносят болезни по-разному.

– Ну, рыцарь, твори уже подвиг во имя дамы, – продолжила ёрничать сестра. – А то пока решишься, она уже замуж выйдет, детей нарожает, внуков вырастит, состарится и умрёт.

Хотелось нарычать на неё, но всё моё внимание было сосредоточено на Аде.

Я по-прежнему не считал её своим выбором и был твёрдо уверен, что она мне навязана, но теперь уже не мог отрицать, что с каждым взглядом на неё понимаю, как я ошибался, когда говорил, будто она сама по себе не интересна.

Вспомнился разговор в машине, вспомнился её умилительный страх перед Маринкой. Чёрт, по сути, я мало о ней знаю, она обо мне ещё меньше, но я, как сопливый малолетка, начинал влюбляться в неё. Именно я, а не какие-то мои инстинкты.

Но рассуждения о высоком пришлось на время засунуть куда подальше, потому что сестрица моя была права: следить за выздоровлением Ады придётся мне, потому что больше-то и некому. Не Ирине же, вечно торчащей на работе, поручать больную.

Девушка казалась мне по весу не тяжелее пушинки, но я про себя усмехнулся: мне, например, и шкаф тоже был не особо ощутим по весу, что говорить о худющей девчонке. Я аккуратно уместил её на заднем сидении своей машины, но, как только я сам сел за водительское сидение, то заметил, что Ада уже не спит.

Её глаза осоловело разглядывали всё вокруг, и она явно не понимала, что вообще происходит.

– Ты крепко спишь, – не нашёл, что ещё сказать, я. – Тебе уколы ставили, а ты даже не шелохнулась.

Она моргнула несколько раз, но, видимо, запутавшись ещё больше, пробормотала:

– Я всегда так сплю, а когда болею, так вообще почти в кому какую-то впадаю.

– Правильно, сон – лучшее лекарство.

И на этом мы замолкли, не зная, что и говорить. Я выезжал со стоянки, направляясь в сторону своей квартиры и попутно нет-нет наблюдал через зеркало за Адой. Она тоже смотрел на меня, а я, при виде её думал о том, что продуктов у меня в холодильнике-то и нет, а кормить её придётся. Да и лекарства в аптеке взять нужно…

Путь оказался не столь долгим, как утром, но все-равно немного притормозили, дороги не были ещё свободными. Ада задремала вновь, а я сдерживал себя, чтобы не ударится лбом об руль. Это всё было похоже на какой-то театр абсурда, а не на реальность. Таким идиотом я себя не чувствовал, даже когда девчонку в первый раз на свидание позвал, а она меня отшила.

Когда я во второй раз взял на руки свою избранную, то уже не смог сдержать себя и вдохнул полной грудью её пьянящий запах. Я не мог сказать точно, чем же она пахла, но я бы отдал всё на свете, чтобы дышать ею всегда.

Лифтом я пользоваться не стал, потому что подняться по лестнице мне ничего не стоило, а держать в руках Аду хотелось как можно дольше. Чёрт, я окончательно и бесповоротно превращаюсь в маньяка, помешанного на ней.

И, что самое смешное, секс в этом помешательстве не был главной целью, хотя, что скрывать, когда я был моложе, мне срывало крышу на фоне того, как я хотел какую-нибудь девушку. Чаще всего, я её добивался, и крыша возвращалась на своё законное место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аду я хотел во сто крат сильнее, чем кого бы то ни было, но ещё сильнее я хотел быть с ней рядом, хотел сделать её жизнь проще и лучше, хотел, чтобы она любила и хотела меня. И уже непонятно было в тот момент, чего хочет зверь, а чего – человек.

Но я быстро себя одёрнул: я – это я, а зверь – отдельно. Да, разума он не имеет, но ему и не положено. Животное живёт инстинктами и, скорее всего, выбрало именно её просто случайно.

В ней ведь нет ничего особенного.

Но, взглянув на ту, что становится моим смыслом жизни, я плюнул на все свои рассуждения. Будь, что будет, с ней рядом хорошо.

14. Аида

Я постоянно пребывала в состояние вязкой полудрёмы. Вроде бы как и ощущала, что со мной происходит, но ничего предпринять или понять не могла, потому что просто-напросто не имела на это сил.

Я кое-как догадалась, что, вот меня несут куда-то, потом меня укладывают в мягкую постель и укрывают одеялом, а затем я провалилась в глубокий сон, который прервался вот только, но не по моей на то воле.

На краю кровати, совсем близко ко мне сидел Игорь, держа в руках стакан воды и едва ли не горсть каких-то таблеток. Он сверялся с какой-то бумажкой и рассматривал гору упаковок из-под лекарств с откровенным сомнением.

– Да уж, не хило ты, Ада, простыла, – пробормотал он мне и протянул стакан, а за ним первую из тех таблеток, что необходимо было выпить. Я безоговорочно повиновалась, даже не спросив, что это вообще и от чего. Было так плохо, что лишь бы помогло… Проще стало дышать сразу после спрея, видимо, подействовал эффект заморозки, как такое бывает у дорогих лекарств такого типа. Я-то обычно в таких случаях «Ингалиптом» перебивалась.

Но даже моё больное сознание было способно забить тревогу по поводу того, где это я нахожусь. Так что, съев все пилюли, какие мне выдали, я поинтересовалась:

– А мы… где? – голос у меня был сиплым и тихим, но, думаю, Игорь всё-таки разобрал, что я сказала.

– У меня дома.

Вот тебе на, приехали…

– А что я тут делаю?

– Пытаешься нормально вылечиться и не заработать себе осложнения.

– Понятно.

Вот, в общем-то, и поговорили. Меня на бодрствование не хватало, даже несмотря на беспокойство, одолевавшее меня по поводу того, что я вообще-то дома у своего начальника, которого почти не знаю, но в которого влюблена. Организм требовал покоя, и было решено подумать обо всём тогда, когда выйду из состояния полумёртвой амёбы.

***

Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась и осознала, что хочу в туалет и ради этого могу даже встать, то за окно было темно. Скорее всего, была глубокая ночь, потому что вокруг царила оглушающая тишина.

Выйдя из комнаты, я поняла, что не представляю, куда идти. Площадь и планировка у этой квартиры были явно ни как у хрущёвки, да и на выбор у меня было целых два коридора, куда можно было отправиться. Лабиринт какой-то, чёрт возьми.

Я пошла прямо, но никакой двери, даже отдалённо на туалет похожей, не нашла. Зато заметила арку, войдя в которую, оказалась в большой и просторной кухне-столовой.

Именно там, как оказалось, проводил ночь хозяин дома. Мои шаги, видимо, он услышал заранее, потому что меня он заметил раньше, чем я его. Он сидел в кресле к углу и работал за ноутбуком.

– Доброй ночи, – просипела я. – А я тут туалет ищу. Не подскажите?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Игорь легко улыбнулся и кивнул в сторону второго коридора, который тоже выходил из кухни. Удобно. Кухня – столица квартиры, все пути ведут к ней.

– Вторая дверь направо, – добавил он, а уже мне в спину полетели слова: – И, кстати, «подскажешь». Лучше обращайся ко мне на «ты», а то у меня песок так скоро посыплется.

Я не обернулась, но растянула губы в совершенно глупой улыбке. Говорят, бабочки должны летать в животе, когда влюблён, но нет, бабочки порхали сейчас у меня в голове. И это были глупые мысли, которые заставляли моё сердце лететь на крыльях любви прямо в руки к мужчине. И теперь я стала совсем наивной дурочкой, потому что смела мечтать о том, что в ответ он, когда-нибудь подарит мне своё.