Призраки Ойкумены - Генри Олди

– Вы знаете, что я соглашусь, и я это знаю. Но прежде, чем мы перейдем к условиям нашего соглашения…

– Да, мар Шармаль?

– Разведка Помпилии выйдет на один из моих коллантов в самое ближайшее время. Я даю четыре дня максимум. В интересы Бюро входит сохранение тайны? Или только сотрудничество со мной?

Последние два вопроса означали иронию. Ее не было ни в голосе, ни в позе, ни в мимике Шармаля. Но Идан Яффе безошибочно уловил акценты, расставленные собеседником.

– Секрет пассажирского колланта должен остаться секретом. Во всяком случае, какое-то время. На случай раскрытия тайны помпилианцами у Бюро существует отдельный план эвакуации…

– …коллантариев на гематрийские планеты, – перебил его Шармаль. – У вас есть время для реализации плана. На коллантариев Великая Помпилия еще не вышла. Сейчас рабовладельцы разрабатывают…

– …Диего Пераля, пассажира, – настала очередь Яффе перебить банкира. – Его мы эвакуируем в первую очередь.

– Он согласится?

– Это наша проблема.

– Вы ее решите?

– Мы ее решим.

Гематры замолчали на пять с половиной секунд. Какой-нибудь Луис Пераль, варвар-драматург, счел бы это молчание красноречивейшим на свете. В нем крылась масса полезной, хотя и малохудожественной информации. Бюро желает держаться в тени. Формально Лука Шармаль остается во главе проекта. Эвакуацию обеспечивает Бюро. Соответствующие распоряжения коллантариям будут исходить от мар Шармаля. При необходимости коллантарии эвакуируются вместе с семьями. Для помпилианцев и их астлан – гематрийское гражданство. Для остальных – по желанию. Затраты по этим статьям – за счет Бюро. Будущих клиентов, маршруты и сроки доставки определяет Бюро. Гонорары коллантариям сохраняются. Их выплату Бюро берет на себя. С интересующим нас пассажиром Бюро решит вопрос самостоятельно. Добровольная эвакуация объекта предпочтительней. Если объект будет упорствовать, возможны два варианта: похищение и ликвидация. Помпилианцы не должны выбиить из него информацию о колланте. Одно дело – предположения и догадки, и совсем другое – точное знание. Без подтверждения Великая Помпилия не начнет собственные разработки темы. Раса Гематр получит фору по времени. Для чего?

С вероятностью семьдесят четыре и три десятых процента Лука Шармаль уже знал, что предложит ему представитель «Каф-Малаха».

– В чем мой интерес? – банкир решил подыграть Яффе, притворившись, что не в состоянии рассчитать ответ самостоятельно. Для гематра продемонстрировать свою неосведомленность означало то же самое, что для волка – принять позу покорности и подставить горло более сильному самцу. Сейчас это было как нельзя кстати. – Сотрудничество подразумевает двустороннюю выгоду.

– Ваш интерес, мар Шармаль, хорошо просматривается в среднесрочной перспективе. «Трансгалактический коллант-туризм» – вам нравится такое название для компании по пассажирским перевозкам?

– Нет. Длинно и тяжело.

– Уверен, ваши специалисты придумают лучшее название. Готовьтесь расширяться, мар Шармаль. Цены придется снизить, но вы выиграете за счет увеличения количества перевозок. С персоналом – в частности, помпилианским – мы на первых порах вам поможем.

– Официальная компания исключает секретность. Помпилианцы быстро обгонят нас по количеству новых коллантов.

– Вы снимете первые сливки. Вам нравится этот образ: «снять сливки»? Да и впоследствии компания принесет весомую прибыль. Главное же – репутация. Ваша компания станет первой в Ойкумене. Плюс официальный приоритет открытия. Этого факта не отменит и миллион помпилианских коллантов.

Пауза затянулась на девять секунд. Этого времени Луке Шармалю хватило, чтобы вчерне прикинуть косвенные и долгосрочные выгоды будущего проекта. С прямыми и краткосрочными все было ясно и так. Банкир оценил щедрость гостя: восемьдесят семь и семь десятых процента от максимума, какой можно получить при сотрудничестве с Бюро. Плюс шанс приблизиться к максимуму еще на три целых и две десятых процента – разумеется, при уточнении ряда деталей.

– Я…

Согласие, произнесенное вслух – чистая формальность. Но этой формальности банкира лишил сигнал уникома Идана Яффе. Номер алама был известен немногим, и немногие, как бы они ни звались, вряд ли стали бы беспокоить Яффе по пустякам.

– Прошу прощения.

Яффе взглянул на табло: звонил Эзра Дахан, тренер. Именно звонил, а не прислал сообщение. Это значило, что Диего Пералю грозит опасность. Вероятность – восемьдесят семь целых и семь десятых процента. При уточнении ряда деталей опасность грозила вырасти еще на три целых и две десятых процента.

Совпадение расчетов мар Яффе и мар Шармаля, учитывая, что первый считал выгоду, а второй – опасность, посторонний свидетель счел бы случайностью. Но раса Гематр не верила в случайности – так, как другие верят в бога.

Выигрышная сцена, сказал бы Луис Пераль, Чудо Природы.

Контрапункт

Из пьесы Луиса Пераля «Колесницы судьбы»

Герцог:

Я никогда не мог его понять:Он то свистел дроздом, то жалил оводом,Но это ведь не повод для меняЕго ударить, оскорбить, отнять…

Маркиз:

А что тогда вы назовете поводом?

Герцог:

Да что о нем я знаю? Ничего!Он дома, он в пути, и снова дом –Но это ведь не повод взять егоЗа шкирку и влепить в лицо плевок?

Маркиз:

А что тогда вы назовете поводом?

Герцог:

Он плавал по реке без берегов,Он за стихом ходил, как ходят по воду,Но это ведь не повод для враговРазмазать горсть талантливых мозгов?..

Маркиз:

А что тогда вы назовете поводом?

Герцог:

Его слова – обидные слова,Они сминают честь колесным ободом,Но это ведь не повод и для васНанять бандитов, коль не врет молва…

Маркиз:

А что тогда вы назовете поводом?

(встает, подходит к окну)

Вы ищете причины, где их нет,Не может быть Господним попущениемИль дьявольским коварством! Ваш поэтЕще раз гавкнет – и покинет светВо цвете всех своих беспутных лет!

Герцог:

Но что тогда мы назовем прощением?

Глава третья

Заклеймить нельзя убить

– Приношу свои извинения, донья Эрлия.

– Вы игнорировали мои вызовы!

– Еще раз прошу меня простить.

– Да, но вы…

– Я был очень занят.

Помпилианка звонила ему трижды. Или больше? Все вызовы Диего – грешен! – сбросил. Кажется, они договаривались насчет очередной беседы в перерыве между поединками. Корову следовало подоить: парная, свежая порция воспоминаний «любимого ученика Леона Дильгоа о великом учителе». Когда они уславливались встретиться? На память Диего Пераль не жаловался, но договоренность с журналисткой, если она была, эта чертова договоренность, напрочь вылетела у маэстро из головы.

– Извинения приняты, дон Диего.

– Я счастлив, донья Эрлия.

– Надеюсь, сейчас вы свободны?

Улыбка, отметил маэстро. Очаровательная улыбка. Правда, холодней обычного. Стальной, острый холодок. Или так и должно быть, когда помпилианка спрашивает тебя: «Вы свободны?» Еще вчера мне нравилась эта улыбка. Я видел в ней понимание и участие. Что я вижу сейчас, если мне хочется взяться за рапиру?

Донья Эрлия поймала его в конце прогулочной дорожки, на задах трибун и смотровых павильонов, у подножья вулканического склона. Ветер трепал седые метелки пампасной травы, напоминая Диего о буйной шевелюре отца. Вскипали облака розового пуха – тамариск на фоне темной зелени криптомерий смотрелся очень по-театральному. Мурлыкал ручей, масляно блестели дубовые мостки; в зарослях прятались «ракушки» – миниатюрные беседки. Ни души кругом – еще минуту назад Диего радовался удаче, рассчитывая хоть немного побыть в одиночестве, и вот – не сложилось.

Под ветвями цветущей гледичии царил сумрак. Соткавшись из теней и редких световых пятен, Эрлия выступила навстречу маэстро – призрак, явившийся испортить жизнь горемычному сеньору, сцена из ранней комедии Пераля-старшего, не снискавшей славы у публики.

– Свободен, – вздохнул Диего.

– Ну хоть какая-то хорошая новость!

– Я вас огорчу, донья Эрлия. Через сорок минут начнется бой, на котором я обязан присутствовать.

– Полчаса? Мне хватит.

Еще одна улыбка. Почему он нервничает, когда эта женщина улыбается?

– Боюсь, я не в настроении. Жизнь маэстро Дильгоа была насыщена событиями, а моя жалкая память…

– Речь пойдет не о вашем учителе.

– Тогда о ком же?