Том 4. Классические розы - Игорь Северянин

1929

А мы-то верили!

Сомненья не было — а мы-то думали! а мы-то верили!.. —Что человечество почти не движется в пути своем…Как в веке каменном, как при Владимире в Днепровском тереме,Так в эру Вильсона зверье останется всегда зверьем…

Война всемирная, — такая жадная, такая подлаяВо всеоружии научных методов, — расписка в том,Что от «божественного» современника животным отдало,И дэнди в смокинге — размаскированный — предстал скотом…

Кто кинофильмами и бубикопфами, да чарльстонамиНаполнил дни свои, кто совершенствует мертвящий газ,О, тот не тронется природой, музыкой, мечтой и стонами,Тот для поэзии — а мы-то верили! — душой угас…

1926

Обидно поверить…

С отлогой горы мы несемся к реке на салазках,И девушкам любо, и девушкам очень смешно.Испуг и блаженство в красивых от холода глазках,Обычно же… впрочем, не все ли мне это равно!

Навстречу дубы — мы несемся аллеей дубовой —Торопятся в гору и мимо мелькают стремглав.Вот речка. И девушек хохот жемчужно-пунцовыйИз-под завитушек, седых от мороза — лукав.

Мне трудно поверить, в морозных участнику гульбах,Что эти здоровые дети — не тяжкий ли сон? —С парнями пойдут, под расстроенный старенький Мюльбах,Отплясывать ночью стреноженный дохлый чарльстон!..

1927

Когда отгремел барабан

Мне взгрустнулось о всех, кому вовремя я не ответил,На восторженность чью недоверчиво промолчал:Может быть, среди них были искренние, и у этих,Может быть, ясен ум и душа, может быть, горяча…

Незнакомцы моих положений и возрастов разных,Завертело вас время в слепительное колесо!Как узнать, чья нужда деловою была и чья — праздной?Как ответить, когда ни имен уже, ни адресов?…

Раз писали они, значит, что-нибудь было им нужно:Ободрить ли меня, ободренья ли ждали себеНезнакомцы. О, друг! Я печален. Я очень сконфужен.Почему не ответил тебе — не пойму, хоть убей!

Может быть, у тебя, у писавшего мне незнакомца,При ответе моем протекла бы иначе судьба…Может быть, я сумел бы глаза обратить твои к солнцу,Если б чутче вчитался в письмо… Но — гремел барабан!

Да, гремел барабан пустозвонной столицы и грохот,Раздробляя в груди милость к ближнему, все заглушал…Вы, писавшие мне незнакомцы мои! Видят боги,Отдохнул я в лесу, — и для вас вся раскрыта душа…

1926

Перстень

Как драгоценен перстень мой,Такой простой, такой дешевый,На мой вопрос мне дать готовыйЕдинственный ответ прямой!

Есть в перстне у меня тайник,Причудливый своим затвором,Тот благодетельный, в которомСокрыт последний в жизни миг.

С трудом, но все еще дышу.В миражи всматриваясь далей,Цианистый лелею калий…Когда же умереть решу,

Неуподобленный герою,Уверившись, что даль пуста,Бестрепетно тайник откроюИ смерть вложу в свои уста.

1927

Случай

Судьбою нашей правит Случай,И у него такая стать,Что вдруг пролившеюся тучейОн может насмерть захлестать.

Но он же может дать такоеБлаженство каждому из нас,Что пожалеешь всей душоюО жизни, данной только раз!

1929

Современной девушке

Ты, девушка, должнаПример с природы брать:Луна — пока юна —Уходит рано спать…

Ты, девушка, должнаПример с природы брать:Весна — пока весна —Не станет летовать…

И не волна — волна,Пока — на море гладь…Ты, девушка, должнаПример с природы брать.

1928

Отчего она любит контрасты…

Говорят, что она возвращается пьяная утромИ, склонясь над кроватью ребенка, рыдает навзрыд,Но лишь полночь пробьет, в сердце женщины, зыбком и утлом,О раскаянье утреннем вдруг пробуждается стыд…

Говорят, что она добродетель считает ненужной,Вышивая шелками тайком для ребенка жабо…Говорят, что она над любовью глумится и дружбой,В ежедневных молитвах своих славословя любовь!

Говорят, что порочностью очень ей нравится хвастать,Осуждая в душе между тем этот самый разврат…Говорят, оттого-то она так и любит контрасты,Что известно ей все, что повсюду о ней говорят!..

1926

Оставшимся в живых

Ни меня не любили они, ни любви моей к ним,Ни поющих стихов, им написанных в самозабвенье.,Потому что, расставшись со мной, не окончили дни,Жить остались они и в других обрели утешенье…

Пусть, живя у меня, никогда не свершали измен,Но зачем же расстаться с поэтом сумели так просто?Ах, о том ли я грезил при встречах и в каждом письме,Очаровываясь милой новою женщиной вдосталь?

О, никем никогда вечно любящий незаменим:Не утратила смысла старинная верность «до гроба»…Ни меня не любили они, ни стихов моих к ним,Ни боязни разлук… Но и я не, любил их, должно быть!

1926

Сосны ее детства

Когда ее все обвиняли в скаредности,В полном бездушье, в «себе на уме»,Я думал: «Кого кумушки не разбазарят?Нести чепуху может всякий суметь».

Но когда ее муж-проходимец, пиратствуя,Срубил двухстолетние три сосныВ саду ее детства и она не препятствовала,Я понял, что слухи про нее верны.

1928

Элегия небытия

Все наши деяния, все наши дарованья —Очаровательные разочарованья,И каждый человек до гроба что донес?Лишь невыплакиваемые глуби слез,Лишь разуверенность во всем, во что он верил,Лишь пустоту глубин, которых не измерил,Лишь сон, пробуживаемый небытием…Мы этот жалкий ноль бессмертием зовем.

1929

В опустошенье

Я подхожу к окну: в опустошеньеДеревья, море, небо и поля.Опустошенным кажется движеньеИ проплывающего корабля.Все пустота. Такое положеньеДано тебе, осенняя земля.

Я подхожу к душе своей, — и тожеТам пусто все: желанья и мечты!Как это все на юность не похоже,И сам себя признать боишься ты!Смыкаются уста и брови строжеВ предчувствии смертельной пустоты.

1929

Роскошная женщина

Ее здесь считают счастливой: любовник батрачит,Муж «лезет из кожи» — завидная участь для дам!Ее называют красавицей здесь: это значит —По формам кормилица, горничная по чертам.

Она здесь за умницу сходит легко и свободно:Ее бережливость, рассудочность разве не ум?И разве не ум отдаваться всем встречным за модный,В других вызывающий зависть весенний костюм?

Ее отношенье к искусству одно чего стоит!Она даже знает, что Пушкин был… чудный поэт!Взгрустнется ль — «Разлукою» душу свою успокоитИ «Родину» любит просматривать прожитых лет…

Мы с Вами встречаем ее ежедневно, читатель,Хотя и живем в совершенно различных краях,Роскошная женщина, как говорит обыватель,Тот самый, о ком повествуется в этих стихах…

1927

Годами девочка…

Годами девочка, а как уже черства,Жестка, расчетлива, бездушна и практична.И в неприличности до тошноты прилична,И все в ней взвешено: и чувства, и слова.Ах, не закружится такая головаЗатем, что чуждо ей все то, что поэтично…

Такая женщина не любит никого,Но и ее любить, конечно, невозможно:Все осторожно в ней, бескрыло и ничтожно.Толпа любовников, и нет ни одного,О ком подумала бы нежно и тревожно…

И это — женщина, земное божество!

1929