Огонь в крови - Барбара Картленд

– Ладно, пусть будет по-твоему. Ты карету заказала?

– Oui, madame, маленькую закрытую дорожную карету. И громко так пожаловалась кучеру: вот сколько всякого добра madame подарила подруге, целых два сундука!..

– Обо всем подумала! – похвалила служанку госпожа. – А теперь подай мне капор.

Селена очень осторожно, чтобы не помять сложной прически, надела капор, а Иветта окутала ее плечи длинным черным газовым шарфом. Затем она накинула на госпожу черный плащ.

– До чего же он поношенный! – недовольно произнесла Селена. – Неужели не осталось ничего получше из того, что я велела выбросить? – упрекнула она Иветту.

– Но это мой лучший плащ, – вмешалась в разговор Пандия, – хотя он, конечно, не новый, ведь я купила его, когда умерла мама. Мне хотелось прилично выглядеть на похоронах!

– И все-таки надо было подыскать что-нибудь поновее, – проворчала сестра.

– Я подыщу, madame!

Иветта положила в элегантную шелковую сумочку изумрудные серьги и кольцо и вручила ее Селене.

– Спрячьте понадежнее, madame. Хотя этот глупый лакей, что при карете, точно ничего не заметит.

– Ну, как знать. В этом ведь никогда нельзя быть вполне уверенной.

– Non, non, madame!

Селена торопливо поцеловала Пандию:

– Отсюда ты поедешь прямо на похороны, а когда все кончится, вернешься в Замок, чтобы немного перекусить. А потом как можно скорее уезжай совсем!

– Но ты не говорила раньше, что мне придется вернуться! – воскликнула Пандия.

– Придется! Ты понимаешь, что у родственников в таких случаях принято выражать друг другу соболезнование?

– Но я же… никого там не знаю!

– И я тоже, – призналась Селена, – не желаю тратить свое драгоценное время на стариков, которым давно пора покоиться в гробах. Между прочим, покойному герцогу было уже девяносто!

«Но он все-таки доводился тебе родственником, пусть и по мужу», – вертелось у Пандии на языке, но Селена не дала сестре вставить ни слова, продолжая с жаром ее наставлять:

– Тебе не придется ни с кем разговаривать, просто будь любезна и всем вежливо улыбайся, а при первой же возможности возвращайся в Замок. Иветта будет тебя ждать. А в четверг ты скажешь, что очень устала и останешься на целый день в постели!

«Но это же так скучно! Я еще никогда не бывала в Лондоне», – едва не выпалила Пандия. Но она понимала, что Селена даже слушать ее не пожелает.

Сестра опустила вуаль и, когда Иветта открыла для нее дверцу кареты, громко сказала:

– Прощайте, миледи! Никогда не позабуду вашу доброту и не смогу как следует вас отблагодарить! Вы так щедры!

С тем Селена и уехала. Немного поглядев карете вслед, Иветта вернулась в спальню:

– А теперь, m’mselle, je fais attention à vous[5], – жизнерадостно сообщила она и снова с изумлением воззрилась на Пандию: – Нет, c’est extraordinaire! Ну, никогда еще не видела таких похожих двойняшек, да при этом еще настоящих красавиц!

– Вы очень добры, – пробормотала Пандия, – но если бы вы знали, как я боюсь сказать или сделать что-нибудь не так…

– Не волнуйтесь, m’mselle. Милорд сейчас в отъезде и в доме никого нет, так что наслаждайтесь жизнью.

– Постараюсь, – пролепетала Пандия.

Иветта помогла ей раздеться. Пандия все время озиралась по сторонам, стараясь запомнить шикарную опочивальню сестры до мелочей. Она с восторгом обнаружила, что у Селены, оказывается, рядом с будуаром есть и собственная ванная.

– Ванна! – неверяще вскричала Пандия.

Да, это было настоящее открытие! Мать когда-то рассказывала, что богатые дамы всегда моются в спальнях, куда служанки доставляют им горячую воду в медных тазах.

– Говорят, эти ванны были придуманы в Америке, – пояснила Иветта. – Как-то madame ночевала во дворце герцога Мальборо, а у него такая ванна уже имелась, и madame уговорила милорда, своего мужа, завести точно такую же.

Пандия улыбнулась, живо представив, как Селена может позавидовать любому новшеству и проявить потрясающую настойчивость в том, чтобы никому и ни в чем не уступать.

А ванная действительно была хороша: стены облицованы розовой мраморной плиткой и увешаны зеркалами, в которых Селена могла подолгу и с восхищением рассматривать саму себя… А как чудесно лежать в теплой ароматной воде!

Пандия была удостоена чести искупаться в этой прекрасной ванне. После она вытерлась пушистым полотенцем с графской монограммой, а Иветта подала ей изящную ночную рубашку. Такой изящной работы Пандия еще никогда не видывала: ночнушка была почти прозрачная, а кружева на ней походили на снежные узоры.

Когда Пандия взобралась на огромную и очень удобную постель и увидала, что простыни и наволочки тоже в кружевах, она почувствовала себя настоящей принцессой из сказки.

Обед, принесенный снизу, был тоже великолепен, и девушка пожалела, что уже никогда не сможет разделить подобную трапезу с отцом. Будучи венгром, он всегда очень ценил хорошую и вкусную еду, поэтому мама и Нэнни всегда старались порадовать его и приготовить нечто особенное. Они умело экспериментировали с мясом кролика и цыплят, которые стоили дешевле говядины, очень вкусно готовили и овощи, тем более что местные фермеры охотно делились с ними излишками.

«Это блюдо очень бы понравилось папе», – с печалью подумала Пандия, попробовав тающее во рту заливное.

После заливного было фрикасе из фазана с вином. Дичь Пандии тоже приходилось пробовать очень редко, поэтому она была поражена такой трапезой до глубины души. Были на столе и другие необыкновенные яства.

– Если бы я так обедала каждый день, – призналась она Иветте, – я бы, наверное, очень растолстела!

– Но вы, m’mselle, очень худенькая, не то что миледи. Она всегда следит, как бы не прибавить в талии хоть сантиметр, поэтому почти ничего не ест, и это très dе́sagreable[6], – горничная сделала преуморительную гримаску, а Пандия рассмеялась, хотя в глубине души с легкой завистью подумала, что от еды, которую она ест дома, вряд ли можно сильно поправиться.

Когда с обедом было покончено, Иветта принесла ей газеты и журналы, что лежали на будуарном столике, и Пандия стала рассматривать фасоны платьев в журнале «Дамские моды» и фотографии светских красавиц. Никто из них не мог сравняться красотой с ее сестрой-близнецом, фотографии которой в журнале тоже присутствовали, и Пандия решила, что, уезжая, она обязательно попросит у Иветты позволения взять журналы себе. «И наверняка в перечне светских красавиц упомянута и Селена, но что толку искать ее там, если Пандии до сих пор неизвестна новая фамилия сестры!»