Читая маршала Жукова - Петр Межирицкий

1 декабря 1934 года в коридоре Смольного Киров был убит натравленным на него неврастеником Николаевым (см. о подобном убийстве Котовского. Любопытно, много ли сторонников Сталина погибло по мотивам ревности?) По сравнению с ликвидацией Рема это убийство было почти ювелирной работой. Но о предыстории его и таинственном исчезновении свидетелей слухи ходили даже в наши переполненные вождем детские годы.

Убив Кирова, вождь накалил обстановку и дал повод для принятия чрезвычайного законодательства "О мерах борьбы с врагами народа", каковое и принято было в тот же день, 1 декабря.

Спешил Сталин, спешил, это было очевидно. Стало ясно, что так называемые законы заготовлены впрок.

Вот уж это эшелоны власти встретили без благодушия. Чрезвычайное законодательство возбудило ужас. (По этим-то законам и судили командармов.) Однопартийцы потребовали объяснений. Снова выступил в общем послушный воле вождя Куйбышев: кто подготовил законодательство? против кого? когда? заранее?

Но тут Сталин с карательными органами - они после смерти Менжинского контролировались им всецело - задействовал без промедления и как-то совсем уж не стесняясь. 25 января 1935 года Куйбышев приехал домой из Совнаркома, принял присланное ему лекарство и умер.

Как и Кирова, его пышно похоронили, кремировали, так же замуровали в Кремлевскую стену - чтобы наверняка и никаких чтоб самозванцев. Так же назвали его именем город (Самару на правом берегу Волги, где города традиционно носили женские имена). Так же характеризовали - верный ленинец, убежденный большевик… Как и смерть Кирова, смерть Куйбышева была цинично использована убийцей для сведения счетов с личными врагами.

Первыми в списке значились потенциальные вожди, величины, известные партии не менее Сталина, златоусты Зиновьев, Каменев, Бухарин и их товарищи.

Но что значит - известные партии? Партию обновляли энергично и целенаправленно. Старых партийцев, политкаторжан, объявляли троцкистами и исключали. Либо отстраняли под благовидными предлогами от занимаемых постов и отправляли на заслуженный отдых. Их места занимали молодые карьеристы, осознавшие выгоды функционерства. Перманентный набор новых членов привел к тому, что партия в массе своей уже не знала истории движения и привыкла, что у кормила Сталин. Ко времени " Дела военных " Зиновьев и Каменев, а затем Бухарин и Рыков большинству членов партии не представлялись теми блистательными деятелями, какими были в зените славы. Да их и к трибуне теперь подпускали лишь каяться. Люди грамотные, они давно уже поняли, что контрреволюция победила, что Сталин держит в руках всю власть в стране, что жизни их и жизни членов их семей полностью в распоряжении тирана, что он сумеет не просто уничтожить их, но даже извлечет из этого пользу. Этот спектакль он свяжет с возбуждением в трудящихся прямой надежды на последующее улучшение их жизни и быта, на бесперебойное снабжение хлебом и снижение розничных цен на промтовары.

Представляется вероятным даже такое утверждение: пессимизм этих опальных деятелей роковым образом повлиял на последний потенциальный институт оппозиции - на армию.

Уже в деле Зиновьева и Каменева, которых судили сперва в 1935-м (тогда их приговорили лишь к тюремному заключению) всплыло отравление Куйбышева и убийство Кирова. Тогда это вменялось им не впрямую, но являлось как бы следствием их деятельности. Вот что инкриминировалось им, желавшим все еще на законном основании сместить мерзавца, узурпировавшего власть. Инкриминировалось отравителем-интриганом.

Вторично их судили в 1936-м и приговорили к смерти.

В феврале 1937-го арестовали последних соратников Ленина - Бухарина и Рыкова. Их пока не расстреливали. Нельзя же убивать надежду. Если ни одной идеологической фигуры не останется в живых, армия может выдвинуть собственную. Этого допустить нельзя.

Ликвидации последних оппозиционеров должно было предшествовать обезглавливание армии, уничтожение в ней потенциальных идеологических фигур.

14. Что было у немцев

У фюрера германского народа были свои трудности. Он был ефрейтор, солдат 1-й мировой войны. А повелевать стал генералами, людьми не только образованными, но в большинстве родовитыми. Пуще всего стесняла фюрера их обремененость предрассудками - моральными догмами и всякими глупыми принципами.

5 ноября 1937 года, уже после начала кровавой сечи в рядах РККА, состоялась встреча Гитлера с руководством вермахта. С 4:15 пополудня до 8:30 вечера в чрезвычайно узком составе обсуждались военные планы Германии. Присутствовали фюрер, заместитель министра иностранных дел фон Нейрат, генерал-полковник Геринг, адмирал Редер, военный министр генерал-фельдмаршал фон Бломберг, главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник фон Фритч и военный адъютант фюрера полковник Хоссбах, который вел краткую запись беседы. Впервые перед высшим военным руководством Гитлер открыто высказал планы расширения жизненного пространства (Lebensraum) для германского народа.

Фон Фритч адептом фюрера не был, а фон Бломберг его обожал. Впрочем, разница в оценке вождя не отразилась на отношении военных к его планам. Оба осмыслили уроки Первой мировой войны, оба стали приверженцами обороны и держались того мнения, что армия призвана защищать свои земли, а не посягать на чужие. Они не характеризовали планы поглощения Австрии и Чехословакии незаконными или преступными. Как солдаты, они понимали, что приглашены не для того, чтобы оценивать моральную сторону дела. Они предупредили, что в предстоящем конфликте Германии будет противостоять не одна Чехословакия, которая, кстати, тоже не должна быть недооценена, у нее хватит сил на первый, оборонительный этап войны. В войну несомненно вступит Франция, а с нею, конечно, и Англия. Для противостояния им Германия не обладает ни силами, ни ресурсами. Подготовка к такой войне - даже с сомнительным исходом - требует не менее десяти лет.

Записи Хоссбаха свидетельствуют, что спор заострился, хотя шел в основном между военными и Герингом. Гитлер занял позицию молчаливого слушателя и, очевидно, был поражен, что его широкие планы не встретили ни малейшей поддержки.

Ему стало ясно, что военных надо менять.

Мины и под Вернера фон Бломберга и под Фрейра фон Фритча были заложены, причем под фон Фритча уже давно. СС мечтал о собственных формированиях, фон Фритч с презрением отказывал в этом. Гиммлер, еще в 1936-м наткнувшись на жулика, шантажировавшего отставного капитана рейхсвера, педераста, однофамильца генерала, предложил дело фюреру. Тогда Гитлер воспротивился и велел выбросить все вон и забыть.

А вдовец Бломберг в сентябре 1937 года на утренней прогулке в Тиргартене познакомился с милой молодой дамой. Совершенно случайно, конечно. (По другой версии дама была стенографисткой военного министра, но это кажется маловероятным в силу деталей, которые выяснятся буквально сейчас же). Эдна Грюн была на тридцать лет моложе фельдмаршала, и ничего нет странного в том, что вдовец влюбился. 22 декабря, встретясь с Гитлером на похоронах генерала Людендорфа, Бломберг неофициально просил разрешения рейсх-канцлера жениться. Фюрер не только дал согласие, но даже предложил вместе с генерал-полковником Герингом быть свидетелем на церемонии бракосочетания, которое просил не откладывать (на фоне острой внешнеполитической ситуации тоже выглядит невинно, даже в сопоставлении с недавней и, конечно, не забытой ноябрьской стычкой). Бракосочетание состоялось 12 января 1938 года.

И почти сразу начались анонимные звонки в штаб вермахта: хихикающие женские голоса выражали удовлетворение тем, что одна из них стала хозяйкой в доме военного министра. Оказалось, что Эдна Грюн - дама с прошлым. Она выросла в массажном салоне, содержательницей коего была ее мамаша. Порнографические фотографии самой Эдны конфискованы и хранятся в полиции, она зарегистрирована, как проститутка, а в 1933-м даже произошел скандал с клиентом, которого она якобы обобрала.

В деле явно было участие Геринга, мечтавшего о посте военного министра. Он же поднял ранее отвергнутые Гитлером инсинуации против фон Фритча. В жарком споре 5 ноября фон Фритч назвал взгляды Геринга дилетантскими, и рейхсминистр пылал местью. Да и Гитлер рвал и метал: его подставили, он опозорен, Бломберг обязан разойтись и подать в отставку, это провокация, это удар в него, в фюрера германского народа. И Фритч тоже, пусть уходят оба!

Они все большие актеры, эти политики…

Фон Фритчу устроили очную ставку с уголовником, и тот сказал: "Это он!" Фон Фритч ответил, что видит этого господина впервые. Гитлер не поверил главнокомандующему сухопутными силами, ему выгоднее было поверить подонку[18]. Фон Фритч потребовал суда чести, это ультимативный орган германской армии. Гиммлера, устроившего спектакль с уголовником, он вызвал на дуэль, но вызов так и не был передан секундантом, генералом фон Рунштедтом, который сохранил бумагу у себя, как сувенир: армия не желала унизить себя до дуэли главнокомандующего с гестаповцем.