Зачарованный город N - Ева Никольская

Я сидела между светильником, извлеченным из сумки парня, и небольшим природным бассейном, метра два шириной и не больше метра в глубину. Холодная и прозрачная вода рассыпалась бликами и журчала, дожидаясь своей гостьи. Когда мы пришли сюда, мой спутник жестами указал мне на эту каменную купальню, взглядом намекая принять ледяную ванну. Я колебалась, сидя на корточках рядом с местом, нырять в которое мне не очень‑то и хотелось.

Идея пришла гениальная: решить проблему малой кровью. Я принялась зачерпывать ладонями воду и обмывать ею открытые участки лица и тела, не касаясь небольшого количества тех, что еще были прикрыты скудными остатками платья.

Холодно… бррр. Но приятно.

Парень тем временем снял свой плащ и распотрошил сумку на предмет съестного. Он так же извлек оттуда два пузырька с чудесным эликсиром, полотенце и еще парочку каких‑то прозрачных склянок. Ну, просто бабушкина аптечка! Все маленькое, прозрачное, с душистым содержимым, травяной аромат которого разносится по пещере, чуть щекоча нос.

Закончив со своими делами, мой новый знакомый, если его можно так назвать, поднялся с соломы и подошел ко мне. Какое‑то время он хмуро наблюдал за моими действиями, после чего одним решительным рывком поднял меня на ноги и, отмахнувшись от протестов, сорвал останки многострадального платья вместе с ни в чем не повинным бюстгальтером. В общую кучу полетели и кружевные «танго» в компании с разодранными чулками и грустным подобием модельных туфель.

От такого варварского обращения я потеряла дар речи, но он быстро вернулся, когда этот жестокий человек опустил меня в холодную воду целиком и принялся совсем не нежными движениями смывать остатки желто — зеленой гадости с моего тела. Я верещала и отбивалась, как перепуганная кошка, а он продолжал меня отмачивать, что‑то недовольно бормоча под нос. Перехватив одной рукой запястья, чтобы обезопасить себя от обломков маникюра, этот изверг стер с моей шеи засохшую грязь, а потом осторожно сполоснул обнаженную грудь. Набухшие от холода соски мгновенно отреагировали на прикосновение мужской ладони, что взбесило меня окончательно. С яростным всплеском я вывернулась из его хватки и приложилась зубами к руке нахала. На его хмуром лице не отразилось никаких признаков боли, хотя след от укуса остался, и не маленький. В очередной раз скрутив меня, парень продолжил процедуру, уделив особое внимание моим перецарапанным ногам. Красные пятна от ожогов, вызванные продуктом пищеварительной системы ящера, кое — где пошли пузырями. Так что зрелище оставляло желать лучшего.

Когда его пальцы скользили по моим бедрам, я поймала себя на мысли: «Отмоет и изнасилует, гад!» Но, взглянув в его глаза, передумала: «Скорее в рабство продаст, тиран проклятый. Или на себя пахать заставит, для того и притащил в это каменное логово…» Дальнейшие размышления были прекращены бесцеремонным погружением моей головы в воду. Пришла очередь волос, чудом уцелевших на своем положенном месте, благодаря профессиональному лаку убойной фиксации. Спасибо парикмахеру!

Мне даже стыдно не было, злость перекрыла все другие чувства, стойко удерживая лидирующие позиции. Как он посмел?! Это же… это… издевательство над разумным существом, то есть надо мной. Мог бы и объяснить, прежде чем принимать радикальные меры. Хотя… он, кажется, объяснял.

Наконец, мои мучения подошли к своему логичному завершению. Вытащив вяло (ну да, уже вяло) брыкающуюся меня из сильно помутневшей купальни, парень осторожно отнес мое трясущееся от холода тело в тот угол, где располагалась лежанка, и поставил на каменный пол. Затем тщательно вытер полотенцем, после чего завернул в свой плащ и уложил на солому. Я все еще дрожала, зубы стучали, а в душе недовольно ворочалось игнорируемое им возмущение. Ну, может, я и выглядела как жертва кораблекрушения и кислотной атаки вместе взятых, зато уже не так паршиво пахла. А это для женщины не мало. Теплая ткань согревала, как и переставленный ближе светящийся кристалл. А предложенный кусок хлеба с сыром добавил приятных ощущений к послекупальному оттаиванию.

Забота, а не что‑то другое, светилась в его красивых глазах, когда он смотрел на меня, сидя рядом. И на какой‑то момент я даже почувствовала укол разочарования. Однако быстро сообразила, что покрытая ожогами полуголая девица с кое — где кровоточащими ссадинами, взъерошенными мокрыми волосами и лишенным косметики лицом далеко не во многих мужчинах может пробудить интерес. Жалкое зрелище вызывает соответствующие чувства. Так что следует сказать парню спасибо за отсутствие отвращения, которое многие непременно испытали бы, глядя на меня. Грустный вздох подытожил нерадостные мысли, а внутренний голос успокаивающе добавил: «Зато не изнасилует», и это заключение немного подняло настроение.

А он продолжал меня кормить бутербродами, давая запивать этот скромный обед (или ужин?) прохладной водой из плоской фляги. Пузырьки с хмельным напитком и склянки с мазями стояли на каменном «столике» в стороне, ожидая своей участи. И я почему‑то не сомневалась, что все это вскоре будет использовано по назначению, то есть на меня.

Так и получилось. Когда моя рука мягко отодвинула очередной предложенный кусок, молодой человек убрал остатки еды в сумку и придвинул ближе лекарства. Затем он открыл пузырек, плеснул его содержимое на раскрытую ладонь и, повернувшись ко мне, начал аккуратно смазывать поврежденные участки лица, а точнее, почти всю его поверхность, ибо участков таких было много.

Сначала я попыталась отстраниться, но потом передумала, вспомнив о благоприятном воздействии жидкости, принятой некоторое время назад внутрь. Правда, был соблазн заняться обработкой приобретенных травм самой, но его пальцы, такие прохладные и чуткие, нежно поглаживали кожу, нанося эликсир, и я невольно отогнала прочь мысли о любой инициативе. Мои глаза закрылись, а тело предалось блаженным ощущениям легкого массажа.

Мррр… как же хорррошо.

Красавчик — лекарь кроме лица смазал мне волосяную часть головы, уделяя особое внимание некоторым, видимо, наиболее пострадавшим областям, затем перешел к обработке ушей и шеи, а дальше…

Я недовольно дернулась, открыв метающие молнии глаза. Ну, опять меня раздевают, не спросив. Что за наглость?! Пусть я далеко не красавица по меркам современного мира: худая, маленькая, лопоухая, да еще и побитая вся, но женское достоинство даже у меня есть. Нечего лезть туда, куда не звали.

Я ударила его по руке, когда он пытался стянуть с меня плащ. Раздраженный карий взгляд с золотыми искорками недовольства был мне ответом.