Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов

зарабатывал водителем большого бензовоза «УралЗиС-355В. Интересное было время – эти пятидесятые годы. После войны, через десяток лет, страна  из полуразрушенной стала богатой  и доброй к своему народу. Всё было, что людям надо и всё стоило гроши.  Бензин, например, государство хотело, может, разливать народу вообще даром. Но, видимо, постеснялось показывать дурной заразительный  пример. Народ мог запросто пожелать и бесплатной колбасы с бесплатной водкой. Потому цену бензину определили сугубо символическую. Как на электричество и оплату государственного жилья.

А у начальства МТС (машинно-тракторной станции), где дядя мой эксплуатировал здоровенный бензовоз, имелось суровое рабочее условие. Если с утра в машину заливали полный бак, то вернуться вечером он должен был с каплей на донышке. Ну, кружки две-три от силы имел шофер право оставить в баке, чтобы доковылять до МТС. Это обозначало, что он трудился в поту по путевому листу, сам на работе горел и бензин нещадно сжигал, нагоняя нужный километраж. Его тоже до метра начальство расписывало  в путевом листе. Строго было с трудовой дисциплиной. Но никто из водителей, включая и моего родственника, не мог спалить всё выданное на день горючее. Это оказалось  невозможно выполнить. Ну, разве что ездить первые полдня вокруг деревни безостановочно. А по пути пару раз заскакивать в город за сорок километров, а там разворачиваться и дуть обратно, чтобы после обеденного перерыва быстренько, по накатанным маршрутам  закинуть груз или, как мой дядя, бензин по шести бригадам, да на ток.

  Но вынудить кататься впустую  матёрого щоферюгу, лет за пятнадцать притомившегося вертеть тугую баранку и  бороться с изготовленной для очень сильных мужиков коробкой передач, никто бы не смог. Все ездили знакомыми короткими путями в нужные места и выработать горючее, да накрутить заданные начальниками километры у них не получалось, хоть тресни. А на въезде в ворота МТС вечером стояла тётка-диспетчер. Она металлическим щупом лезла в бак и замеряла остаток бензина. Потом запрыгивала на подножку и в блокнот списывала со спидометра накатанные километры. Водила, который не выполнял дневную норму по километрам и истраченным литрам, попадал в лентяи и мог запросто помахать ручкой и месячным премиальным и заветной годовой премии в декабре. Но, к счастью, дураков среди шоферов почти не было.

Мы с дядей Васей половину дня крутились меж бригадами и везде успевали. Разливали там по маленьким бочкам бензин из нашей пятитонной, потом он усаживал меня за руль и дрессировал как правильно трогаться, когда и как менять передачи, учил рулить так, чтобы не отваливались руки, добивался, чтобы я по-умному перебирался через кочки и ямки с помощью перегазовки, переключения скоростей и управления тормозами.

  Мне тогда грохнуло аж девять лет. Был я для этого возраста рослым пацаном, но всё равно в этом огромном «УралЗиС -355В» я тонул даже на твердом сиденье и глаза мои торчали между верхней дугой руля и приборным щитком. Как я видел и чувствовал дорогу да машину, видя перед носом почти весь капот и только удаленное метров на десять начало дороги, мне загадочно до сих пор. Но сносно ездить я научился месяца за два, причем всего однажды увлекся, выгоняя одной рукой больно кусающих оводов с переднего стекла, и съехал с грейдерной дороги в мелкий кювет. Дядя Вася матюгнул меня в полнакала  для справедливого порядка, а руль не забрал, дал выбраться из кювета самому. Потом мы ехали домой обедать, после чего управлять автомобилем уже никто физически не мог. Я от усталости, а он от непобедимой тяги к кровати, в которой отрубался мгновенно и спал часа три. Ну, а там и рабочему дню подоспевал час сворачиваться.

  Пока дядя мой спал, я успевал протереть сухой тряпкой стекла кабины, зеркала, а мокрой – капот, крылья, колеса и боковые отсеки бочки, где прятались шланги и инструменты. Он  просыпался, выпивал две кружки воды, приглаживал мокрыми руками волос и мы ехали ставить машину до утра на прикол в МТС. Проезжали дальше ворот с километр, потом он сворачивал с дороги в степь и катился по ней ещё минут десять. Тормозил, доставал из-под сиденья короткий тонкий шланг, совал один конец его в бензобак, а другой прихватывал губами и втягивал в шланг горючее. После чего резко отводил руку в сторону и вниз. Бензин А-72, красно-фиолетовый от растворенного в нём свинца, плотной струёй и с хорошим напором стекал на траву. Шофером дядя мой был опытным, поэтому успевал выдернуть шланг, когда бензина в баке оставалось литра три. Засунув его обратно под сиденье, он ложился на пол кабины, лез рукой под щиток приборный и колесики на спидометре начинали тихо крутиться. Периодически дядя Вася выныривал, глядел на новую цифирь, ложился снова и наконец устанавливал спидометр так, будто машина прошла на пятьдесят километров больше. Что и требовалось для сохранения шанса иметь и обычные премии и подарочную дополнительную зарплату в конце года. За ударный труд.

Был день обычный. Хороший летний ранний вечер. Мы вернулись с развоза бензина по бригадам  и поехали в степь сливать из бака бензин. Вроде бы как очень много трудился шофер с раннего утра и спалил его до последнего литра. И тут, к моему несчастью и всеобщему впоследствии  волнению за жизнь мою, дядю Васю прихватил банальный понос. Его скрутило почти в узел и лицо перекрасило в синюшный цвет. В таком измененном виде он вывалился из кабины и, зигзагами, со страшной скоростью обогнув бензовоз,  удалился глубже в степь. Там были неглубокие ямки. Куда он и успел-таки добежать и присесть. Ну, сколько дядя мой мог потратить сил и времени в битве с расстроенным кишечником, никто не знал. Поэтому я решил сделать своему наставнику подарок – слить бензин лично. Даже представил картину душевную: вот приползает он, изможденный и ослабевший, чтобы завершить акт обмана родимых начальников, а уже и не надо ничего делать. Способный, даже в меру талантливый ученик уже обдурил руководство наполовину. Останется только цифры на спидометре подкрутить. Плёвое дело. И обнимет меня наставник, похлопает по плечу, как мужчина мужчину, да скажет, что завтра мне положена премия – порулить самому часа на три больше.

Достал я шланг, с трудом свинтил крышку, сунул его в бак, после чего взял  в рот  свободный конец и как дядя Вася сильно вдохнул, чтобы вызвать бензин  на волю. Он с радостью и вырвался из шланга. Я раньше-то и не думал, что сила моего вдоха такая разрушительная и беспощадная. За секунду минимум