Таблетки - Леонид Каганов

— Нет, долгов он не оставил.

— Я даже готов допустить, что Гриша наделал каких-то преступных ошибок — по незнанию. Но ведь его больше нет. С него не спросить и не посадить в тюрьму. Я правильно рассуждаю, Тимур Петрович?

— И да, и нет… — ответил следователь задумчиво. — Человека нет, а дело есть.

— Вам виднее. Но чем я могу помочь?

— Для начала рассказать всё честно.

— Я давно вам всё рассказал. Гриша говорил, что у него проблемы. Что ему не дали премию за открытие по физике. Что его лаборантка подала на него в суд якобы за домогательства…

— Про прибор, — перебил Чашечкин. — Меня интересует прибор, который ворует предметы на расстоянии!

Мите даже не пришлось изображать удивление:

— Предметы? Прибор ворует предметы?

— Представьте себе, Дмитрий Германович! Золото из сейфовых ячеек. Автомашины. Что угодно!

— Тут я вам ничего рассказать не смогу, — Митя развел руками. — Про ворующий прибор Гриша мне не говорил.

— Жаль.

— Я могу идти? — спросил Митя, рассудив, что везение состоялось по полной программе, и следователь его больше не побеспокоит.

— Есть еще один вопрос, — сказал Чашечкин. — Мне нужна помощь.

— Ну… я готов, — предложил Митя.

— Можно на ты? — спросил Чашечкин. — Меня можно звать просто Тимур.

— А я Митя.

Чашечкин пожал Мите руку.

— Митя, — сказал он, — буду с тобой честен: у меня не осталось способов распутать это дело. Но я доведу его до конца! Понимаешь, Митя, я ведь действительно не следователь. Я участковый. А у нас на районе дела сам знаешь какие. Кто-то подрался, кто-то без прописки жильцов подселил, супруги в разводе мебель делят, бабка из твоего подъезда пишет заявление: мол, возле ее окна летал спутник-шпион… Вот ты бы смог такое дело раскрыть, Митя? Спутник-шпион?

Митя вздохнул.

— Откровенность за откровенность, Тимур: бабкино дело раскрыть несложно. Это я летал.

— Как?!

— Вертолетик свой испытывал во дворе. Только это еще до Нового года было, сейчас он опять сломан.

Следователь Чашечкин с досадой хлопнул себя по колену.

— Ах ты ж черт! — воскликнул он с азартом. — А ведь я и сам мог догадаться, когда твою мастерскую увидел! И что ж я не догадался-то? Может, и правда я никудышный следователь?

— Отличный следователь! — уверил Митя. — Лучший из всех, кого я знал лично!

— Подпишешь мне бумагу про вертолетик?

— А какое наказание мне за это будет?

— Никакого. Просто как свидетель, я хоть одно дело закрою.

Митя кивнул.

— Так вот, — продолжал Тимур. — На фоне всей дворовой ерунды, которой нет ни конца, ни края, ни карьерного роста, появляется дело Григория — настоящее, грандиозное! Я это сразу понял. Мне никто не верит. Но я-то чую, чем оно пахнет! А такой шанс бывает у следователя, может, раз в жизни! Я должен его раскрыть. Чего бы мне это ни стоило! Или раскрою, или вообще зря на земле живу. Понимаешь, Митя?

— Нет, — Митя покачал головой. — Решимость достойна уважения, а вот дела я здесь не вижу. И в прибор не верю.

— А ведь он есть!

Митя развел руками.

— Поэтому мне нужно, — продолжил Чашечкин, — чтобы ты мне помог: сделал вид, будто устройство Григорий оставил тебе.

— Что это значит?

— Просто сделать вид! — торопливо уверил Тимур. — Будто прибор перешел к тебе, и теперь ты воруешь предметы!

— Я не хочу воровать! — возмутился Митя. — Я честный гражданин!

— Воровать не надо! Надо просто публиковать объявления в интернете от своего имени, мол, срочно, дешево продаю антиквариат, золото, коллекционные автомобили…

— Но у меня нет никаких коллекционных автомо… антиквариата!

— И не надо, Митя! Нужно сделать вид, что есть. И они сами на нас выйдут!

— Кто?!

— Те, кто охотятся за прибором. Или ты думаешь, я один за тобой слежу?

Митя покосился на Чашечкина.

— Кому я нужен, следить за мной?

— Гриша-то к тебе приезжал. Они же это тоже видели!

— Кто?!

— Корейцы, например. Из Северной Кореи. Они давно охотились за ним, чтобы отобрать прибор! Сейчас вернусь…

Тимур вдруг встал, сделал неопределенный жест рукой и направился к синей кабинке туалета в кустах сирени.

Митя остался ждать на скамейке, крепко задумавшись. Он думал о том, что зря тратит свое драгоценное везучее время со сбрендившим следователем, его можно потратить на гораздо более интересные вещи. Например — попытаться разыскать Олесю… Вдруг она сама позвонит? Это было бы гораздо лучше, чем мерзнуть на остановке маршрутки 1666 много часов, да так никого не дождаться…

И как только он это подумал, зазвонил мобильник. Митя проворно вытащил его, но звонок продолжался — это звонил мобильник следователя Чашечкина, который так и остался лежать на скамейке, подключенный проводком к аккумулятору. Митя бы ни за что не стал отвечать на чужие звонки чужого телефона, но… на экранчике светился портрет Олеси. Это было совершенно невозможно, но это была именно она.

— Привет! — ответил Митя.

Трубка смущенно молчала.

— Ой, — сказала наконец Олеся. — Это Митя?!

— А кто же еще!

— Значит, я ошиблась номером? — засмеялась Олеся.

— Очень удачно ошиблась! — с жаром выпалил Митя. — Слушай, я хотел извиниться за эту неловкую сегодняшнюю сцену! Честное слово, я очень рад был тебя увидеть, просто растерялся! Может быть, мы все-таки пойдем сегодня поужинаем?

— Ну, и ты меня извини, я тоже оказалась не готова к такой встрече…

— Так мы ужинаем?

— Я подумаю, — сказала Олеся кокетливо, и Митя понял, что она согласна.

— Я тебе перезвоню через полчаса, ладно?

Они распрощались. Митя едва успел переписать ее телефон из мобильника Чашечкина, как тот вернулся.

— Итак, — сказал Чашечкин деловито. — На чем мы остановились?

— На том, что мне предлагается публиковать объявления, типа продаю антиквариат, чтобы всякие бандиты или разведчики начали охотиться за мной.

— Да! — обрадовался Тимур. — И вот тут мы их поймаем!

— И что это даст? — спросил Митя. — Прибора-то у них нет.

— Об этом я не думал, — признался Тимур. — Но зато появятся новые зацепки и улики!

— Я понял, — сказал Митя и встал. — Но это без меня. Я-то при чем? Тебе надо — ты и давай объявления про антиквариат.

— Как? — растерялся Чашечкин.

— А вот так. Зачем тебе я? Я друг Григория, которому он мог что-то оставить. Ты — следователь Григория, которому могли достаться его вещи или дневники. Нет разницы, кто из нас будет приманкой. Пусть они думают, что прибор у следователя, и охотятся за тобой. Логично?

Тимуру явно эта мысль не приходила в голову. И не очень понравилась.

— Мне бы хотелось, чтобы это был ты, — сказал он.

— А мне нет, — отрезал Митя. — Зачем мне проблемы? Ты сыщик, ты и ищи. Найдешь — получишь медаль. А я продавец в ларьке, какой мне смысл рисковать? Извини, Тимур, мне пора на работу.

— Ты даже не хочешь распутать, что случилось с твоим другом? — отчаянно спросил Чашечкин.

— На него упал столб, — вздохнул Митя.

Чашечкин не нашелся, что ответить. Они распрощались и пошли в разные стороны. Один раз Митя все-таки обернулся: следователь Тимур Чашечкин шел медленно и грустно, его ссутулившаяся спина неуклюже плыла в потоке людей.

* * *

День продолжал радовать. Процедура назначения Мити заместителем директора прошла в главном офисе деловито и молниеносно. Региональный оптовик приехал тоже, прямо тут Митя подписал с ним контракт на поставку огромной партии телефонов. Он подозревал, что после этого его снова разжалуют в продавцы, но начальство пожало ему руку и пожелало удачи. Вся процедура заняла полчаса. Напоследок Митя настолько обнаглел, что одолжил у босса немного карманных денег. Босс недоуменно переглянулся с региональным покупателем, словно они были знакомы, но запустил руку в карман, вытащил не глядя пачку купюр и вручил Мите.

— Отдам с ближайшей зарплаты! — пообещал Митя.

— Не надо, — босс сделал вальяжный жест рукой. — Тебе пригодится.

Все равно Митя чувствовал, как время неумолимо летит и движется к вечеру. Надо было спешить, чтобы поймать всю удачу, какая оставалась. Он удачно заказал столик на двоих в суши-баре на последнем этаже небоскреба — единственного в городе. Позвонил Олесе, сказал, что столик уже заказан и попросил встретиться через полчаса. Олеся не была готова встретиться так рано, но Митя был настойчив.

Отсюда, через гигантские стеклянные окна, открывался потрясающий вид на весь город — старый центр с бульваром Мира, новостройки спальных районов и дальше зеленая пелена леса: сосны, сосны, сосны.

Олеся пришла хмурая и остановилась перед столиком, упрямо поджав губы.

— Это свинство, — сказала она строго, — вот так, перед фактом ставить. Договаривались вечером. Мне пришлось сбежать с работы на полтора часа раньше. Я бы хоть сменщицу уговорила…