Девочка Красная Тапочка - Дарья Донцова

Бубликова скорчила рожу.

– Вставай, – скомандовала Энн.

– Не хочу, – закапризничала девчонка, – всю жизнь ношу черное и носить буду.

– Всю жизнь ты в дерьме провела и всю жизнь в дерьме проводить будешь, – парировала продюсер, – Лена дело говорит. Никому очередное чмо на эстраде не нужно. Надо переформатировать тебя.

– Только внешне, – уточнила я, – не творчески. Попытка не пытка!

– В материальном плане ты ничего не потеряешь, – добавила Энн.

– Нельзя ничего потерять, если ничего не имеешь, – дополнила я.

Таня медленно встала.

– Ну, ладно! Куда переть?

– Два шага налево от кафе, и мы на месте, – объяснила я.

Едва мы вошли в лавку, как увидели продавщицу в голубом платье, та кинулась к нам:

– Добрый день! Наш магазин для невест и подружек номер один в России. Я ваш личный консультант Надин.

– Покажите самые нарядные платья, – попросила я.

– А кто невеста? – полюбопытствовала Надя.

Энн показала на Таню:

– Она!

– Поздравляю, поздравляю, поздравляю, – завела свою песню продавщица, – вам удалось довести парня до загса! Это огромный успех. Свадьба – лучший день в жизни любой девочки…

– Лично для меня лучший день тот, когда я получаю деньги, – прогудела Энн.

А я подошла к рейлу, пошевелила вешалки и взяла одну:

– Это!

– …! – отреагировала Таня.

– Иди примерь, – велела Энн.

– Сама иди на …! – ответила Бубликова.

– Хочешь получать сто тысяч евро за один концерт? – вкрадчиво спросила я.

– А что, кто-то откажется? – прищурилась Танечка.

– Тогда без кривляний надень это платье, – приказала продюсер, – если опять сматеришься, я просто уйду и возьму под опеку Нюку. Она вместо тебя в клубе споет и спляшет.

– Нюка? – разозлилась Таня. – Безголосая уродина!

– Ты тоже не Мария Каллас и не королева красоты, – отбрила Энн, – зато Нюка послушная! Я дам ей псевдоним… э…

– Заюшка без правил, – живо подсказала я.

– Круто! – похвалила продюсер. – Может, ну ее, Бубликову? Корчит из себя Селин Дион! Пошли.

Энн схватила меня за руку.

– Эй, вы куда? – занервничала Бубликова.

– Досвидос, – помахала ей рукой Энн, – Нюка с нами спорить не станет, она все выполнит ради славы и денег. А ты пальцы растопыриваешь, материшься.

– Надену платье, – скривилась Таня, – ладно! Если вам так хочется.

– Да на здоровье, – хмыкнула продюсер, – носи с удовольствием. Но мы с Леной работать с капризулей и скверной на язык девкой не станем. Нюка милая, добрая, а ты средоточие зла и вредности. Будем лепить звезду из Нюки.

Бубликова схватила наряд и кинулась в кабинку.

– Сработало, – улыбнулась я.

– М-м-м, – простонала Энн, – хоть один денек без закидонов провести охота. То ей чаю, то кофе, то хочет есть, то выкиньте обед, то веселая, то гиена злобная…

– Тогда меняй профессию, – посоветовала я, – в бухгалтерии, наверное, тихо. Хотя там тоже авралы бывают и могут противные коллеги попасться.

– Мама родная, – ахнула продавщица, – ваще просто!

Мы с продюсером повернулись на звук и увидели Танюшу.

Платье в воланах, кружевах и бантах прекрасно сидело на девушке, у которой талия оказалась всем на зависть. Но из-под подола торчали две ноги в ссадинах, синяках и царапинах. Создавалось впечатление, что Танюша засунула нижние конечности в камнедробилку, их там поколотило как следует и выбросило. У милого наряда в стиле «сладкое до тошноты пирожное» были рукава-фонарики длиной чуть повыше локтя. Перед нами предстали предплечья и большая часть плеча, украшенные татуировками.

– Эй, – обрела дар речи Энн, – ты колешься? Все лапы в красных точках!

– Нет, – возразила Бубликова, – ты сама поселила меня в коммуналке, там соседей тьма, а в постели клопы, они кусаются.

– Наверное, невесте лучше взять брючный костюмчик, – посоветовала продавщица, – он скроет…

– Нет, – остановила я консультанта, – этот наряд то, что надо!

– Дреды никак не вяжутся с этой одеждой, – настаивала на своем торговка.

– Не трожьте волосы! – взвилась Таня. – Они мой протест!

– Против чего? – спросила я. – Ты объявила войну шампуню и расческам? Но прическа просто супер! То, что требуется этому платью.

– Да? – не поверила Бубликова.

– Из ее колтунов скоро мыши побегут, – возмутилась Энн.

Я пришла в восторг:

– Отлично! Покупаем пасторальное безумие. Еще понадобятся грубые черные высокие ботинки на «тракторной» подошве. Таня, не мой голову до концерта.

– А я и не собиралась, – ответила девица-красавица.

– Прекрасно, что ты грязнуля, – восхитилась я, – обувь выбираем самую жуткую. И идем за плащом.

– За каким? – деловито уточнила продюсер.

И тут на меня ураганом налетело вдохновение.

– Фильм «Люди в черном» видела? Главные герои там в таких ходили, в длинных. Еще возьмем заколочки девичьи: собачки, кошечки, уточки, птички… Она умеет петь? Хоть как-нибудь?

– Вопрос про меня? – скривилась Таня.

– Да, – подтвердила я, – есть идея, но для нее требуются голос, слух, знание нотной грамоты, артистизм, актерские данные.

Энн хихикнула:

– Ага! Все это круто! Лена, при наличии того, о чем ты говоришь, человек отправится в проект «Голос» на ТВ, победит там и будет весь в шоколаде. Ты же слышала, как Бубликова поет!

– Ни… она не слышала, – вдруг разозлилась Таня и завела: – Just walk away…[5]

Я замерла на месте. У продавщицы округлились глаза, Энн приоткрыла рот, в магазин стали заглядывать люди, кое-кто заходил и оставался. Когда Таня замолчала, народ зааплодировал, а я спросила:

– Если ты умеешь так петь, почему орешь мимо нот?

– Я не старперша, – надулась Бубликова, – не собираюсь выть про любовь и ныть: «Просто уходи». Перед тобой автор текстов и музыки. То, что я исполнила сейчас, многие забацают. Не хочу с ними в одной колонне шагать.

Энн потрясла головой:

– С таким голосом – и визжать не пойми что! Ты на голову выше своих сверстниц, которые лезут на эстраду!

– Я выше их до неба, – заявила Таня, – но хочу исполнять то, что хочу! Я творец. А не балалайка, на которой чужие песни наигрывают.

Продюсер медленно втянула в себя воздух.

Я схватила ее за плечо:

– Спокойствие, только спокойствие. У Тани талант. А все, кто им обладает, со своими тараканами. Не нервничай, прусаков можно перевоспитать.

Глава одиннадцатая

Часа через два, когда продюсер и Таня ушли, а я уж хотела ехать домой, позвонил Макс с вопросом:

– Ты где?

– В магазине, – ответила я.

И лишь сейчас вспомнила, что забыла купить продукты и не приготовила обед. Следовало что-то придумать. В голову пришла неоригинальная идея:

– Давай сходим в кафе.

– Устал немного, – признался муж, – лучше дома перекусим.

– Я в гастрономе, – отрапортовала я, шагая в сторону супермаркета, – сейчас куплю все, что ты хочешь.

– В субботу ты принесла рыбу, – вспомнил Вульф, – красную. То ли лосося, то ли семгу.

– Сейчас найду ее, – пообещала я, вбегая в торговый зал, – отлично, прямо куда надо попала! Красная рыба, да?

– Такая свернутая рулетом, но не сырая, – сказал Макс.

– Запеченная? – предположила я, шагая в сторону кулинарии.

– Вроде ее закоптили, – продолжал Вульф, – целой тушкой, потом нарезали на ломти, их свернули…

Я подошла к прилавку:

– Мне нужна красная рыба, копченая, по виду как рулет.

– Веревочками перевязана, – подсказал муж.

– Веревочкой перевязана, – эхом повторила я.

– Она зеленая или коричневая? – неожиданно осведомилась продавщица.

– Рыба? – удивилась я и повторила: – Красная. Зеленую рыбу мало кто съесть захочет.

– Я про тесемку спрашиваю, – уточнила торговка.

– Вроде бежевая, – ответил Вульф, который слышал наш диалог.

Я сообщила его слова женщине за прилавком, та