Утро, день, ночь - Сидни Шелдон

Популярность Кендолл росла. Неординарным лицом она выгодно отличалась от многих других моделей, похожих как сестры. Не последнюю роль играла и врожденная элегантность.

– В ней чувствуется класс, – заметил как-то один из рекламных агентов. И попал в десятку.

Кендолл страдала от одиночества. Время от времени соглашалась на встречи с мужчинами, но они не приносили радости. Работала она уже постоянно, но у нее складывалось впечатление, что ей ни на йоту не удалось приблизиться к поставленной цели. «Я должна чаще общаться с ведущими модельерами», – решила Кендолл.

– Следующие четыре недели у тебя забиты полностью, – обрадовала ее Роксана. – Клиенты в тебе души не чают.

– Роксана…

– Да, Кендолл?

– Я не хочу больше этим заниматься. Роксана изумленно вытаращилась на нее.

– Что?

– Я хочу выйти на подиум.

Показывать наряды на подиуме стремились все модели. Эта работа не только приносила самые высокие заработки, но и превращала модель в актрису.

На лице Роксаны отразилось сомнение.

– Прорваться на подиум практически невозможно…

– Я попробую.

Роксана пристально всмотрелась в нее.

– Тебе действительно этого хочется?

– Да.

– Хорошо, – кивнула Роксана. – Если ты настроена серьезно, первым делом тебе надо научиться ходить по бревну.

– Что?

Роксана все ей объяснила.

В тот же день Кендолл купила узкий деревянный брус длиной в шесть футов, ошкурила его, чтобы не занозить ноги, и положила на пол. Поначалу она падала с него после первого же шага. «Это нелегко, – сказала она себе, – но я справлюсь».

Каждое утро Кендолл поднималась пораньше и ходила по брусу. Вскоре появились первые успехи. Координация заметно улучшилась.

Практиковалась она перед большим, в рост человека, зеркалом. Под музыку. Кендолл училась шагать с книгой на голове. Меняла кроссовки и шорты на вечернее платье и туфли на шпильках.

Когда Кендолл почувствовала в себе уверенность, она пошла к Роксане.

– Я навела для тебя справки, – сообщила ей Роксана. – Унгаро ищет модель для демонстрации своей коллекции. Я порекомендовала тебя. Он готов посмотреть, чего ты стоишь.

У Кендолл учащенно забилось сердце. Унгаро – один из лучших модельеров.

На следующей неделе Кендолл прибыла на показ коллекции. Она всеми силами старалась показать, что не видит в своем выходе на подиум ничего особенного.

Унгаро протянул Кендолл первый наряд и улыбнулся.

– Удачи вам.

– Благодарю.

Когда Кендолл вышла на подиум, со стороны могло показаться, что она провела на нем всю жизнь. Даже другие модели отдали ей должное. Показ коллекции прошел с большим успехом, и с того дня Кендолл вошла в элиту. Она начала работать с гигантами мира моды:

Ивом Сен-Лораном, Холстоном, Кристианом Диором, Донной Каран, Кальвином Клайном, Ральфом Лореном, Сент-Джоном. Кендолл была нарасхват, путешествовала по всему миру. В Париже коллекции высокой моды показывали в январе и июле. В Милане пик приходился на март, апрель, май и июнь. В Токио -на апрель и октябрь. Работа не оставляла Кендолл ни минуты свободного времени. Ей это даже нравилось.

Кендолл работала и училась. Она показывала модели знаменитых кутюрье и думала о том, какие бы внесла в них изменения, окажись на их месте. Учиться приходилось многому: как должна сидеть одежда, как двигается и облегает тело ткань, как ее кроят и шьют, какие части тела женщина стремится скрыть, какие хочет показать. Дома она переносила свои мысли на бумагу, число эскизов множилось с каждым днем. Однажды она понесла свои эскизы руководителю крупного торгового дома. Они произвели впечатление.

– Кто разработал эти модели? – спросили ее.

– Я.

– Хорошие модели. Очень хорошие.

Две недели спустя Кендолл получила место помощника у Донны Каран и начала изучать деловую сторону торговли одеждой. Дома она продолжала рисовать. Год спустя показала свою первую коллекцию. Шоу закончилось полным провалом.

В моделях не было изюминки, они не произвели впечатления. На второй показ коллекции просто никто не пришел.

"Я выбрала не ту профессию, – в отчаянии думала Кендолл. «Придет день, когда ты станешь знаменитым модельером», – вспомнились ей слова матери. – Что же я сделала не так? – гадала Кендолл. Глубокой ночью ее осенило:

– Я создавала наряды для моделей. А должна создавать их для настоящих женщин, у которых обычная работа, обычная семья. Изящные, но удобные. Шикарные, но практичные".

На подготовку следующей коллекции у Кендолл ушел год, но приняли ее на ура.

Кендолл редко возвращалась в Роуз-Хилл, но каждый ее приезд заканчивался слезами. От отца она не слышала ни одного доброго слова. Более того, с годами он изменялся только к худшему.

– Еще никого не подцепила, а? Наверное, никогда и не подцепишь.

Марка Рено Кендолл встретила на благотворительном балу.

Он работал в международном отделе Нью-Йоркского брокерского дома и занимался зарубежными валютами. На пять лет моложе Кендолл, симпатичный француз, высокий, стройный. Его обаяние и обходительность не остались незамеченными. На следующий вечер он пригласил Кендолл пообедать, после чего она оказалась в его постели. С той поры все ночи они проводили вместе.

– Кендолл, ты же знаешь, что я безумно тебя люблю, – услышала она от него как-то вечером.

– Я искала тебя всю жизнь, Марк, – тихо ответила она.

– Загвоздка только в одном. Ты знаменитость. Я зарабатываю гораздо меньше тебя. Возможно, когда-нибудь…

Кендолл приложила палец к его губам.

– Помолчи. Ты дал мне больше, чем я могла надеяться.

На Рождество Кендолл пригласила Марка в Роуз-Хилл познакомиться с отцом.

– Ты собираешься выйти за него замуж? – взорвался Гарри Стенфорд. – Да он же никто! Он женится на тебе ради денег, которые, по его мнению, ты унаследуешь.

Если Кендолл и искала повод выйти замуж за Марка, то реакция отца пришлась как нельзя кстати. Они поженились на следующий день, в Коннектикуте. И в замужестве Кендолл обрела счастье, которого она никогда не знала.

– Ты не должна позволять отцу помыкать тобой, – заявил ей Марк. – Всю жизнь он использовал свои деньги как оружие. Нам не нужны его деньги. И за это Кендолл еще больше любила его. Марк стал для нее идеальным мужем: добрым, отзывчивым, заботливым. «У меня есть все», – думала Кендолл, сияя от счастья. Прошлое умерло. Она достигла успеха, несмотря на скепсис отца. Через несколько часов мир моды будет любоваться ее творениями, восхищаться ее талантом.

Дождь прекратился. Добрый знак. Показ коллекции произвел фурор. В конце под музыку и фотовспышки на подиум вышла Кендолл, поклонилась. Ей ответили шквалом аплодисментов. Кендолл жалела лишь о том, что рядом нет Марка и он не может разделить с ней триумф. Брокерский дом не отпустил его в Париж.

Когда зрители покинули зал, Кендолл в великолепном настроении вернулась в кабинет.

– Вам письмо. – Помощница протянула ей конверт. – Его принес нарочный.

Кендолл посмотрела на коричневый конверт, и по ее спине пробежал холодок. Она знала, что ее ждет, еще до того, как вскрыла конверт и достала оттуда лист бумаги со следующим текстом:

«Дорогая миссис Рено! К сожалению, вынужден информировать Вас, что Ассоциации защиты диких животных вновь не хватает средств. В самое ближайшее время нам необходимы 100 тысяч долларов для покрытия текущих расходов. Деньги направьте на счет номер 804072 в банк „Швейцарский кредит“ в Цюрихе».

Подпись отсутствовала. Кендолл упала в кресло, не отрывая взгляда от письма.

Это никогда не закончится. Ее будут шантажировать до самой смерти.

Другая помощница влетела в кабинет.

– Кендолл! Я только что услышала ужасную новость.

«Что может быть ужаснее этого письма», – подумала Кендолл.

– Какую…, какую новость?

– По «Радио-Люксембург» передали, что ваш отец…, умер. Он утонул.

До Кендолл не сразу дошел смысл ее слов. А потом мозг пронзила мысль: «Интересно, чем бы он гордился больше – моим успехом или тем, что его дочь – убийца?»

Глава 10

Пегги Малкович вышла замуж за Вудро Стенфорда – Вуди два года тому назад, но для обитателей Хоуб-Саунда она по-прежнему оставалась «той официанткой».

Когда Вуди впервые встретил ее, она работала в гриле «Дождливый лес». Вуди Стенфорд считался в Хоуб-Саунде завидным женихом. Высокий, красивый, мускулистый, превосходно воспитанный, обаятельный, он жил на семейной вилле и считался лакомым кусочком для юных дебютанток из Хоуб-Саунда, Филадельфии, с Лонг-Айленда. Его решение жениться на двадцатипятилетней официантке, дурнушке, не сумевшей окончить даже среднюю школу, дочери рабочего и домохозяйки, словно громом поразило всех.

Шок был особенно велик и потому, что, по всеобщему убеждению, Вуди намеревался сделать предложение Мими Карсон, очаровательной интеллигентной наследнице лесоторговой империи, по уши влюбленной в Вуди.