Мой выбор (СИ) - "raksha_satana"

— Да по делу, по делу. Собственно, всего лишь хочу озвучить тебе предложение, которое делал твоему прекрасному мужу. И надеюсь, ты окажешься мудрее, – Матео сцепил руки в замок и обхватил себя за колено, совершенно театрально выдерживая паузу. – Учитывая, что сейчас у вас тяжёлые обстоятельства, думаю, ты не откажешься от предложения продать магазин моему партнёру, Герману Бахофнеру.

От неожиданности Макс чуть не поперхнулся возмущением, клокочущим в горле. Продать магазин? Умерли, что ли? Ладно, спокойно.

— С какой стати нам продавать магазин?

— С такой, что тебе мотоциклы не интересны, ты дайвер. А Юджин... Бедный Юджин, увы, после случившегося он вряд ли сможет сесть за руль байка. Стоит ли травить душу?

Матео смотрел на Макса, вкрадчиво проговаривая каждое слово, и чем дальше, тем отчётливее тот осознавал – перед ним убийца. Не состоявшийся, но совершенно точно на это способный. Перед глазами всплыли шоссе, ливень, женин Hyundai… И чёрная тень от Harley, идущая на обгон.

— Ты.

Макс смотрел на Лаундмана и ощущал, как по телу раскатывается мелкая дрожь.

— Ты его подрезал.

Воцарилась тишина, гулкая, обличающая. Макс ждал, что Лаундман взбесится, взъерепенится, начнет себя оправдывать, да что угодно, но проявит свои чувства. В конце концов, они с Женей долго были вместе, должно же было хоть что-то от этих отношений остаться. Но ожидания разбились вдребезги от короткого, уверенного, довольного смешка. Матео поднялся на ноги и сделал два медленных шага к Максу, продолжая смотреть в глаза. Руки его небрежно лежали на бёдрах, зацепив петли на поясе джинс большими пальцами.

— А у тебя есть доказательства, русский мальчик? Сомневаюсь...

Лаундман переступил с ноги на ногу и скучающе небрежно осмотрел ногти на своих пальцах.

— Я деловой человек, Макс, и криминалом не замаран. А Юджина мне очень жаль, правда. Такое тело – и приковано к больничной койке, – быстрое движение языка по губам не укрылось от Макса. – Боюсь, что неспособность ходить его все же убьёт.

Макс зажмурился. Белые облачка и зелёная травка, белые облачка и зелёная травка. Не поддаваться. Дзен, сука, где ты?! Нету... Видит Бог, держался, как мог.

Мозг отказал всего на несколько секунд, а когда включился снова, Макс уже нанёс первый удар. Похоже, Лаундман не ожидал нападения, что говорило о недальновидности. Неужели думал, что без доказательств ему все спустят? Ну полиция, может, и спустит. Но не парень, выросший в постсоветском пространстве и привыкший метелить оборзевших гопников по подворотням района.

Удар в челюсть снёс с места тщедушного немца, так, что тот отшатнулся назад к столу и ударился о него спиной. Из носа потекла струйка крови, и Лаундман поднес к лицу рукав своей кожанки. Судя по всему, этого времени ему хватило, чтобы подготовиться, от следующего удара он увернулся. Макс был куда шире в плечах и выше ростом, но Матео при этом оказался не менее силён, плюс габариты позволяли двигаться быстрее. Ускользнув от удара, он тут же засадил Максу с ноги по голени и, пользуясь тем, что противник наклонился, нанёс удар с кулака в лицо. Возможно, сломал нос.

Но боли Макс не ощущал. Собственно, он вообще больше ничего не ощущал, в голове только как сигнальная лампочка верещала одна и та же мысль: удавить, прибить, изничтожить. Даже не поднимаясь с колен, он рванул вперед на противника и плашмя опрокинул его на пол. Выбраться из-под тяжёлого Савельева оказалось непосильной задачей, к тому же удары посыпались как из рога изобилия.

— Я... тебя... падла... убью... – Макс шипел угрозы по-русски, вдохновенно превращая лицо противника в боксерскую грушу. И сам бы он не остановился, пока не выполнил свою угрозу, но сзади кто-то довольно сильный вцепился ему в руки, удерживая от очередного удара.

— Макс, хватит! Отпустите его! Макс! Полиция, никому не двигаться! – и, сделав резкий рывок на себя, Эрик Шнайдер все же оторвал Макса от уже не сопротивлявшегося Лаундмана.

До Савельева не сразу дошло, что над ним теперь навис полицейский, в этот раз Шнайдер снова был без формы. Его вид несколько отрезвил и мозг, и взбесившийся тестостерон, так что кулаки, побелевшие и уже со сбитыми костяшками, наконец разжались. Поднявшись на ноги, Макс хотел было задать вопрос офицеру, какого черта его нелёгкая так не вовремя принесла, но рядом на полу зашевелилось тело.

Лаундман был изрядно потрепан, ссадины и синяки явно достались ему надолго, но на ноги он встал очень резво. И тут же зашипел, брызжа кровавой слюной:

— Начинай молиться, верзила. Я тебя за это посажу. Разоришься на адвокатах, чертов эмигрант. И под угрозой депортации не сомневайся, ты сам захочешь продать вашу дыру.

Он сплюнул кровь на пол и нетвердым шагом пошел к выходу, подбирая с лица стекающую кровь. У двери Матео обернулся.

— Придурок, не знаешь, во что вляпался. У меня даже мотоцикла нет. И ни черта ты на меня не найдешь.

Дверь с силой хлопнула, оставляя в кабинете только двоих. Макс опустился в кресло, с которого несколько минут назад поднялся еще не избитый Лаундман, и спрятал лицо в ладони. Полная жопа. Но какой же кайф было отметелить эту тварь.

Эрик стоял напротив, внимательно изучая фигуру Савельева. Взгляд задержался на лице.

— У тебя, по-моему, нос сломан.

Макс дотронулся до переносицы и поморщился. Точно, сломан.

— А мы на “ты” перешли?

Эрик пожал плечами.

— Ну я только что оттащил тебя от парня, которого ты чуть не убил, и я не собираюсь против тебя свидетельствовать. Так что да, мы перешли на “ты”. Мог бы и спасибо сказать.

— Спасибо. Но лучше было дать мне закончить.

— А ты сесть торопишься? Не сомневаюсь, свою угрозу он выполнит.

—Да и хрен с ним. Другое плохо: у меня и правда ни черта на него нет. Договор о покупке мотоцикла исчез, – Макс перегнулся через стол и, вынув бутылку рома, приложился прямо к горлышку. Шнайдер присвистнул.

— Зачем ты вообще с ним встречался, раз нет доказательств?

Макс поморщился и оторвался от бутылки.

— Да я что, звал его, что ли? Сам явился, будто знал, что я тут один. И про Женю, сука, знает, что ноги отказали и вообще...

Ярость и бешенство снова начали скапливаться в висках, выдавливая мозг в затылок.

— Блять, Ганс...

Шнайдер тут же оживился.

— Что за Ганс?

— Знакомый наш, я ему магазин доверил, пока Женя в больнице. Это он Лаундману информацию сливает и договор тоже он вытащил. Он сказал этому козлу, что я здесь. Найду – убью.

— Нет, давай без этого. Сесть за убийство в Германии – проще простого, а вот польза от такого крота еще может быть. Не говори ему пока, что знаешь.

Это проще сказать, чем сделать, когда от злости аж трясёт. Макс сделал глубокий вдох, но это не помогло, и он снова приложился к бутылке. Потом посмотрел на Эрика и протянул ему ром. Шнайдер не колебался, просто взял из протянутой руки бутылку и сделал глоток. Только тут Макс и обратил внимание, что на офицере были спортивные штаны, майка и кроссовки, а на руке – измеритель пульса. Спасатель Малибу в спортивках.

— Ты сюда трусцой, что ли, прибежал?

Эрик посмотрел на свои кроссовки и усмехнулся.

— Да почти, бегал тут рядом, а потом вспомнил, что магазин ваш тут, решил зайти, узнать, может, ты что-то нашёл по делу. И вовремя, надо сказать.

— Ну это как посмотреть... – Макс причмокнул и посмотрел на быстро пустеющую бутылку, вернувшуюся ему в руки. – Думаешь, Лаундман напишет на меня заявление?

— Вполне возможно. Если он виноват в аварии, это отличный способ отвлечь от себя внимание и сделать тебя главным злодеем. К тому же в кругах полиции... ну... короче, основная масса гомофобов как раз носит форму.

— Хм, – Савельев поднял глаза на Эрика. – Ты поэтому без формы? Терпимость демонстрируешь?

— Все может быть. Слушай, давай-ка, наверное, в больницу поедем, нос твой сам себя не поправит.

Макс пожал плечами, собственно, на нос ему было начхать, а вот поторопиться, чтобы к Жене попасть, стоило. И не только от одного желания увидеть мужа. Накопились вопросы.