Аферист и карьерист - Яна Вовк

– Вот и я говорю – не те манеры, – подхватила Лизавета Максимовна. – Он не делает никаких усилий, чтобы нравиться порядочным людям.

– Он нравится государю. Разве этого недостаточно? – послышался третий голос, тоже женский, но более молодой.

– Ах, как жаль, что умерла Варвара Александровна – золотая душа была, царствие ей Небесное. Да что в том удивительного? При таком муже и я скончалась бы преждевременно… Двое детей остались без матери!

Ольга посмотрела на маркиза, и он, всё поняв, проводил её в другой зал. Музыка летела с хоров, даря гостям очередную кадриль.

– У мадам Ветлицкой, Лизаветы Максимовны, на выданье три дочери. Вот она и кипит злобой к каждому свободному и обеспеченному мужчине, не стремящемуся ей в зятья, – пояснил Шале. – Вы попали в осиное гнездо, а потому я буду оберегать вас. Неосторожные шаги могут спровоцировать беспощадные укусы. У светских дам, даже самых хорошеньких, не язык, а жало, – добавил он, улыбаясь через её плечо стайке перешёптывающихся прелестниц.

– В последнем я успела убедиться.

– А хотите танцевать?

– Расскажите лучше ещё о своих гостях, у вас это замечательно получается, – предложила Ольга, отворачиваясь от дамы, рассматривавшей её через лорнет так, словно она была вещью, которую надо оценить.

– Тогда смотрите влево, – сказал Шале, не обращая внимания на лорнеты, взгляды, перешёптывания. – Видите двоих мужчин у колонны? Про генерала я вам уже говорил, а рядом стоит граф Пален[7]. Вот уж чья судьба то ли извилиста, то ли изворотлива.

– Пален?

– Да, сын цареубийцы. Блестящий военный и превосходный дипломат, пользующийся благосклонностью сына того самого царя…

К генералу и графу подошёл третий мужчина. Это был князь, только что обсуждаемый дамами.

– А князь? – спросила Ольга.

– Малопривлекательная личность. Его не слишком любят, однако всюду терпят, ибо он всем почему-то нужен. Я единственный человек, который питает к нему самую бескорыстнейшую симпатию.

– ???

– Да, да, – искренне подтвердил Шале. – Мало кто находит удовольствие в общении с этим человеком. Князь имеет привычку ставить людей в ситуации, когда им приходится мобилизовать всю сообразительность, чтобы противостоять его натиску. Кому такое понравится?

– Не хороший – значит, плохой?

Подловив её взгляд, Шале разочаровался.

– О! – поворачивая Ольгу в другую сторону, воскликнул он. – А вот вышла в круг баронесса Фредерикс[8]. Милая Цецилия – лучшая подруга её величества, и жена, делающая карьеру своему мужу.

Но Ольга снова смотрела в сторону князя.

– Ничего привлекательного, – напомнил маркиз, и, пристроив её к компании двух дам, растворился в гуще гостей.

Его исчезновение на этот раз стало особенно ощутимым. Рядом со смолкнувшими дамами Ольга почувствовала собственную незначительность так остро, что тут же захотелось исчезнуть. Отходя в сторону, она услышала за спиной утончённый смешок и что-то по поводу её платья. Ольгу бросило в жар.

– Вы без меня не скучали?

Она посмотрела в весёлые глаза вновь появившегося маркиза.

– Зачем я здесь?

– Как, мадам, вы сожалеете? – он удивился с той искренностью, которая не вызывала сомнения. – Не понимаю вас.

– Отлично понимаете, маркиз. Я хочу знать, зачем вы пригласили меня сюда.

– Вас и вашего мужа, – уточнил он.

– Было бы удивительно, если б вам удалось пригласить меня на бал без мужа… храбрый француз.

Шале взял её под локоть и вывел в безлюдную комнату, приговаривая при этом:

– Наше исчезновение всё равно теперь не заметят.

Оказавшись с ним наедине, Ольга поняла, что её настойчивость пошла не тем путём, и сразу же предупредила:

– Мсье, не предпринимайте ничего такого, о чём можно будет сожалеть.

– Вполне своевременное замечание. А я уж было собрался уступить вам.

Она невольно улыбнулась.

– Моё сердце чуть не остановилось, – он приложил руку к груди, и, не дав Ольге сказать ни слова, предложил: – Хотите шампанского? Самый весенний напиток – игристый и радующий, уравнивающий фраки и мундиры.

– Сомневаюсь, что от выпитого мной шампанского ваш дорогой фрак выиграет.

На её иронию Шале не обиделся.

– В минуте вся жизнь, мадам! Иду за шампанским. Обещайте мне, что не сбежите.

– Обещаю, – и еле слышно добавила: – Всё равно некуда.

Шале скрылся за пунцовыми портьерами, а Ольга осмотрелась. Занятая своими мыслями, она не поняла, откуда вдруг в комнате появился мужчина, молча двигавшийся прямо на неё. Это был не Шале, а кто-то пониже ростом, и вряд ли один из гостей, так как на нём была верхняя одежда, никак не подходившая для выезда в свет. Лицо его пряталось в глубокой тени капюшона. Ольга, наверное, закричала бы от подкатившего страха, если бы вошедший не догадался скинуть капюшон.

– Бог мой, это вы, – только и произнесла она, вглядываясь в лицо Ильина.

– Я, – подтвердил он, и, сделав к ней последний шаг, обнял её, как ветерок берёзку, почти не прикасаясь, нежно, трепетно.

Ольга вдруг расплакалась.

– Что же это, Оленька… вы ведь не любительница трогательных сцен, – не ожидая слёз, пробормотал Ильин.

Он так долго готовился к этой встрече, так много думал о предстоящем свидании, собирался выслушать упрёки и выдержать презрение… но слёз не ожидал. Женские слёзы были опасней наводнения – ничто не спасёт, если начнёшь в них тонуть.

– Простите. В самом деле, к чему сантименты? – не отрываясь от его плеча, всхлипнула Ольга. – Вы, несомненно, искали меня по какому-нибудь неотложному делу.

Михаил Иванович погладил её по голове, утешая, как ребёнка. Она отстранилась от него. Глаза ещё красные, ресницы слиплись от непросохших слёз, но взгляд уже ясный и сухой, не собирающийся убегать. Такая знакомая Оленька…

– Вас отпустили?

Он кивнул. Обнять бы её крепко, прижать к себе и никуда не отпускать… Но он уже отпустил… навсегда. И всё равно сюда шёл.

– Как вы здесь оказались? – она беспокойно оглянулась на дверь. – Вы рисковали столкнуться только что с человеком, не заинтересованным в безопасности чьей-либо репутации. С минуты на минуту он вернётся.

– Я никогда не отличался осторожностью.

Она не спрашивала больше ни о чём, а он готов был рассказать о многом.

– Вы должны уйти.

Ильин посмотрел на неё с грустью, причина которой уходила корнями в недомолвки прошлого. Так и останется недосказанным то, что не давало ему покоя эти годы. Вся жизнь в походах и экспедициях, наблюдениях и открытиях. Есть некогда, спать некогда, но мысли всегда находили время коснуться болезненной темы…

Ольга присела на оттоманку, прикрыв наготу волнения довольно зыбким спокойствием. Она понимала, что любое неосторожное слово способно прорвать её защиту – защиту от сомнений и бесполезных сожалений, которые бы уничтожили, разрушили мир, с трудом созданный ею вокруг себя, такой хрупкий и ненадёжный, но всё-таки мир.

– Оленька, – тихо заговорил он, опускаясь перед ней на колени, – простите мне мою нерешительность. Простите малодушие…

Она сдерживалась, чтобы не отвернуться. Резкое слово рвалось с языка. Простить замужество и рождение любимого дитя? Или отвращение и страх, которые душили её в первую брачную ночь? Или разочарование в своём существовании, и серые дни, похожие один на другой? Простить?! Она бы простила… если бы считала его виновным во всём произошедшем.

– Так должно было случиться. Я ни о чём не жалею, – выдавила она из себя, глядя прямо в его глаза. «А даже если бы и жалела, вы никогда не узнали бы об этом!»

– Я отправляюсь в экспедицию, – Ильин взял её руку и нежно поцеловал. – Еду завтра на рассвете… Тайное присутствие недавнего заключённого на балу – это оплеуха собравшемуся здесь обществу. Я хотел бы увидеться с вами при иных обстоятельствах, но когда мне сообщили вчера о моём досрочном отъезде, я уже не выбирал. Всё решилось очень неожиданно…

За портьерами произошло движение, и раздался громкий чих. Ильин поспешно поднялся. Ольга выбежала навстречу маркизу, замешкавшемуся в дверях.

– Ах, эта вечная пыль в портьерах! – придерживая пальцем кончик носа, точно боясь снова чихнуть, пожаловался Шале. – Простите, что задержался, но мадам Ветлицкая не отпускала меня, выясняя, у какого ювелира я покупаю драгоценности для жены.

– Да? И у какого же?

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Где мой муж? – тут же спросила она.

– Я только что видел его за игрой.

– А где шампанское?

– Ох, я и забыл! Это из-за мадам Ветлицкой! А вы всё ещё хотите шампанского?

Никакой внимательный взгляд не мог проникнуть за улыбчивый занавес маркиза.

– Думаю, мсье, нам пора вернуться к гостям.

– Составьте компанию Роману Степановичу, и он будет приятно удивлён.

– Я не люблю карты.

– Напрасно. Это теперь стало модным занятием. Заметьте, дамы тоже поддаются азарту и составляют серьёзный противовес господам. Я, к сожалению, не слишком силён в картах, но надеюсь, ваш муж научит меня выигрывать.