Российская коррупция - Александр Кирпичников

Современный историк – исследователь правительственного аппарата ХIХ века П. А. Зайнчковский приводит данные о поборах губернаторов. Так, архангелогородский губернатор Фрибес получал от откупщика ежегодно три или четыре тысячи рублей серебром, а его пензенский коллега Панчулидзев обложил данью всех двенадцать откупщиков губернии и брал по две тысячи рублей ежегодно с каждого. Псковский губернатор Бартоломей, зная, что полиция кормится взятками, потребовал от полицмейстера и ему выплачивать по пять тысяч рублей в год.

Губернаторы и городничие, следуя традиции окольничего Плещеева, ложно обвиняли местных богатых купцов в каком-либо преступлении и заключали их в тюрьму, пока те не откупались. Не случайно Салтыков-Щедрин, прошедший большую управленческую школу, служивший вице-губернатором в Рязани и Твери, писал, что вкладывать капитал во взятки лучше, чем в банк, потому что это дает гарантию от разорительных придирок со стороны властей.

Иерархия взяток не ограничивалась губернаторами. Им тоже приходилось давать начальству. Правитель канцелярии киевского генерал-губернатора Бибикова Писарев обложил ежегодной данью в 10 тысяч рублей подчиненных губернаторов. Тех, кто пытался уклониться, наказывали. Так, в течение нескольких лет не утверждался в должности управляющего Подольской губернией генерал-майор А. А. Радищев, отказавшийся платить дань. О лихоимстве Писарева докладывали царю, но Николай благоволил к Бибикову и не хотел его огорчать, зная, что жена Писарева находилась в нежнейшей дружбе с генерал-губернатором, и он не мог с ней расстаться. Поэтому Писареву было пожаловано придворное звание камергера, а через несколько лет он был назначен олонецким губернатором.

Когда Николай велел выяснить, кто из его 58 губернаторов не берет взяток, III отделение доложило – только двое: киевский – Фундуклей и ковенский – Радищев (тот самый, что отказывался платить дань в канцелярию Бибикова). И царь был в недоумении: что не берет взяток Фундуклей, понятно, он очень богат, но почему не берет Радищев? Честность сына одного из первых российских интеллигентов, автора «Путешествия из Петербурга в Москву», показалась чрезмерной – не в духе времени, не в духе двора.

Петербургский историк В. М. Зверев разыскал в архивах журнала «Русская Старина» и опубликовал в «Российской провинции» (1995, № 5) анонимную записку, относящуюся к 1857 году, о причинах всеобщего неудовольствия в России. Неизвестный автор писал:

«Неудовольствие всеобщее возникло по причине весьма ясной и естественной: между царем и народом стоит дурная и злонамеренная администрация, легион воров, известный под названием бюрократии, который заслоняет народ от царя, а царя от народа, обкрадывает и обманывает обоих. Грустно сжимается сердце русское при взгляде на внутреннее состояние России, на администрацию нашу. Что видим мы в ней? Преступное равнодушие к благу общему, презрения достойное поползновение к выгодам личным; почти все в ней основано на обмане и плутнях, почти везде мошенничества, грабеж; почти все продается, почти все покупается. Нет почти такого скверного дела, коего с помощью денег нельзя было бы совершить; нет почти уголовного преступления, от коего нельзя было бы откупиться. Правительство русское вообще слывет за самодержавное, но на самом деле власть его ограничена гидрой бюрократии. Царь издает законы по своему благоусмотрению, но из этих законов чиновники исполняют лишь те, которые приносят им выгоды; законы, выгод им не приносящие, они исполняют плохо и нерадиво, а законов, могущих причинить ущерб их выгодам, они вовсе не исполняют. Золото – вот истинный самодержец русской бюрократии. Ему одному она служит усердно и повинуется беспрекословно!»

В конце своего царствования Николай I сказал наследнику престола: «Во всей России, Саша, только двое человек не воруют: ты да я». Окружение императора погрязло во взятках и казнокрадстве. В Военном министерстве процветало взяточничество и воровство, доходившее, как говорили современники, до грабежа. Сам министр граф Александр Чернышев и его друзья – дежурный генерал Главного штаба граф Петр Клейнмихель и генерал-адъютант граф Владимир Адлерберг под чужими именами брали подряды на военные поставки, а затем делили между собой огромные доходы. При дворе втихомолку шла распродажа и чинов и орденов. Директор императорских театров Андрей Сабуров в 1851 году заплатил двадцать тысяч рублей серебром Жеребцовой, любовнице министра двора, князя Петра Волконского, за чин гофмейстера.

Старика Волконского сменил граф Владимир Адлерберг – личный друг императора. Николай доверял ему, и наследник престола воспитывался вместе с сыном графа – Александром Адлербергом. С приходом графа в Министерство двора в его делах воцарился полный беспорядок, прекратился ежегодный учет имущества. Поэтому в Лондоне оказалась часть великолепного сервиза из севрского фарфора, подаренного Людовиком XVI Екатерине II. По всем подрядам, что заключало министерство, подрядчики были обязаны выделять часть своих барышей министру и его любовнице Мине Бурковой. А она широко пользовалась положением и влиянием графа и торговала местами, чинами и орденами. Злой наблюдатель, обиженный на Александра II и его двор, князь Петр Долгоруков, заявив о стремлении сказать правду о «сволочи, составляющей в Петербурге царскую дворню», по отбытии из России в 1860 году описал, как добывались чины и кресты:

«Гостиная Мины Ивановны набита людьми знатными, которые приезжают на поклон и заискивают ее покровительства…Через нее легко получить место при дворе, а по почтовому ведомству, доколе им управлял Адлерберг, то есть до 1858 года, без нее просто нельзя было получить никакого места. Ее милость возводит людей, а гнев низвергает их… Самый низкопоклонный из мининских холопов в первопрестольной столице – начальник Московского архива иностранных дел князь Михаил Андреевич Оболенский, который через ее посредство купил чин гофмейстера».

При дворе Александра II стал влиятелен граф Александр Адлерберг, друг царя с детских лет. Придворные смотрели на него, как на временщика, министры ездили на поклон к молодому генерал-адъютанту. Он был известен в придворных кругах как страстный картежник и неисправимый мот, беспрестанно нуждающийся в деньгах. Сменив своего отца в должности министра двора, он сделал все, чтобы порядок вещей, когда не существовало ни контроля, ни гласности, продолжался, а он мог, пользуясь дружбой государя, запускать лапу свою в государственное казначейство почаще и поглубже.

Множество назначений, как засвидетельствовал в своих воспоминаниях граф С. Ю. Витте, и других неопрятных дел устраивалось через морганатическую супругу Александра княгиню Юрьевскую. Княгиня (первоначально еще в качестве княжны Долгорукой) не брезговала принимать крупные подношения, и это был путь для крупных дельцов добиться концессий на строительство железных дорог. Ажиотаж вокруг строительства стал источником постоянного дохода для всех членов царской семьи. Брат царя генерал-фельдмаршал великий князь Николай Николаевич Старший получил взятку в размере 200 тысяч рублей за успешные хлопоты по предоставлению концессии нужному человеку. Сам Александр II, как рассказывает в своем дневнике военный министр Д. А. Милютин, заботился о том, чтобы концессии на железные дороги принесли барыши его фаворитам и фавориткам. Он отдал распоряжение министру путей сообщения разместить крупный заказ на заводах Мальцева, но под негласным условием, чтобы заводчик ежегодно выплачивал определенную сумму жившей отдельно жене – приятельнице императрицы.

Двор оставался средоточием коррупции вплоть до падения монархии. Николай Алексеевич Некрасов дал такую характеристику придворному:

Носил ливрею царскую,Сорил казну народную.

Многочисленные члены императорской фамилии в этом смысле не покидали передовых позиций. После трагической гибели отца Александр III решил на месте рокового покушения на Екатерининском канале воздвигнуть грандиозный Храм Воскресения. Его брат, великий князь Владимир Александрович, под чьим шефским надзором шло сооружение церкви, использовал этот долгострой того времени с немалой выгодой для себя, и обошлось его шефство казне втрое против сметы.

«Великое это горе – великие князья! Только мошенники уживаются с ними, потому что дают им наживаться», – записал в своем дневнике издатель газеты «Новое время» Алексей Суворин. Его дневник пестрит пометками о коррупции членов императорского дома и министров. Суворин знал их, с некоторыми был достаточно близок, чтобы составить о них верное представление. О великом князе Петре Николаевиче он пишет, что тот получил пять миллионов рублей за основание общества «Феникс», акции которого были искусственно вздуты до 700 рублей, а потом стали продаваться по 50 рублей. Московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович получил взятку в два миллиона рублей за отсрочку по его ходатайству введения в Москве винной монополии. О взятке, полученной дядей царя, было известно и самому Николаю II. Убежденный монархист, Суворин пришел к печальному выводу: «Россия – это поместье Романовых, и они наживаются всячески».