Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Проза » Триумфальная арка - Эрих Мария Ремарк

Триумфальная арка - Эрих Мария Ремарк

Читать онлайн Триумфальная арка - Эрих Мария Ремарк
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 25
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

– Не на этих же. Мне с другими поквитаться надо.

Из-за испанского столика до них доносились обрывки гортанной чужеземной речи. Затем прозвучало троекратное «Viva!»[8], звякнули дружно поставленные на стол бокалы, и вся компания чуть ли не строем очистила помещение.

– Такую выпивку и чуть было в эту рожу не выплеснул, – покачал головой Морозов. – Надо же, и вот этакая шваль правит сейчас в Европе. Неужели и мы такими же идиотами были?

– Да, – отозвался Равич.

Еще примерно час они играли молча. Вдруг Морозов вскинул голову.

– Вон Шарль идет, – сообщил он. – Похоже, к тебе.

Равич поднял глаза. Паренек из швейцарской уже подходил к их столику. В руках у него был небольшой сверток.

– Просили вам передать.

– Мне?

Равич осмотрел сверток. Сверток небольшой, в белой шелковистой бумаге, перевязан бечевкой. Адреса на свертке не было.

– Я ни от кого ничего не жду. Это какое-то недоразумение. Кто передал?

– Женщина… ну, то есть дама, – поправился паренек.

– Так женщина или дама? – уточнил Морозов.

– Да вроде как посередке…

– А что, метко, – ухмыльнулся Морозов.

– Тут даже не написано, от кого. Она точно сказала, что это мне?

– Ну, не то чтобы прямо. Не по имени. Для доктора, говорит, который у вас живет. А потом… вы эту даму знаете.

– Это она так сказала?

– Да нет. Но это с ней вы недавно приходили ночью, – выпалил парень.

– Да, Шарль, со мной иногда приходят дамы. Но пора бы тебе знать: тактичность и скромность – первые добродетели служащего гостиницы. Нескромность – это только для кавалеров большого света.

– Да вскрой же ты его наконец! – не утерпел Морозов. – Даже если это не тебе. В нашей многогрешной жизни и не такое случалось вытворять.

Равич усмехнулся и развязал бечевку. В свертке прощупывался какой-то предмет. Оказалось, это деревянная фигурка мадонны, которую он оставил в комнате той женщины, как же ее звали… Мадлен… Мад… Он напряг память… Нет, забыл. Что-то похожее. Он разворошил шелковистую бумагу. Ни письма, ни записки.

– Хорошо, – сказал он пареньку. – Все правильно.

И поставил статуэтку на стол. Среди шахматных фигур она смотрелась странно и как-то неприкаянно.

– Она русская? – спросил Морозов.

– Нет. Хотя мне сначала тоже так показалось.

Равич заметил, что губную помаду с лица мадонны отмыли.

– Что прикажешь мне с этим делать?

– Поставь куда-нибудь. На свете множество вещей, которые можно куда-то приткнуть. И для всех находится место. Только не для людей.

– Того человека, наверно, уже похоронили.

– Это та?

– Ну да.

– Но ты хоть заходил к ней еще раз, проведать, как она и что?

– Нет.

– Странно, – задумчиво проговорил Морозов. – Сперва мы думаем, будто помогаем кому-то, а когда человеку тяжелее всего, перестаем помогать.

– Борис, я не армия спасения. Я видывал в жизни случаи куда хуже этого и даже пальцем не пошевельнул. И почему, кстати, ей должно быть сейчас тяжелей?

– Потому что теперь она оказалась по-настоящему одна. В первые дни тот мужчина хоть как-то, но все еще был с ней рядом, пусть даже мертвый. Но он был здесь, на земле. А теперь он под землей, все, его нет. И это вот, – Морозов указал на фигурку, – никакая не благодарность. Это крик о по-мощи.

– Я переспал с ней, – признался Равич. – Еще не зная, что у нее стряслось. И хочу про это забыть.

– Чепуха! Тоже мне, велика важность! Если это не любовь, то это вообще распоследний пустяк на свете. Я знал одну женщину, так она говорила, ей легче с мужиком переспать, чем назвать его по имени. – Морозов склонил голову. Его лобастый лысый череп под лампой слегка отсвечивал. – Я так тебе скажу, Равич: нам надо быть добрее – поелику возможно и доколе возможно, потому что в жизни нам еще предстоит совершить сколько-то так называемых преступлений. По крайней мере мне. Да и тебе, наверно.

– Тоже верно.

Морозов облокотился на кадку с чахлой пальмой. Та испуганно покачнулась.

– Жить – это значит жить другими. Все мы потихоньку едим друг друга поедом. Поэтому всякий проблеск доброты, хоть изредка, хоть крохотный, – он никому не повредит. Он сил придает – как бы тяжело тебе ни жилось.

– Хорошо. Завтра зайду, посмотрю, как она.

– Вот и прекрасно, – рассудил Морозов. – Это я и имел в виду. А теперь побоку все разговоры. Белыми кто играет?

5

Хозяин гостиницы сразу же Равича узнал.

– Дама у себя в комнате, – сообщил он.

– Можете ей позвонить и сказать, что я пришел?

– Комната без телефона. Да вы сами можете к ней подняться.

– В каком она номере?

– Двадцать седьмой.

– У меня отвратительная память на имена. Не подскажете, как ее зовут?

Хозяин и бровью не повел.

– Маду. Жоан Маду, – сообщил он. – Не думаю, что это настоящее имя. Скорей всего артистический псевдоним.

– Почему артистический?

– Она и в карточке у нас записалась актрисой. Уж больно звучно, верно?

– Да как сказать. Знавал я одного артиста, так тот выступал под именем Густав Шмидт. А по-настоящему его звали граф Александр Мария фон Цамбона. Густав Шмидт был его артистический псевдоним. Не больно звучно, верно?

Хозяин, однако, не стушевался.

– В наши дни чего только не бывает, – философски заметил он.

– Не так уж много всего и бывает в наши дни. Загляните в учебники истории, и вы легко убедитесь, что нам достались еще относительно спокойные времена.

– Благодарю покорно, мне и этих времен за глаза хватает.

– Мне тоже. Но чем-то же надо себя утешить. Так вы сказали, двадцать седьмой?

– Так точно, месье.

Равич постучал. Никто не ответил. Он постучал снова и на сей раз едва расслышал что-то невнятное. Отворив дверь, он сразу увидел женщину. Та сидела на кровати, что нелепо громоздилась поперек комнаты у торцевой стены, и когда он вошел, медленно подняла глаза. Здесь, в гостиничном номере, странно было видеть на ней все тот же синий костюм, в котором Равич встретил ее в первый вечер. Застань он ее распустехой, валяющейся в замызганном домашнем халате, – и то вид был бы не такой неприкаянный. Но в этом костюме, одетая невесть для чего и кого, просто по привычке, утратившей для нее всякий смысл, она выглядела столь безутешно, что у Равича от жалости дрогнуло сердце. Ему ли не знать этой тоски – он-то сотни людей перевидал вот в такой же безнадежной позе, несчастных эмигрантов, заброшенных жизнью на чужбину из чужбин. Крохотный островок среди безбрежности бытия – они сидели вот так же и так же не знали, как быть и что делать, и лишь сила привычки еще как-то удерживала их на плаву.

Он прикрыл за собой дверь.

– Надеюсь, не помешал? – спросил он и тут же ощутил всю бессмысленность своего вопроса. Кто и что может ей сейчас помешать? Мешать-то уже считай что некому.

Он положил шляпу на стул.

– Удалось все уладить? – спросил он.

– Да. Не так уж и много было хлопот.

– И все без осложнений?

– Вроде да.

Равич сел в единственное имевшееся в номере кресло. Пружины заскрипели, и он почувствовал, что одна из них сломана.

– Вы куда-то уходите? – спросил он.

– Да. Когда-нибудь. Позже. Никуда особенно, так. Что еще остается?

– Да ничего. Это правильно на первых порах. У вас нет знакомых в Париже?

– Нет.

– Никого?

Женщина тяжело подняла голову.

– Никого. Кроме вас, хозяина, официанта и горничной. – Она мучительно улыбнулась. – Не много, правда?

– Не очень. А что, разве у… – Он пытался припомнить фамилию умершего, но не смог. Забыл.

– Нет, – угадала его вопрос женщина. – У Рашинского не было знакомых в Париже. Или я их не видела. Мы только приехали, и он сразу заболел.

Равич не собирался долго засиживаться. Но сейчас, увидев ее вот такой, он передумал.

– Вы уже ужинали?

– Нет. Да мне и не хочется.

– А вообще сегодня что-нибудь ели?

– Да. Обедала. Днем это как-то проще. Но вечером…

Равич огляделся. Небольшая комната казалась голой, от гостиничных стен веяло ноябрем и безнадегой.

– Самое время вам отсюда выбраться, – сказал он. – Пойдемте. Сходим куда-нибудь поужинать.

Он ожидал, что женщина станет возражать. Столько унылого безразличия было во всем ее облике, что казалось, ей эту хандру уже нипочем с себя не стряхнуть. Однако она тотчас же встала и потянулась за плащом.

– Это не подойдет, – сказал он. – Слишком легкий. Потеплее ничего нет? На улице холодно.

– Так ведь дождь был…

– Он и сейчас не кончился. Но все равно холодно. Другого у вас ничего нет? Пальто потеплее или, на худой конец, свитера?

– Да, свитер есть.

Она подошла к чемодану, что побольше. Только тут Равич заметил, что она так почти ничего и не распаковала. Сейчас она извлекла из чемодана черный свитер, сняла жакет, свитер надела. У нее оказались неожиданно ладные, стройные плечи. Прихватив берет, она надела жакет и плащ.

– Так лучше?

– Гораздо лучше.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 25
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈