Инфернальная мистификация - Александр Арсаньев

– Да что же такое происходит, в самом деле? – шептал Оленин, кусая губы.

– Сейчас узнаем, – пообещал я ему. – Немного совсем осталось!

– Вашими бы устами, Яков Андреевич… Вон и Наталья Михайловна извелась совсем, – не к месту прибавил он. У меня сложилось странное впечатление, что старшая Оленина была бы только рада погибели своей не в меру экзальтированной приемной дочери.

Элен была в белом роброне и в спенсере на лебяжьем пуху. В одной руке девушка держала букет кипенно-белых роз, в другой – свечу, от чего казалось, что среди ночи по улице передвигается бледное, печальное привидение.

– Девица под стать вампиру, не хватает только цепей, – неуместно пошутил мой Золотой дракон, из-за чего едва не схлопотал вызов на дуэль от подпоручика. Мне едва удалось их урезонить.

– Ну, господа, что будем делать? – осведомился я, как только Елена скрылась во флигеле. – Ждать, кажется, не имеет смысла, – я взглянул на часы, стрелки на которых показывали за полночь. – Если вампир пришел, то нам надо встретиться с ним лицом к лицу!

– Верно говорите, Яков Андреевич, – отозвался японец и первым вылез из экипажа.

Следом за ним на землю спрыгнул гвардеец, ну а потом и я, чтобы не отставать от общества. Оленин, так же, как и я, держал в руках дуэльные пистолеты.

Мы, один за другим, медленно поднялись по скрипучим ступеням. Я распахнул дверь, которую Элен оставила приоткрытой. Граф Оленин первым перешагнул через высокий порог. Я направился вслед за ним, сжимая в руках оружие.

– Вам бы сейчас осиновый кол, – прошептал японец. – Вот бы тогда лихо смотрелись!

Однако во флигеле, кроме Элен, никого больше не было. Девушка лихорадочно сжимала в руках свечу, пламя которой плясало на сквозняке.

– Ну и где же нечисть? – осведомился Юкио.

– Не знаю, – с видимым облегчением прошептала Элен. – Кажется, Алекс оставил меня в покое, – обрадовано проговорила она.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? – снова обратился ко мне Юкио. – Надо же, какими дураками нас эта девица выставила! – усмехнулся он.

– Девица ли выставила? – с сомнением отозвался я. – По-моему, ее кто-то довольно ловко вокруг пальца обвел, а заодно и нас вместе с нею! Горничная-то ее слова подтвердила.

– Это Луша-то? – скривился мой Золотой дракон. – Да у нее же на лбу написано, что она – мошенница!

– И где же ты, мой дорогой Юкио, научился так здорово по лицам читать?! – осведомился я с искренним интересом.

– А то вы сами не видели? – пожал плечами японец. – Мне бы не хотелось разочаровывать вас, Яков Андреевич, но что-то вы в последнее время стали гораздо хуже разбираться в этих людишках, – протянул он презрительно.

– Ну, мне кажется, ты хватил, – усмехнулся я.

Мира, как всегда, не спала, но в этот раз она была встревожена больше обычного.

– Ну, как ваш вампир? – набросилась она на меня, едва ли не с самого порога. – Вы видели его? Кто это был? – голос индианки дрожал. Она смотрела на меня глазами доверчивого, насмерть перепуганного ребенка. – Вы не ранены? – Мира, по своему обыкновению, готова была всегда прийти на помощь.

– Никакого вампира не было, – ответил я, позволяя камердинеру снять плащ с моих плеч. – То ли это выдумки мадемуазель Олениной, то ли это ее горячечный бред, то ли наш упырь прознал каким-то образом, что во флигеле его поджидает ловушка!

– Ну и ну, – покачала головой Мира. – Дело-то, верно, еще серьезнее, чем я думала. Знакомы ли вы с каббалой? – неожиданно спросила она.

– Мира, мне сейчас, ей-богу, не до твоих магических сеансов, – отмахнулся я, чувствуя смертельную усталость, буквально сваливающую меня с ног.

– Не будет никаких сеансов, – пообещала Мира. – Я надеюсь, вам, Яков Андреевич, известна хотя бы древнееврейская азбука? – поинтересовалась она.

Я устало кивнул, присаживаясь в кресло возле камина. Золотой Шива непроницаемым взглядом уставился на меня. Еще бы я не знал, что такое каббала?! Однако, глядя на огонь в камине, я невольно вспомнил, что собирался сегодня сесть за дневник. Я не открывал свою бархатную тетрадь уже около двух недель. Дневник я начал вести с некоторых пор с целью исповедания, как советовал Иоанн Масон.

– Мира, – сказал я, отрывая взгляд от камина, – эзотерическое знание начинается с изучения двадцати двух букв древнееврейского алфавита и их нумерологического значения, ибо в них и заключена вся тайна мироздания! Как я, масон, могу об этом не знать?! Ты меня удивляешь…

– Ну, тогда тебе, Яков, – Мира хитро прищурилась, словно Лилит – супруга дьявола и повелительница ночи, – наверное, известна пятнадцатая буква под названием «самех»?..

Я вздрогнул. Индианка назвала как раз ту самую букву, которая символизировала дьявола.

– Яков, да на тебе лица нет, – прошептала моя индианка, глядя мне прямо в глаза. – Кажется, мы поменялись ролями, и теперь я буду тебя утешать, – она обвила мою шею руками и склонилась над самым лицом. – Каббалисты утверждают, – шепнула индианка, – что истинное имя Сатаны есть перевернутое имя Иеговы. Боги и демоны, тени и свет…

– Так что ты хотела мне сказать? – опомнился я.

– Что буква «самех» выпала трижды, когда я решила погадать на Оленину! Только и всего, – пожала плечами Мира. – Какой-то змий искушает ее…

В этот момент в дверь громко застучали.

– Что происходит? – в гостиную вышел сонный Кинрю. Он был в своем национальном японском платье. – Почему вы еще не спите?

– Рассуждаем о сущности мироздания, – отозвался я.

Наконец, в дверях гостиной появился мой камердинер.

– Барин, к вам граф Оленин пожаловали, – доложил он, – говорят, что у них к вам неотложное дело!

– Зови! – велел я ему.

– Змий, – развела руками индианка.

– Что? Что? О чем это ты? Какой еще змий? Вампир, ты хотела сказать? – недоумевал Юкио Хацуми. – Объявился, наконец, – констатировал он.

В гостиную подпоручик Оленин не вошел, а буквально влетел подобно урагану.

– Элен, – простонал он. – Элен подожгла флигель! Вы не могли бы срочно явиться к нам? Мы не можем ее успокоить! Матушка грозится запереть ее в больнице для душевнобольных! Я не знаю, что делать! Пожар все еще не потушат никак, – граф продолжал сбивчиво перечислять все бедствия, обрушившиеся на их семейство, пока я одевался.

Кинрю тоже не терял времени даром. За пять минут он оделся, а еще через три минуты мы все уже сидели в экипаже Оленина.

– Да объясните же вы наконец толком, как все произошло! – воскликнул я, когда лошади тронулись с места. – Ваша сестра выглядела такой счастливой, когда мы уходили…

– Да, – кивнул головой Владимир, – и нам всем тоже так показалось. – Сначала она была в такой экзальтации… Все время твердила, что проклятие снято, что она спасена! А потом Элен погрустнела, говорила обо всем случившемся как о случайности. Сестра утверждала, будто Алекс узнал, что она не одна, а потому он обязательно явится снова! Мы отвели ее в комнату, и она снова позвала с собой спать эту отвратительную Лукерью, – поморщился граф. – Потом вроде бы стихло все, успокоилось… Я только глаза сомкнул, как вдруг слышу крик! В окно выглянул, а флигель огнем горит! Жарко так полыхает! Елена же в одном капоте ходит вокруг него кругами, молитвы какие-то читает, а в руках у нее свеча… Насилу ее со двора увели!

– Она призналась, что поджог – это ее рук дело? – осведомился я.

– Нет, – отрицательно покачал головой граф Оленин. – Она клянется, что выбежала из дома, только когда в окне увидела всполохи!

– А может, это и впрямь сделал тот, кого мы не дождались? Вы такой мысли не допускаете? – посмотрел я на подпоручика.

– Не знаю, – пожали Оленин плечами. – Я теперь, вообще, не берусь ничего утверждать! – воскликнул он и откинулся на бархатную спинку сиденья.

Когда мы подъехали к особняку Олениных, деревянный флигель уже догорал. Остатки почерневшей кровли обвалились прямо на наших глазах. Мужики все еще сновали по двору с ведрами, перекрикивая друг друга, но пожар в основном уже был потушен. Пламя даже не перекинулось на сам дом. Инцидент можно было считать исчерпанным!

– Словно Москва в двенадцатом году, – невольно заметил я. – Никто не пострадал? – осведомился я, озираясь по сторонам. Женщин на улице не было.

– Нет, слава Богу, – вздохнул Оленин. – Опасность миновала, еще когда я уезжал. Матушка увела Елену в спальню к Мари, от греха подальше… Лукерье она больше не доверяет!

– Разумная женщина, – вставил Кинрю свое веское слово.

– Мужики уже шептаться начали, что барышня спятила, – расстроено проговорил Оленин. – Куда уж дальше?

– Я хочу еще раз переговорить с Элен, – объявил я Оленину.

– Для этого я вас и позвал, – отозвался Оленин. – Я хочу, чтобы вы уговорили мою сестру показаться доктору. Кажется, вы имеете на нее какое-то влияние, – заметил граф с невольной ревностью в голосе.