Секреты прошлого - Анна Солейн

— Я, король, предложил тебе руку и сердце. Тебе этого мало?

— Ваше величество, — вздохнула я и встала.

Подошла к окну, посмотрела вниз на заснеженный сад. Дорожки были обозначены ровными рядами огоньков, как взлетные полосы. Почему-то в этот момент я почувствовала себя очень старой — даже старше находящегося со мной в одной комнате дракона.

— Ваше величество, я уже была замужем.

— Вот как? — тон у него был удивленный.

— Больше десяти лет. — Больше пятнадцати, если быть честной. Но я, в конце концов, женщина, могу позволить себе немного кокетства. — Так вот, я отлично знаю, что брак не всегда означает любовь. К тому же, вы наверняка до сих пор не можете забыть принцессу Игрид.

— Кто вам такое сказал?

Голос короля вдруг прозвучал совсем близко, почти за моей спиной. Я заставила себя не оборачиваться и продолжила смотреть в окно.

— А разве нет? Говорят, она была прекрасна и все были от нее без ума.

— Кто говорит? — фыркнул король и вдруг коснулся моей поясницы кончиками пальцев. — Сорин?

Я вздрогнула и едва смогла удержаться от того, чтобы обернуться и ударить короля по руке. Прикосновение было едва заметным, мягким, и оттого злило неимоверно. От короля я ждала скорее грубости, как от… как от Сорина, пока мы еще не успели сблизиться. Пока я не понесла его ребенка и у него не появился мотив меня беречь, если быть точной.

Не дождавшись от меня никакой реакции, король прижал ладонь к моей пояснице — и все.

Ну и как это понимать? Вроде ничего такого не происходит, это не поцелуй и даже не касание ниже пояса, и все-таки… что это?

— Не только он, — все-таки смогла выдавить я и почти справилась с разочарованием, когда ладонь короля исчезла.

Он встал рядом со мной и посмотрел в окно. Я отмахнулась от воспоминаний о хриплом смехе “бабушки Эсмеральды” и от того, как мне показывала язык изображенная на портрете принцесса Игрид. А вот не буду королю говорить, что она жива.

И Сорину не скажу!

Надо сказать, конечно, это будет честно. Но… Я должна сказать человеку (дракону), от которого жду ребенка, о том, что женщина (драконица), которую он любит всю жизнь, — жива. Правда, кроме этого я должна также вывалить на него все о том, откуда лично я взялась в этом мире. Этим я окончательно поставлю крест на том, чтобы быть вместе с ним. Хотя… разве я уже его не поставила?

Не хочу пока об этом думать.

— Принцесса Игрид была, безусловно, прекрасна, — медленно сказал король. — И большая часть придворных была от нее без ума, бесспорно. Кто-то даже искренне. Но… — Он повернулся ко мне, черные глаза, потеряв отблески пламени, стали почти бархатными. — Но я ее не любил.

Король поднял руку и медленно, как будто давая мне время отстраниться, дотронулся до моего плеча. Его прикосновение без перчатки казалось ледяным.

Глава 14

— Неожиданно такое услышать, — постаралась я говорить спокойно. — Помнится, в нашу прошлую встречу вы называли Игрид “несравненной”.

Король улыбнулся уголками губ. Может, виновато освещение или тихий тон, на который мы незаметно перешли, но король сейчас совсем не казался угрожающим. Что-то вроде задремавшего хищника: сейчас о мил и даже согласен на то, чтобы его почесали за ухом, но никогда не знаешь, в какой момент все изменится и острые зубы вопьются в твою плоть.

— Она и была такой, — мягко сказал король. — Свет не видел более яркой и веселой принцессы. Ее смех звоном колокольчиков разлетался по дворцу, она была полна сил и желания продолжать дело своего отца… — Король осекся и опустил глаза.

— Дело отца? — тут же я профессионально вцепилась в непонятную мне деталь. — Короля? Какое?

— Это уже неважно. — Король сжал губы и посмотрел мне в глаза, как будто я собиралась возражать. — Я ее не любил. — Только я собралась задать вопрос, как король меня опередил: — А ты любила своего мужа?

— Да, — твердо ответила я. — Но это было давно.

Взгляд короля стал любопытным.

— Мне всегда хотелось понять, как это ощущается — любовь. Игрид была в меня влюблена, я в нее — нет. Сорин чувствовал это, а потому никак не мог меня простить. И ее тоже.

Что ж, звучит похоже на Сорина. Вредный, упрямый, невыносимый и совершенно бескомпромиссный. Верный, как сказал Перс.

Погруженная в воспоминания о Сорине, я пропустила момент, когда король вдруг приблизился, его глаза на мгновение заслонили собой весь свет. Я совсем растерялась и не сразу поняла, что он пытается меня поцеловать. А когда поняла — шарахнулась назад, как от огня.

— Значит, нет? — хмыкнул король, выпрямляясь.

— Я не успела договорить, ваше величество, — произнесла я. — Я была замужем. Я многое пережила. Между нами — соглашение, но я снова прошу вас не впутывать в него любовь.

— Ты не даешь мне ни единого шанса это сделать, — бархатно засмеялся король и отшагнул назад. — Давай так, Кэтэлина, моя леди. Я ни к чему не хочу тебя принуждать, у меня достаточно желающих согреть постель. Я не буду настаивать и удовлетворюсь деловыми соглашениями. Но — может ли наша сделка стать чем-то большим? Послезавтра, когда твое платье будет готово, я объявлю о помолвке. Мы поженимся — разве не лучше, если мы будем что-то друг к другу испытывать?

“Не лучше! — хотелось закричать мне. — От этого одни неприятности, как ты не понимаешь! И вообще — хватит играть со мной в кошки-мышки! Я тебе не наивная Игрид!”

— Я не уверена.

— Мне нравится, что ты не врешь мне. — Король отошел к креслу и принялся натягивать перчатку. — Давай начнем с малого. Что я могу для тебя сделать? Драгоценности? Титул для родственников? Деньги?

— Я хочу другую повитуху, — неожиданно для самой себя выпалила я и замялась.

Я понятия не имела, как сформулировать для короля то, что эта относится ко мне как к существу второго сорта и меня это оскорбляет. В конце концов, в этом мире такое отношение к людям — нормально. Даже Сорину потребовались серьезные причины убрать от меня подальше Аллегру.

— Как скажешь, моя леди, — легко согласился король. — Я распоряжусь о том, что завтра к тебе прибыло несколько повитух. Выберешь сама.

— Я хочу еще женщину, — поспешно выкрикнула я, наблюдая за тем, как король застегивает мантию. — В смысле, чтобы рядом со мной находилась повитуха из людей. Все-таки я человек.

— Хорошо.

— А еще я хочу, чтобы отпустили Сорина.

Король