Убийственно жив - Питер Джеймс

Несмотря на поджидавшие кошмары, его охватило восторженное волнение — абсолютно неуместное, но неудержимое.

Долгие годы он заходил сюда с ужасом и отвращением. На первых этапах подготовки офицер полиции обязательно должен присутствовать на вскрытиях. А теперь морг смотрится совсем иначе. Он с улыбкой повернулся к Брэнсону:

— То, что гусеница считает концом света, творец называет рождением бабочки.

— Чего? — равнодушно переспросил тот.

— Чжуан-цзы, — радостно объяснил Грейс, стараясь поделиться радостью с собеседником, развеселить беднягу.

— Кто?

— Китайский философ. Умер в двести семьдесят пятом году до Рождества Христова. — Он не стал уточнять, кто об этом ему рассказал.

— И тут в морге лежит?

— Обыватель проклятый, невежда. — Грейс поставил автомобиль на свободное место и заглушил мотор.

Брэнсон снова окрысился:

— Неужели? Давно ли ты, старый болван, познакомился с философией?

Упоминания о его возрасте всегда больно жалили Грейса. Он только что отпраздновал, если можно так выразиться, тридцать девятую годовщину и не желал даже думать, что через год стукнет ровно сорок.

— Очень смешно.

— Видел когда-нибудь фильм «Последний император»?

— Не помню.

— Еще бы ты помнил, — саркастически бросил Брэнсон. — Он получил всего-навсего девять «Оскаров». Блестящий фильм. Тебе надо бы купить диск, посмотреть, оторвавшись от последних эпизодов «Отчаянных домохозяек». И, — добавил он, кивая на морг, — думаешь, будто она до сих пор дергает тебя за цепочку?

— Не твое собачье дело.

Впрочем, дело реально касалось Брэнсона, ибо в данный момент отвлекало внимание Грейса — он пребывал совсем не там, где следовало. Подавляя желание выскочить из машины и броситься в морг, чтобы увидеть Клио, он быстро перевел беседу в деловое русло:

— Ну, как думаешь, он убил?

— Не потребовал адвоката, — заметил Брэнсон.

— Учишься, — с искренним одобрением сказал Грейс.

Дело заключалось в том, что почти все преступники при первом допросе держатся спокойно, покорно. А громко протестующие оказываются невиновными — по крайней мере, в такого рода расследованиях.

— Хотя не могу сказать, — добавил Брэнсон, — убил он свою жену или не убивал.

— Я тоже.

— А по глазам что выяснил?

— Мне надо было его успокоить. Как он сразу отреагировал на твое сообщение?

— Обалдел. Кажется, по-настоящему.

— Преуспевающий бизнесмен?

Они теперь стояли в тени под стеной и густыми лавровыми кустами. Дышали свежим воздухом через открытые окна и поднятую крышу машины. По зеркалу заднего обзора на собственной ниточке начал спускаться крошечный паучок.

— Ну да. Дело в везении, можно сказать, — согласился Брэнсон.

— Знаешь, каким надо обладать характером, чтобы стать преуспевающим бизнесменом?

— Я с ним в любом случае не родился.

— Такой человек почти всегда опасен для общества. В обычном понимании лишен всякой совести.

Брэнсон нажал на кнопку, ниже опуская стекло.

— Человек опасный для общества обязательно психопат, да? — Он накрыл паучка мясистой ладонью и осторожно выпустил в окно.

— Характеристики в обоих случаях одинаковые, за одним существенным исключением: социопаты могут держать себя в руках, а психопаты не могут.

— Хорошо, — подытожил Брэнсон, — Бишоп преуспевающий бизнесмен, поэтому опасен для общества, значит, убил жену. Здорово! Дело закрыто. Пойдем арестовывать?

Грейс ухмыльнулся:

— Бывают высокие чернокожие бритоголовые наркоторговцы. Ты высокий, чернокожий, бритоголовый. Значит, вполне можешь быть наркоторговцем.

Брэнсон нахмурился, потом кивнул:

— Конечно. Как скажешь.

Грейс протянул руку:

— Отлично. Верни парочку доз, которые я тебе дал нынче утром, если что-то осталось.

Брэнсон отдал две таблетки парацетамола. Грейс выдавил их из фольги, проглотил, запив минералкой, вылез из машины, быстро и целенаправленно прошел к маленькой голубой двери с матовым стеклом, нажал кнопку звонка.

Брэнсон громоздился рядом — на мгновение ему захотелось, чтобы сержант куда-нибудь делся, оставив его в одиночестве. Почти неделю не видев Клио, он всей душой жаждал побыть с ней наедине хоть несколько секунд, удостовериться, что она к нему относится точно так же, как неделю назад.

Клио быстро открыла дверь, и Грейс, как обычно при виде ее, обмяк и растаял от радости. Согласно новоязу,[11] разработанному неким презренным политбюро, ее должность называлась старший технический специалист-патологоанатом. На старом разговорном и всем понятном языке она была прозектором, о чем никто сроду бы не догадался, увидев ее на улице.

Ростом в пять футов десять дюймов, приближаясь к тридцати годам, излучая полную уверенность в себе, она по любому определению — абсолютно не соответствующему месту ее работы — выглядела великолепно и горделиво. Стоя в крошечном вестибюле морга с гладко зачесанными волосами, в зеленоватом хирургическом халате, рабочем прорезиненном фартуке и белых высоких бахилах, Клио больше напоминала не реальную женщину, а актрису в какой-то фантастической роли.

Хотя рядом стоял Гленн Брэнсон — подозрительный инквизитор, — Грейс не смог удержаться. Их взгляды встретились, и вовсе не на краткий момент. Потрясающие и чудесные, большие небесно-голубые глаза смотрели ему прямо в душу, в самое сердце, полностью им овладевая.

Хорошо бы Брэнсон испарился, улетучился, только гад торчит рядом, смотрит на них по очереди с идиотской ухмылкой.

— Привет, — с некоторым запозданием вымолвил Грейс.

— Очень рада видеть вас обоих, суперинтендент и сержант Брэнсон.

Отчаянно хотелось обнять ее, поцеловать, но он удержался, вернулся к профессиональному тону и только улыбнулся в ответ. Потом, почти не замечая тошнотворно-сладкого запаха дезинфекции, пропитавшего помещение, проследовал в знакомый кабинетик, служивший заодно приемной. Ему нравилась абсолютно безличная комната, потому что там обитала Клио.

На полу с розоватым ковровым покрытием жужжал вентилятор, стены тоже были выкрашены в розовый цвет, углом расставлены стулья для посетителей, на металлическом столике три телефонных аппарата, стопка коричневых конвертов с надписью «Лично. Следственные материалы» и большая красно-зеленая папка с надписью золочеными буквами: «Регистр морга».

К одной стене прикреплен светильник, вывешены в ряд взятые в рамки дипломы министерства здравоохранения и гигиены, среди них крупный сертификат Британского института бальзамирования на имя Клио Мори. На кабельном мониторе на другой стене мелькали, дергаясь, то фасад здания, то его вид сзади, то с обеих сторон, после чего появлялся крупный план входных дверей.

— Джентльмены, выпьете чаю или сразу приступите к делу?

— Надюшка готова?

Чистые, яркие глаза Клио задержались на нем дольше, чем требовалось для ответа на столь простой вопрос. Улыбчивые, невероятно теплые.

— Только что взялась за сандвич. Будет готова минут через десять.

У Грейса больно засосало в желудке — он вспомнил, что они с Брэнсоном сегодня ничего не ели. Уже двадцать минут третьего.

— Я бы не отказался от чашечки чаю. Какое-нибудь печенье найдется?

Клио вытащила из-под стола жестянку и открыла крышку.

— Высококалорийное? «Кит-кат»? Кукурузные палочки? Из горького или молочного шоколада? Рулетики? — Клио протянула банку Грейсу и Брэнсону. — Какого желаете чаю? Английский к завтраку, бергамотовый «Эрл Грей», «Дарджилинг», китайский, ромашковый, мятный, зеленый?

— Вечно забываю, — усмехнулся Грейс. — Может, найдется пакетик «Старбека»?

Но его встревожило, что Гленн Брэнсон не улыбнулся, а закрыл лицо руками, внезапно опять погрузившись в депрессию. Клио молча послала Грейсу воздушный поцелуй. Он взял «Кит-кат» и разорвал обертку.

Наконец Брэнсон, к его облегчению, вымолвил:

— Пойду переоденусь, — и вышел из комнаты.

Они остались наедине.

Клио закрыла дверь, обняла его, крепко поцеловала. Оторвав губы, не разжимая объятий, спросила:

— Как ты?

— Скучаю по тебе, — прошептал он.

— Правда?

— Да.

— Сильно?

Он фута на два развел руки.

— Только-то? — притворно возмутилась она.

— А ты по мне соскучилась?

— Очень, очень, очень.

— Хорошо. Как успехи?

— Не пожелаешь слушать.

— Попробуй. — Он снова поцеловал ее.

— Расскажу все сегодня за ужином.

Это ему понравилось. Приятно, что она берет на себя инициативу. Замечательно, когда показывает, что он ей нужен.

У него никогда не бывало так с женщинами. Никогда. Они с Сэнди долго были женаты и сильно друг друга любили, но он никогда не чувствовал, что ей нужен. Настолько.