Вестник счастья - Марианна Лесли

Хани вышла через заднюю дверь и, словно ожидая ее появления, Геркулес и Сократ устремились ей навстречу. Собака запрыгала, едва не сбив ее с ног, а сокол уселся на плечо, больно вцепившись когтями в тело. Хани взмахнула рукой, пытаясь прогнать птицу.

— Домой, Сократ, лети домой!

В ответ он похлопал крыльями, клюнул ее в голову, но остался сидеть на плече. Геркулес устроился рядом, виляя хвостом. Умильное выражение на его морде походило на улыбку. В отчаянии Хани сняла сокола с плеча и, осторожно держа в руках, спросила:

— Ты что, дуралей, хочешь, чтобы Геркулес слопал тебя на обед? — Разумеется, она понимала, что несправедлива к собаке, ведь пес не способен никому причинить зла. — Ты хочешь, чтобы злой человек застрелил тебя? — исправила она свою ошибку. — Лети домой! — Хани подбросила птицу в небо.

С пронзительным криком сокол описал круг и снова опустился к ней на плечо.

— Домой, Сократ! Немедленно домой!

Но все было бесполезно. Птица не проявляла ни малейшего желания улетать от хозяйки. Хани попыталась представить, что сейчас происходит в доме и чем занят Джерри Вест. А что, если он появится прямо сейчас? Вдруг он сумеет встать, несмотря на раненую ногу? Хани с ужасом представила Джерри с ружьем в руке, стреляющего в сокола, сидящего у нее на плече.

— Лети же домой, глупая птица! — строго прикрикнула на Сократа Хани.

Сокол наконец-то послушался, взлетел и… устремился прямо в открытую дверь дома Джерри Веста. Геркулес ринулся следом за ним. Упрямая птица влетела в кухню, уселась на абажур в виде колеса и принялась раскачиваться. Сердце у Хани ушло в пятки.

4

— Сократ, — прошипела она, — немедленно слезай. Хозяин этого дома убьет тебя, если увидит.

Черные глаза-бусинки сокола невинно поблескивали. Он еще крепче вцепился в слегка раскачивающееся колесо. Хани взяла кусочек хлеба и поманила птицу. Сократ распушил хвост и жадно уставился на хлеб. Хани забралась на табуретку и протянула руку соколу, приговаривая:

— Хорошая птичка, умница, спускайся вниз. Злой человек сварит из тебя суп и скормит Геркулесу, а мы с Люком будем горько плакать. Он свернет тебе шею, положит в кастрюльку и поставит на плиту. Он тебя ненавидит. — Держа в одной руке хлеб, Хани попыталась другой достать птицу.

Сокол беспокойно наблюдал за ее действиями. А потом неожиданно взлетел. Абажур закачался, едва не сбив Хани.

Чертыхнувшись, она с ужасом наблюдала, как Сократ вылетел из кухни в коридор. Сердце ее колотилось как сумасшедшее. Она должна во что бы то ни стало спасти птицу, иначе как объяснит Люку, что бессердечный сосед застрелил его любимца? Спрыгнув с табуретки, она устремилась вслед за соколом.

Она нашла Сократа в гостиной — он сидел на книжном шкафу. Из спальни доносились голоса, очевидно гости уже собрались уходить. Мысленно Хани молила Бога, чтобы успеть выгнать Сократа из дома. Или чтобы Джерри не пошел провожать визитеров. Хани промаршировала через коридор к входной двери и открыла ее.

— Убирайся сейчас же! — приказала она яростным шепотом.

Сокол принялся клевать шкаф, громко стуча клювом по дереву.

— Не могу я сказать Люку, что тебя сварили, — взмолилась Хани, — улетай же, ну!

Голоса приближались. Она услышала стук костылей об пол. Еще мгновение — и гости, а за ними и хозяин показались на пороге комнаты. Подняв глаза, Джерри принялся так неистово ругаться, что чувствительная Келли Стилл залилась краской и бросилась к дверям.

— Э-э… кхе… — прокашлялся Дерек Мортимер, — нам пора.

Сократ взмахнул крыльями, слетел со шкафа и уселся прямо Джерри на голову. Тот взревел, бросил костыль и принялся ловить птицу.

— Осторожно! — крикнула Хани.

Сокол взмыл к потолку и вылетел в распахнутую дверь. С одним костылем хозяин дома захромал к стене, на которой висело ружье.

— Не смей стрелять в Сократа! — закричала Хани, пытаясь остановить его.

Эльза охнула. Келли сделала большие глаза.

Джерри снял со стены ружье. Завидев это, вконец перепуганная Хани бросилась закрывать дверь. Стоявшие рядом натуралисты, затаив дыхание, наблюдали за этой сценой. Повернувшись, Джерри открыл затвор и щелчком загнал в него патрон. Подбоченившись, с гордо выпрямленной спиной Хани закрывала дверной проем собственным телом. Уже не в первый раз она порадовалась тому, что Вест ранен и не может быстро передвигаться, иначе у нее не было бы ни малейшего шанса остановить его.

Бросив взгляд через плечо, Хани заметила Сократа в небе. Ах, если бы у него хватило ума улететь сейчас домой. Но какое там! Раздался пронзительный крик, и Хани поняла, что птица все еще здесь, рядом, и в большой опасности.

— Пожалуйста, не убивайте его! Мой сын очень привязан к нему! — взмолилась она.

— Уйди с дороги, Медок!

— Ни за что на свете! — С каждым его шагом сердце Хани билось все лихорадочнее. У нее не было ни малейшего желания вступать с Джерри Вестом в борьбу. Хотя он и ранен и двигается с трудом, но у него в руках заряженное ружье. Впрочем, и без оружия он мог внушить страх.

— Не стреляйте в сокола, прошу вас! Я посажу его в клетку и буду держать дома.

— Что-то мне не верится в это.

— Ненавижу оружие!

— А я ненавижу вашего проклятого Сократа, будь он неладен!

— Ну пожалуйста…

Джерри остановился перед самоотверженной защитницей птиц, однако взгляд его был направлен мимо нее в небо.

— Подумать только, эта чертова птица уселась мне прямо на голову! Неслыханная наглость! — возмутился он. Направив ствол ружья вниз, он сжимал его двумя пальцами.

Хани всегда боялась оружия, оно вселяло в нее ужас своей смертоносной силой. Она с трудом проговорила сквозь ком в горле:

— Уберите от меня свое отвратительное ружье, мистер Вест.

— Оно стоит на предохранителе, и ствол направлен в пол. — Уйди с дороги, Медок. Эта мерзкая птица все еще где-то здесь. Я слышу, как она орет.

И тут же послышалось хлопанье птичьих крыльев. В отчаянной попытке спасти сокола Хани не смогла придумать ничего более подходящего, чем заключить Джерри Веста в объятия, крепко прижав его руки, и поцеловать. На какое-то краткое мгновение тот, казалось, был ошарашен. Однако, тут же справившись с растерянностью, перешел в наступление. Губы его приоткрылись, и он требовательно и настойчиво впился в ее рот, языком проникая через все преграды. Это было столь же восхитительно, сколь и бесцеремонно. Поцелуй длился так долго, что Хани успела позабыть обо всем на свете: и о Сократе, и о том, что за ними наблюдают четыре пары любопытных глаз, и о заряженном ружье. Она забыла все и всех, остался лишь Джерри Вест и их поцелуй.