Девочка-наваждение (СИ) - Натали Лав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не стала ей ничего рассказывать. Но вечером решила поговорить с ней.
— Ба, — помыв посуду после ужина, подошла я к ней, — Давай я вернусь в старую школу? В новой все такие… Не к месту я там.
Бабушка сразу насупилась
— И что, Алис? Тебя там обижают? Может, бьют? Нет! — она сама ответила на свой вопрос, — Нет ничего такого. Это приличное место. А что они нос задирают, так ты туда пришла не друзей заводить. Ты туда пришла учиться. Вот и учись.
Но заметив мой несчастный вид, смягчилась и добавила:
— Алисонька, я же тебе добра желаю. Из этой школы ты легко поступишь в нормальный вуз. После на нормальную работу. Ты же умненькая у меня. Неужели так всю жизнь и будешь с хлеба на воду перебиваться?
Бабушка, конечно, желала добра. И винить я ее не могла. Тем более, что через десять дней ее забрали в больницу со страшным диагнозом "инфаркт".
Вот тогда я испугалась по-настоящему. Остаться одной. Совсем одной. Попасть в детский дом, к которому я вряд ли смогу приспособиться.
Больше разговоров о смене школы я не заводила, не желая огорчать ее. И ничего ей не рассказывала. Никогда.
Глава 13
Алиса. Школа.
Я продолжила учиться, как того хотела бабушка. Со мной не общались, я тоже не делала никаких попыток сближения. Не трогали, и это уже было хорошо.
По истории я помогала учительнице с презентацией, поэтому часто задерживалась после уроков. Прошло уже четыре месяца, как я училась в этой ужасной школе. И уже вжилась в роль неведимки. Харламов продолжал на меня смотреть исподтишка, когда этого никто не мог заметить. Я почему-то чувствовала, когда он на меня смотрит. И часто обернувшись внезапно, сталкивалась с ним взглядами. О чем он думает, я не представляла. Но сразу же вспоминала тот обидный разговор. И отворачивалась.
Так получилось и сегодня. Разложив материалы, которые использовались для подготовки, я обернулась. В дверном проеме стоял Борис и буравил меня глазами.
— Что ты смотришь постоянно? — не выдержала я.
— В кино со мной пойдешь? — Борис подошел ко мне, дверь в коридор осталась открытой.
Наверное, если бы мне вылили на голову ведро ледяной воды, и то эффект был бы не такой, как от этого предложения.
Борис стоял спиной ко входу. Он был выше меня и загораживал собой ту сторону класса. Может быть, если бы не это, я бы заметила свидетеля нашего разговора. А может быть, и нет. Потому что, в одночасье я потеряла способность видеть еще что-то, кроме лица юноши.
— Это что — шутка такая? — глухо произнесла я в ответ.
— Ты мне нравишься, Алис. Очень.
А от этих слов я ощутила, что меня окунули в холодную воду и держат у самого дна. Сразу стало и жарко, и холодно, сердце застучало, как бешеное, а щеки покрылись лихорадочным румянцем.
Я? Ему? Нравлюсь?
Если бы это могло быть правдой…
В памяти закружилось вихрем обидные слова "помыл три раза руки с мылом", "да у нее просто сиськи классные", "я весь твой, Котен".
Нет, я не поверю ему. Он просто издевается.
— Я не пойду с тобой никуда. Понял? Ты мне не нравишься, — зацедила я зло и быстро, — Придется тебе дожидаться, когда у Котены сиськи вырастут. Классные.
Борис обомлел. Его глаза метались по моему лицу. Но что ответить мне, он не знал. Да и что можно ответить на правду?
Я отступила на шаг назад и схватила свою сумку и понеслась к выходу.
На ходу бросила:
— И не пялься на меня больше!
Выбежав из класса, я чуть не сшибла с ног ту самую Катю, которая поливала меня грязью.
Наверное, я бы перед ней извинилась.
— Куда летишь, дура?! — грубо обругала она меня.
И желание извиняться пропало.
— Сама ты… дура! — крикнула я и побежала прочь.
Подальше от этих двух.
Кое-как натянула куртку и выбежала из школы. И снова я плакала. На этот раз на скамейке в сквере недалеко от школы. Хотя, казалось бы, причин для слез нет. Просто меня пригласил в кино мальчик. Что в этом такого? Если бы это было по-настоящему! А так, я уверена, это был жестокий розыгрыш.
Я надеялась, что эта неприятная сцена останется между нами двумя.
Но, когда пришла в школу на следующий день, обнаружила, что на меня как-то странно косятся. Половину дня я не понимала причин этого.
До большой перемены.
Пора было идти в столовую, но большинство одноклассников что-то увлеченно разглядывало в своих навороченных гаджетах. Я не придала этому значения и собралась выйти из класса.
— Борь! — вдруг раздалось, словно гром среди ясного неба, — Слушай, а когда ты нашей Золушке предложение делать будешь? Ты бы с ним помягче, Селиванова. У него же к тебе любовь. Вы так потрясающе вместе смотритесь.
И мне в лицо ткнули экран телефона, на котором шла запись того, как Харламов приглашал меня в кино.
— Или ты на сиськи обиделась? — толстый, противный Саша продолжал глумиться надо мной.
И заодно над Харламовым. Его поддерживали смешками. Которых было много.
— Борь, как тебя угораздило-то? Ты ж нормальный пацан. А эта… Правду говорят, любовь зла. И козу полюбишь… Безродную.
Дальше он получил удар в лицо. Брызнула кровь. Завязалась драка.
После был кабинет директора, в который зачем-то привели меня.
Но самое ужасное случилось по дороге домой.
Харламов меня караулил. Злой, с играющими желваками, взгляд совершенно ненормальный. Он поволок меня в сквер, где я вчера плакала.
— Кто нас снимал? — рявкнул он, как только поблизости никого не оказалось.
Я испугалась его.
— Не знаю, — ответила я, а сама ощутила, что у меня дрожат губы.
— Да ты что? Кого ты попросила? А? Признавайся! — он меня встряхнул, да так, что у меня клацнули зубы.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — я попыталась скинуть его руки.
У меня, конечно же, не получилось.
— Что ты мне врешь, дрянь мелкая? Посмешище из меня сделать решила?
Он встряхнул меня еще раз.
— Говори правду! Нас вчера снимали, а потом выложили в чат. Сама ты такое провернуть не смогла бы. Кто тебя надоумил?
— Я правду говорю. Я ничего не делала!
— А
