Разведчики всегда впереди - Максим Афанасьевич Волошин

солдатские книжки, в которых имелись номера частей, что пленные рассказывали кое-что о своей дивизии. Мы научились делать важные выводы по косвенным деталям.

Большое значение, скажем, придавалось тому, кто был пленный, из каких мест он родом. Немцы с территории самой Германии, или, как их называли, «имперские немцы», пользовались полным доверим фашистского командования. Ими укомплектовывались части, которым поручались наиболее ответственные задания. Австрийцы же, например, использовались на второстепенных участках. Их, насколько нам было известно, реже брали в танковые, авиационные подразделения. Словом, гитлеровцы всех фольксдойче считали людьми второго сорта.

Отсюда и тянулась ниточка. Если выяснялось, что пленный взят из подразделения, где служат «имперские немцы», то можно было сделать вывод: это направление фашистское командование считает основным или, во всяком случае, важным. Когда же в наши руки попадал австриец или немец из Судетской области Чехословакии, мы могли предположить, что данный участок считается второстепенным.

В период подготовки наступательных операций по приказу командующего армией мы организовали разведку боем. Для разработки плана действий я выехал в 279-й стрелковый полк, которым командовал майор К. А. Томин. Ему и было поручено руководить подготовкой и проведением разведки боем.

Я позволю себе кратко остановиться на сущности этого способа ведения разведки.

Разведка боем, как правило, предусматривает активные действия, имеющие своей целью полное раскрытие системы огня противника, уточнение особенностей оборонительных сооружений на данном участке. Можно ли эти данные получить в ходе повседневного наблюдения? Можно, однако они чаще всего носят неполный характер. Дело в том, что обороняющаяся сторона стремится до поры до времени не раскрывать своих секретов. Поэтому часть огневых средств в условиях стабильной обороны «замораживается». Этим средствам запрещается вести огонь по мелким группам, по одиночным бойцам. Они вводятся в действие лишь с началом наступления противоборствующей стороны. И тогда внезапно оживают тщательно замаскированные пулеметы, пушки, минометы. Именно они, как правило, и наносят максимальный урон атакующим.

Что же можно противопоставить такой хитрости? Свою хитрость: имитацию наступления. Задача заключается в том, чтобы заставить противника поверить в реальность наступательной операции, ввести в действие все огневые средства, а может быть, и подтянуть резервы. Добившись этого, подразделение, ведущее разведку боем, отходит на ранее занимаемые позиции.

Исходя из этих принципов, мы с майором Томиным и начали разработку плана. Было решено, имитируя общее наступление, тремя группами бойцов блокировать один из дзотов фашистов, расположенный на высотке. При этом две группы должны были двигаться в обход с флангов, а третья, самая многочисленная, атаковать фашистов с фронта. Задача — уничтожить гарнизон дзота, захватить, если представится такая возможность, пленных, документы.

Прикидывая все возможные варианты, майор Томин решил поступить так: в состав третьей группы включались наиболее опытные, закаленные бойцы. Первые же две в основном должны были выполнять отвлекающие функции. Для усиления всех трех групп в состав каждой включалось по два расчета с ручными пулеметами. Мы заранее договорились с артиллеристами и минометчиками об огневой поддержке разведчиков.

Накануне разведки боем было решено провести тренировку. Кое-кто в полку недоуменно пожимал плечами. Дескать, о каких тренировках может идти разговор? Война есть война, и тут никаких репетиций не требуется. Ведь все равно заранее не предугадаешь, что может произойти в реальном бою. И тем не менее командир полка настоял на своем. И как выяснилось, поступил совершенно правильно.

На некотором удалении от передовой, в тылах полка, мы выбрали местность, которая в значительной мере напоминала ту, на которой предстояло действовать. Обозначили исходный рубеж, расположили людей. По сигналу группы двинулись вперед. Вроде бы все развертывалось по плану, но ни я, ни майор Томин не были довольны действиями бойцов и командиров. Как-то вяло, неуверенно продвигались они. Мало того, первая и вторая группы, пе сумев прикрыть фланги, слились с наступающими с фронта и, вопреки замыслу, атаковали дзот.

После короткого разбора действий группы вновь заняли исходное положение. Потом еще и еще раз. Тренировка продолжалась до тех пор, пока не удалось добиться стремительного броска, четкого взаимодействия всех групп отряда. Лишь после этого майор Томин сказал:

— Вот так и воевать! А теперь — на отдых.

На другой день точно в назначенный час полковая пушка прямой наводкой дала первый выстрел по дзоту. Это был сигнал к началу. Заговорили артиллерия, минометы, весь участок обороны фашистов покрылся разрывами. Часть снарядов, ложившихся по окопам, как мы и договаривались с артиллеристами, были дымовыми. Создавалось впечатление, что мы наносим сильный удар всеми имеющимися в пашем распоряжении средствами. Гитлеровцы пришли к выводу, что полк наступает на всем участке.

Через одну-две минуты фланговые группы ворвались в траншею. Завязалась рукопашная схватка. Младший сержант Федосов и замполитрука Филипчепко первыми подбежали к дзоту. Они заметили двух вражеских солдат, удиравших по траншее. Один из бегущих упал, сраженный автоматной очередью, другой поднял руки. Бойцы захватили пулемет, патроны, документы убитых, а все остальные боеприпасы, имущество и снаряжение подожгли бутылками с горючей жидкостью.

Так развивались события в траншеях противника. На нашей же стороне десятки наблюдателей фиксировали огневые точки, районы, откуда ведет огонь артиллерия гитлеровцев. На картах появлялись все новые и новые пометки. Помню, что всего 17 минут продолжалась разведка боем. Но нам удалось полностью раскрыть систему огня, в значительной мере уточнить очертания переднего края фашистов. Все это имело исключительно важное значение, так как, позволю себе напомнить, речь шла о подготовке нового наступления.

Оно должно было начаться через несколько дней после того, как мы провели разведку боем. Активные действия одного из подразделений 279-го стрелкового полка были, в сущности, заключительным этапом подготовки, если рассматривать ее с точки зрения накопления, уточнения и перепроверки данных о противнике. Почему нецелесообразно проводить разведку боем заранее? Да потому, что враг, разобравшись, что к чему, поняв действительные цели боя, сразу же начнет принимать меры к изменению системы огня, производить некоторую перестановку сил и средств. Естественно, что в этом случае полученные сведения потеряют свою ценность. Мало того, они могут сыграть дезинформирующую роль.

Итак, подготовка к новому наступлению частей нашей армии завершалась. Артиллеристы запасались боеприпасами, танкисты помимо этого беспокоились о горючем. На штабных картах уточнялись задачи. Мы, разведчики, разумеется, продолжали пополнять и уточнять данные о противнике. Словно метеор, носился из одной дивизии в другую капитан Антонов. Где-то нужно было добыть контрольных пленных, где-то не ладилось с организацией наблюдения. Старший лейтенант Дийков вновь и вновь перечитывал документы, стараясь «выудить» из них какие-то новые, оставшиеся ранее незамеченными подробности. Словом, день и ночь все трудились не смыкая глаз.

И вот в тот момент, когда, казалось, все силы исчерпаны, штаб армии