Духовное просветление: прескверная штука - Джед Маккена

– Чего я никогда не сделаю?

– Что, установишь истину? Нет, конечно, нет.

***

Дом просыпается от периода тишины, и в течение пятнадцати минут превращается из тихого места для медитаций в шумный ресторан и общественный клуб. Я поражён, увидев здесь более тридцати человек, включая нескольких, которых я не припомню, и мне кажется, что некоторые пришли лишь для того, чтобы отведать стряпню Сонайи. Люди из "Сознания Кришны" уделяют много внимания кухне, и я не удивлюсь, если многие из них впервые зашли сюда просто на запах. Сонайа – шеф повар, которого любой индийский ресторан в мире примет с распростёртыми объятиями. Когда она готовит, я сожалею, что у меня столь слабый аппетит.

Думаю, мне стоит рассказать побольше о себе, не затем, чтобы продемонстрировать, какой я замечательный, но какой обыкновенный. Конечно, я не всегда был просветлённым. Я был миловидным малышом, счастливым ребёнком, проблемным подростком и своенравным взрослым. Увидев меня тогда, никто бы не мог себе представить, что я стану мудрым сердцем американского сельского ашрама. С другой стороны, я всегда обладал проницательной натурой. Я начал борьбу с cogito ergo sum ещё в раннем юношестве, и много лет занимался тем, что писал рассказы и эссе, которые были пробными штурмами природы реальности, что помогло мне сфокусировать мои мысли.

Моё решающее прозрение произошло, когда мне было уже почти тридцать, и, как все хорошие прозрения, оно пронзило мой ум как световая пуля и переопределило всю мою жизнь в один миг. Осознание было ни больше, ни меньше, чем это:

Истина существует.

Я был абсолютно ошеломлён. Контуры моего бытия мгновенно стали иными. Я был потрясён этим простым утверждением, его полной абсурдностью. Как вообще можно не осознавать, что истина существует? Но, истина в том, что я не осознавал этого. Мои мысли постоянно были направлены на отрицание того, что я с успехом закрывал глаза на то, что есть. Сам факт борьбы за освобождение заточал меня. Чтобы противостоять лжи я должен был пребывать в полутени, где ложь процветает. Окончательное понимание, что истина существует, было равносильно выползанию из вонючей канавы на солнечный свет, о существовании которого я должен был догадываться всё это время, но никогда не догадывался.

Но теперь я стоял в солнечном свете, и это было совершенно опьяняюще. В тот момент я наконец родился. "Истина существует!" – кричал мой ум. "Не важно где, не важно что. Где-то, что-то, истина есть. Мне наплевать если она в христианстве, или иудаизме, или исламе, или в самом презренном культе в глубочайших недрах разврата, она существует, и я больше не проведу и минуты своей жизни, слепо бултыхаясь в грязи и миазмах невежества ради другой цели, кроме той, чтобы найти её. Вселенная не пуста и невежественна, я пуст и невежествен. Что-то есть истинное, не имеет значения что, и я больше не буду фальшивым. Нет даже намёка на оговорку того факта, что я скорее буду страдать и умру в поисках истины, чем, продолжу жить в рабстве у лжи и невежества."

***

Я только что перечитал предыдущие несколько абзацев, это так похоже на то, как мой ум выглядел после взрыва. Смерть-перерождение приходит во всех формах и размерах, и это было моим первым событием такого рода. Моим Первым Шагом, отделяющим то, кем я был, от того, кем я являюсь сейчас. То был день, когда я бросил в огонь свою жизнь, и началась война.

Следующие два года прошли в состоянии огненной одержимости. Я оставил работу, выбросил все свои вещи, переехал из Чикаго в маленький городок в Айове. Я вычистил все книжные магазины и извлек полную выгоду из штатной библиотечной благотворительной программы. Я купил компьютер и часами горбился над клавиатурой, пытаясь выразить истину. Я читал и писал. Я редактировал, удалял и переписывал. Каждые несколько недель я стирал все файлы, форматировал все диски, сжигал – буквально, в котелке – все свои записи. Я почти никогда не читал то, что написал, потому что сам акт написания делал это устаревшим. Я порвал все связи – ни работы, ни друзей, ни семьи – и оставил только самое необходимое. Я не занимался больше ничем. Я ни о чём больше не думал. Я долго бродил по улицам, размышляя, колотясь в каждую дверь, перед которой я застрял в данный момент.

А потом однажды по прошествии пары лет такой жизни неожиданно я был "готов". Именно так: "готов". Хотя тогда я не думал об этом в словах, что я стал просветлённым, пробуждённым, реализовавшим истину, джняни, Буддой, называйте как хотите. И привыкание к этому новому состоянию, однако, заняло ещё десяток лет.

Меня спрашивали, поступил бы я также снова, если бы у меня был выбор, но я с самого начала ничего не выбирал. Я не принимал никакого решения, не делал никакого выбора. Это не похоже на карьерный путь, когда ты оцениваешь обстановку и пускаешься в дело. Это больше похоже на то, если бы ты шёл по горной дороге, которая внезапно превратилась бы в грязную жижу, и вот ты уже несёшься в неизвестность с безумной скоростью, и вскоре это становится твоей реальностью. А потом, однажды, так же без предупреждения, ты оказываешься выброшенным в открытый космос, и вскоре открытый космос становится твоей реальностью.

Вот где я теперь нахожусь. Открытый космос – моя реальность. Пустота. Не-я. Я пребываю в недвойственном, неотносительном сознании. И это невозможно объяснить. Я даже для себя не могу облечь это с слова. Никто не может сказать "Я просветлённый", потому что нет никакого "я". Не существует просветлённого человека. Человек, пишущий эти слова, говорящий со студентами, не просветлённый. Моя личность, моё эго, то, что кажется мной, это просто оставшийся образ – физическое явление, основанное на остаточных энергетических паттернах. Джед МакКенна это как внешний костюм, который надевает невидимка для более или менее адекватного взаимодействия с людьми.

Вот, несколько слов обо мне.

9. Играя, но не участвуя в игре

Вдали от мирской суеты

Стоит то, что есть я,

Весёлый, благодушный,

Праздный, участливый, одинокий,

Опустив глаза, стоит прямо или

С согнутой в воздухе рукой,

Наклонив голову, смотрит,

Любопытствуя, что будет дальше,

Играя и не участвуя в игре,

Следит за ней и удивляется.

– Уолт Уитмен –

10. Зачем болтать об иллюзии и просветлении?

Так будешь думать ты о быстротечном мире:

Восход звезды, ручья прозрачный звон,

Блеск молнии в вечернем летнем небе,

Мерцанье лампы, призрачность и сон.

– Будда –

Сейчас четверг, вечер – лучшее время, и вся команда внизу смотрит лучшую подборку передач за неделю. Мне нравятся комедии и драмы, когда они хорошо написаны, что-нибудь свежее, и я тихонько проскользнул в конец зала и сел. Некоторые заметили моё появление и начали было реагировать, но я махнул им рукой, и они поняли меня правильно.

Говоря о личных вкусах, как еда, музыка, ТВ, фильмы и т.п., нельзя сказать, что мои вкусы неким образом возвышенны. У меня довольно узкий диапазон предпочтений, но это почти не имеет ничего общего с просветлением. Что касается ТВ, фильмов и книг, я не избегаю ужасов и насилия. Я могу прослезиться в правильном месте, или засмеяться, когда что-то покажется смешным. Тяжелее всего мне удаётся оставить своё недоверие, не в общепринятом смысле, а в смысле формирования эмпатической связи с ситуацией героев. То же самое верно и для "реальной" жизни. Я вижу, как люди исполняют свои роли и "действуют" как "они сами", и стараюсь забыть, что они на самом деле отождествлены со своими персонажами и ситуациями.

По залу пошёл шёпот, когда все узнали о моём присутствии. Некоторые обернулись, улыбаясь. Я прихожу сюда нечасто, смешиваясь с людьми, но сегодня мне захотелось посмотреть что-нибудь с другими. Меня немного беспокоит, что моё присутствие отвлечёт от группового просмотра, но ничего нет страшного в том, чтобы время от времени доставлять им неудобства. Может быть, это поможет им каким-то образом переоценить свои взгляды на те передачи, которые мы будем смотреть. Может быть, моё присутствие сделает их более осознанными, и они смогут наблюдать себя, наблюдая за драматическими представлениями, что, в свою очередь, может побудить их стать невовлечёнными наблюдателями собственных драматических представлений.

Или мы все просто будем тупо смотреть телик.

***

Я человек совсем не общественный. Я не понимаю людей и не отождествляю себя с ними. Я не отождествляю себя со своим статусом мужчины, личности или человеческого существа. У меня есть чёткое представление о жизни как о сценической драме, и для меня поистине является загадкой, что все действительно отождествляются со своими персонажами. Я могу делать то и это, исполняя свою роль, но я почти всегда сижу в зрительном зале, наблюдая за всем этим, так же не зная, что я буду делать в следующий момент, как и кто-нибудь ещё. Быть незатронутым наблюдателем гораздо реальней для меня, и мне кажется невероятным, что каждый чувствует не то же – что они все поглощены своими персонажами и играют так, словно это всё реально. Иногда мне кажется, что если схватить их за плечи и потрясти, или отшлёпать по щекам, то это пробудит их. Не совсем, но типа того.