Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев

Относительно существования у волосовцев других домашних животных среди исследователей нет единого мнения. В.А. Городцов обнаружил на Панфиловской стоянке кости молодых поросят, что дало повод для предположения о существовании у панфиловцев домашней свиньи (Городцов, 1926). Много костей домашней свиньи было найдено в верхнем горизонте стоянки Стрелка I (Крайнов, 1969). Не исключено, что на позднем этапе волосовской культуры под влиянием фатьяновцев у волосовцев появляется домашняя свинья, но на основании только этих находок окончательное решение вопроса вряд ли возможно.

А.Я. Брюсов, исходя из большой плотности волосовского населения и некоторых косвенных данных (отпечатки сетей из льняных волокон), высказал предположение о существовании у волосовцев примитивного земледелия и скотоводства (Брюсов, 1952).

О.Н. Бадер также считает возможным существование скотоводства у волосовцев (собаки и свиньи) (Бадер, 1972б). О скотоводстве и примитивном земледелии у волосовцев пишет и А.Х. Халиков (Халиков, 1969). Он считает, что на втором этапе развития волосовской культуры появляется земледелие и скотоводство. Однако исследования костных остатков Ахмыловского поселения и других, даже более поздних, не обнаруживают домашних животных (Петренко, 1977). Последние могли появиться у волосовцев только под влиянием фатьяновцев и балановцев и то на самом последнем этапе.

Следует признать, что охотничье-рыболовческое хозяйство волосовцев достигло высокого развития и обеспечивало пищей довольно большое население поселков. Собирательство плодов, ягод, желудей, орехов, грибов, съедобных кореньев и трав служило важным подспорьем в хозяйстве волосовского человека. Всем этим можно объяснить позднее появление в лесной зоне производящих видов хозяйства.

Высокого развития у волосовцев достигло ремесло. Постройка больших деревянных домов, лодок, изготовление лыж, заколов и прочих предметов быта при помощи только каменных орудий требовали большого мастерства. Значительное количество кремневых резчиков, ложкарей, скребков, ножей и других орудий для производства деревянных ковшей, ложек, лопаток, весел, луков, мутовок свидетельствует о процветании деревообработки.

Большого искусства волосовцы достигли в костерезном деле. Однотипность костяных биконических наконечников стрел, игловидных наконечников, гарпунов, рыболовных крючков, шильев, долот и других костяных изделий заставляет предполагать существование особых мастеров, специализировавшихся на обработке кости. Об этом же говорят прекрасные костяные скульптуры животных, птиц и рыб.

В выделке каменных орудий волосовцы достигли вершин расцвета. Многие каменные полированные желобчатые долота, рубанки, стамески и тесла являются верхом мастерства. Известный волосовский клад содержит однотипные кремневые наконечники стрел и дротиков; техника их вторичной обработки доведена до совершенства. Даже появление медных орудий не могло вытеснить каменную индустрию.

Определенного прогресса волосовцы достигли и в гончарном деле. Для изготовления сосудов волосовские гончары пользовались местными болотными темными глинами (заготовки больших кусков такой глины обнаружены в жилищах стоянок Сахтыш I, II и Стрелка I). Сосуды лепились от руки. В.А. Городцов упоминает о двух способах выделки сосудов у панфиловцев (Городцов, 1926).

Существование металлических изделий у поздних волосовцев не подлежит сомнению. Они найдены на десятках волосовских поселений Среднего Поволжья, где наряду с металлическими вещами были обнаружены и многочисленные тигли с остатками застывших капель меди. Небольшое количество металлических вещей (медный клинок, шилья, обломки спиралек, кусочки медных предметов, слитки и пр.) было обнаружено и на окских стоянках (Панфиловская, Холомониха и пр.). На верхневолжских стоянках их еще меньше (в поздних волосовских слоях стоянок Сахтыш I и Сахтыш II). В западных и северных даже поздних стоянках металл не встречается.

Основная масса металлических изделий была найдена в восточном регионе волосовской культурной общности, расположенной ближе к месторождениям медистых песчаников. Можно согласиться с Е.Н. Черных и С.В. Кузьминых, что у волосовцев еще не было собственной металлургии, а существовала только первоначальная металлообработка, возникшая под влиянием фатьяновско-балановских и частично полтавкинских племен (Черных, Кузьминых, 1977; Кузьминых, 1977а). Но не исключено, что восточные волосовцы знали металл раньше фатьяновцев.

Е.Н. Черных ставит вопрос о выделении волосовского металлообрабатывающего очага в досейминское время (Черных, 1966). Однако эта металлообработка носит еще примитивный характер, отсутствует техника литья (Кузьминых, 1977а). Кроме того, у волосовцев еще нет разнообразия в изделиях и своих оригинальных орудий. Анализами установлено, что все волосовские изделия были сделаны из чистой меди. Рудной базой являлись медистые песчаники Среднего Поволжья и Прикамья, так же, как и у фатьяновско-балановских племен.

Вряд ли можно согласиться с утверждением С.В. Кузьминых, что «волосовская культура — культура эпохи раннего металла» (Кузьминых, 1977а). Он сам пишет, что металл у волосовцев появляется на позднем этапе. По этому вопросу среди специалистов до сих пор нет единого мнения. Одни относят волосовскую культуру к неолиту, другие — к энеолиту. Очевидно, начальные стадии ее развития следует считать неолитической культурой. Об этом свидетельствуют охотничье-рыболовческий характер хозяйства, господство каменных орудий, обряд погребения и другие данные.

Одной из характерных черт волосовской культуры являются разнообразные кремневые и костяные фигурки людей, животных, птиц и рыб. Оригинален и выразителен орнамент на костяных и каменных изделиях и на керамике.

Эти предметы искусства представляют интерес не только для выяснения социально-экономических условий жизни волосовцев, их духовной культуры, но и для воссоздания этногенетических процессов, передвижений племен и их взаимосвязей.

Находки кремневых фигурок концентрируются в основном на волосовских поселениях Волго-Окского междуречья и в Среднем Поволжье, т. е. в границах волосовской ойкумены, и изредка встречаются на ее периферии. Классическое описание кремневых фигурок и карту их распространения впервые дал С.Н. Замятнин (Замятнин, 1948). Эти фигурки немногочисленны, но разнообразны. Среди них имеются антропоморфные, зооморфные, солярные и др. Антропоморфные скульптуры названы нами условно, вслед за С.Н. Замятниным (Замятнин, 1948). Они обнаружены на стоянках Среднего Поволжья (Майданской и Мало-Кокузинской), на окских (Волосовской, Владыкинской, Ибердус, Холомонихе, Подборице-Щербининской, Володарской) и верневолжских поселениях (Сахтыш I, II, VIII, Уницкой, Николо-Перевозской, Никольской II, на берегу Тростнинского озера, Пиросе, Алексеевской, Иловец I). На северо-западе антропоморфные фигуры найдены на стоянке Репище. Все они сделаны из кремневых отщепов разного цвета и размера (рис. 6, 9-11, 15–17) и выполнены в основном схематично. На некоторых фигурках голова округлая, на других — треугольная, на третьих вместо головы «лунарное изображение». На некоторых фигурках выделяется шея. Руки большей частью вытянуты вдоль туловища или отсутствуют. Ноги даны в виде коротких отростков (иногда одна нога короче другой) или показаны одним выступом.

Некоторые «антропоморфные» фигуры скорее можно считать изображением медведя или медвежьей шкуры. Здесь