Анна К - Дженни Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женитьба на матери Стивена была продиктована не только любовью, но и желанием, чтобы будущим детям Эдварда было проще, чем ему самому. У него имелись деньги и мозги, но именно старинная фамилия Грир открыла юноше нужные двери в обществе. И теперь он предупреждал Стивена, что тот, наполовину кореец, наполовину белый, столкнется с расизмом, но не с таким открытым, как раньше, а с более изощренным. И он должен понять, что так будет всегда. Отец повторял сыну, что Стивен никогда не будет по-настоящему ладить ни с корейцами, ни с белыми, однако, если правильно разыграет сданные карты, его будущим детям будет проще жить. Он не мог позволить себе облажаться, но, как ни старался Эдвард, с той минуты, как Стивена выгнали из пятого класса школы, он оставался сплошным разочарованием.
Стивен ненавидел давление, постоянно разрываясь между тем, чтобы оправдывать ожидания отца и тем, чтобы понять, кем же он хочет быть. Стивену очень хотелось сказать Анне правду, но он никак не мог заставить себя сделать это.
– Боже, прости, я не хотел орать. Я… понимаю… ты просто пытаешься помочь, а я – неуверенный в себе урод.
Анна проигнорировала вспышку брата.
– Да, я буду счастлива помочь, но ты больше не должен видеться с Марселлой. И ты порвешь с ней по телефону или эсэмэской. Ты слишком слаб, чтобы сделать это лично.
Анна знала, что говорит слишком резко, но пришла пора суровой любви.
– А Лолли примет меня обратно? – спросил он.
– Ты на сто процентов уверен, что хочешь остаться с ней? – спросила Анна. – То есть… подумай, Стивен, ты не сможешь снова поступить с ней таким образом. Я серьезно. И если измена опять повторится, даже не звони мне.
– Я хочу вернуть ее! И не буду изменять. – Стивен вздохнул. – А Лолли примет меня обратно? – повторил он.
Анна посмотрела на заснеженный городской пейзаж.
– Ну… Вероятно, примет, но ведь ты в курсе, что она слишком хороша для тебя?
– Да, – ответил Стивен, чувствуя разочарование сестры и желая стать лучше не только для Лолли и Анны, но и для собственного отца. Просто-напросто казалось несправедливым то, как сложно было оставаться хорошим.
IX
Шофер припарковался у здания, и швейцар кинулся открывать заднюю дверь. Анна повернулась к брату.
– Дай мне час наедине с ней. Пойди и купи любимый десерт Лолли. – Она оглядела Стивена с головы до пят. – Ты ведь знаешь любимый десерт своей девушки?
– Кремовый банановый пирог из ресторана «Джо Аллен». Но, Анна, ради бога, – вечерний час пик. На Таймс-сквер сейчас творится такое… – Стивен сразу же замолчал, поскольку ее взгляд прожигал дыру у него во лбу. – Я вернусь через час.
Анна улыбнулась швейцару, державшему зонт в ожидании, когда она выйдет из машины. Она приняла предложенную руку и решительно шагнула на тротуар.
Очутившись в квартире, она сделала две чашки «Неспрессо Дулсао до Бразил» и захватила пару бутылочек кокосовой воды, а потом подошла к комнате родителей. Анна жила в пентхаусе постоянно только пока училась в начальной школе, однако здесь у нее до сих пор была своя спальня. Она очень любила Нью-Йорк, но в последнее время предпочитала его в меньших дозах. Она чувствовала себя в своей тарелке, лишь сидя в седле на одной из голландских теплокровных. Стоит упомянуть Марка Антония, названного в честь мультяшного бульдога (творение студии «Уорнер Бразерс»), а не римского политика, и лошадь Клео, получившей кличку в честь крошечной кошечки, любившей свернуться на Марке Антонии. Ну а еще Анна ощущала себя по-настоящему хорошо, когда возилась на заднем дворе с ньюфаундлендами, Джеммой и Джоном Сноу.
Она постучалась и сказала Лолли, что хочет поговорить с ней наедине, добавив, что они могут сделать это, примеряя наряды матери. Она ничуть не сомневалась, что Лолли не откажет ей, и была права: девушка открыла дверь. Анна вошла, предложив ей на выбор «Неспрессо» или кокосовую воду. Лолли потянулась за водой, открутила крышку и выпила все залпом. Конечно же, если девчонка часами плачет о вероломном парне, она почувствует жажду.
После того как Лолли успокоилась, девочки надели абсолютно новые шелковые японские халаты, которые они извлекли из глубин гардеробной. Анна предложила Лолли оставить себе кимоно – бледно-розовое, с цветами сакуры в повторяющемся узоре. Она была уверена: мать даже не помнит, что у нее есть этот наряд.
Анна объяснила, что, хотя родители ее матери были не против, чтоб их дочка встречалась с бойфрендом в Йеле, они были потрясены, когда та объявила о помолвке. Они были слишком вежливы, чтобы сказать это прямо, но девушка знала: они не в восторге, что она выходит замуж за корейца. В итоге предки устроили ей шикарную вечеринку в азиатском стиле. Как будто объявили миру: «Смотрите! Наша дочь – Грир, но любит все азиатское. Даже мужчин! Мы не виноваты». Невеста, разумеется, была в ужасе от мероприятия, но тактично промолчала. Жених, который, несомненно, имел полное право расстроиться по этому поводу, воспринял все спокойно. Он привык к расизму в любых проявлениях в отличие от своей шокированной суженой.
Первые несколько лет супружеской жизни мать Анны и Стивена постоянно получала подарки азиатской тематики: тарелки для суши, модные палочки для еды и очень дорогие японские кимоно. Она рассказывала, что поначалу презенты сильно злили ее: ведь окружающие воспринимали это как что-то несущественное, но, в конце концов, она прошла тяжелый период и осознала, что большинство людей глупы и понятия не имеют, что Азия разделена на множество разных стран, каждая из которых имеет отдельную историю и культуру. Теперь, спустя двадцать один год, родители все еще были вместе, тогда как многие из их знакомых развелись по два-три раза.
Грир говорила, что теперь даже поверить не может, как это расстраивало ее в юности, однако брак уже долгие годы выдерживал критику и скептицизм нью-йоркского сообщества и становился день ото дня лишь прочнее. Но это не означало, что она хоть раз надевала кимоно.
– Мне нравится халат, я буду носить его вечно, и вообще какая-то дичь, что твоим покойным бабушке с дедушкой не нравился твой отец. Ведь благодаря ему Стивен
