С этим я справлюсь - Уинстон Грэм

Марк, хромая, прошел к окну, а я осталась на месте. Отсюда мне видна была лужайка, уже залитая водой, по поверхности которой плавали лепестки роз. На ступенях лежала отломившаяся огромная ветка дерева.

– Сегодня и правда опасно, – продолжала женщина. – Такого я вообще не припомню. – Она закрыла окна и заперла задвижки. На ковре уже натекла лужа.

– Там, в столовой, есть бренди, миссис Ленард, – сказал Марк. – Я думаю, миссис Тейлор не откажется выпить.

Я опустилась в кресло в глубине комнаты и сцепила руки, чтобы унять дрожь. Казалось, Ротлэнд повеселел, стал гораздо бодрее, чем раньше, словно что-то произошло.

– У человека мало шансов погибнуть от молнии – передразнил он себя. – В будущем мне лучше держать свой болтливый язык за зубами.

– Ш-шофер т-такси. Он ж-же весь п-промокнет.

– Ничуть, если не будет выходить из машины.

– Я… не могу пока уйти… пока это не закончится.

– Разумеется.

– Мистер Уорд будет недоволен. Ему макет нужен к четырем.

– Ничего, подождет. Ему это не повредит.

Когда миссис Ленард принесла бутылку и стаканы, раздался ещё один раскат грома, но после предыдущего оглушительного удара, этот не произвел никакого впечатления. Ротлэнд налил мне немного бренди.

– Выпейте, – сказал он. – И вы тоже, миссис Ленард.

Я сделала глоток и закашлялась. Напиток был крепким и обжигал. Но я выпила все залпом и почувствовала, как внутри занимается огонь. Миссис Ленард пошла поглядеть, не пострадал ли верхний этаж. А я утратила над собой контроль и заметила:

– Да, интересно, кто же выиграл заезд?

– А кто вел, когда вы выключили?

– Норд Винд. Но фаворитом был Галли Джимсон.

Минут через десять зажегся свет, но теперь ему едва ли кто обрадовался. Дождь стал утихать. Сода по-прежнему стекала по желобу, журчала в трубах. Миссис Ленард просунула голову в дверь, чтобы сказать, что наверху ничего не пострадало. Ротлэнд позвонил мистеру Уорду и объяснил, что случилось.

Я поднялась, чтобы идти. У меня все еще, как у пьяной, дрожали колени, но думаю, этого не было заметно. Марк Ротлэнд отдал мне верстку и, хромая, проводил до двери. Держался он просто и дружелюбно. Его едва можно было узнать. Когда мы пили чай после выставки роз, он был скован, чувствовал неуверенность в себе или что-то еще. Теперь все было иначе. Но все же мне казалось, что он не рискнет последовать примеру своего двоюродного брата.

В такси мне вдруг стало стыдно и неудобно за себя. Сначала я даже подумала, что заболела. Понадобилось некоторое время, прежде чем мне удалось разобраться, что было не так; в конце концов я отнесла это на счет того разговора, про гибель моего мужа и смерть его жены.

5

Если Сюзан Клейбоун берет отпуск с десятого по двадцать шестое сентября, лучшим днем для изъятия денег, по моим расчетам, получался четверг, двадцать второе.

Зарплату выдавали в пятницу с одиннадцати утра. Самое трудное заключалось в том, чтобы рассчитать заработную плату квалифицированных печатников. Нужно было учесть множество вычетов и надбавок. Мы работали вместе со Сюзан Клейбоун: одна считала на калькуляторе, другая вкладывала деньги в конверты вместе с листком бумаги, на котором указывалось, из чего складывается данная сумма. Обычно этим занималась я. Сюзан проверяла и пересчитывая деньги, прежде чем заклеить конверт. Как правило, мы заканчивали работу в четверг вечером перед тем, как уйти домой, и закрывали все в сейф до утра. Но иногда не успевали и доделывали в пятницу пораньше.

К счастью, однажды в августе Сюзан заболела и не вышла на работу; я сказала мистеру Уорду, что справлюсь той одна, и действительно справилась. Единственное, что могло испортить мне все дело, пока Сюзан будет в отпуске, это ненужная помощница, но после того случая вряд ли кого-то станут мне навязывать.

Я думала, что с радостью пошлю все к черту, когда настанет время, хотя это и была самая лучшая и самая интересная работа из всех, которые у меня были.

Донна вечно надоедала мне, уговаривая куда-нибудь пойти с ней вечером, а я отговаривалась, не желая лишних осложнений. Донна жила в Барнете, и как-то в воскресенье я приезжала к ней на чай, но этого ей было мало. И вот чувствуя, что дело идет к концу, я согласилась, и мы с двумя её знакомыми, отправились в загородный ресторан возле Эйлсбери – «Две шестерки».

Только зная таких мужчин, как Марк Ротлэнд, или даже Терри Холбрук и Элистер Макдональд, понимаешь, как примитивны и ужасно скучны большинство молодых людей. Мне достался неуклюжий краснощекий здоровяк с близко посаженными голубыми глазами и облупившимся носом. Он все время говорил про свою машину, про гольф и про отпуск, который провел в Испании. Он, видно, считал себя неотразимым, к тому же он непрерывно курил, что не особо приятно некурящим, вроде меня. Я здорово наглоталась дыма его сигарет.

Загородный ресторан оказался захудалой забегаловкой с ужасными черными балками и плафонами, сделанными из старых стеклянных пивных кружек. Но я видела, что Донне там нравится, и потому не возражала. Мы пару раз станцевали, потом болтали, пока играла другая музыка, как вдруг коротышка в красной бабочке протиснулся ко мне через весь зал.

– Простите, пожалуйста, вы не Пегги Никольсон?

Мне не пришлось даже притворяться, потому что я не Пегги Никольсон и никогда ей не была. Удивление получилось вполне искренним. Сначала я оглянулась, чтобы убедиться, что обращаются ко мне, потом сказала:

– Боюсь, вы ошиблись. Меня зовут Мэри Тейлор. Миссис Тейлор.

Поправив очки, мужчина смотрел на меня в упор.

– Так вы не… О, простите, но мне показалось, что нас с вами знакомил Дэн Омэр два года назад к Ньюкасле… Я был уверен…

– Нет – я улыбнулась. – Простите но я никогда не была в Ньюкасле.

– Даже проездом, – сострил приятель Донны и рассмеялся.

Вид у коротышки был глупейший.

– Тогда прошу прощения. Удивительное сходство. Тысяча извинений.

– Не за что, – улыбнулась я. – Жаль, что ничем не могу помочь.

– Чертовски глупо, – пробурчал мой спутник, когда мужчина отошел. Зачем тебе помогать черт-те кому, только чтобы завязать разговор?

Коротышка, которого я и правда не могла даже вспомнить, явно не знал, что Пегги Никольсон разыскивает полиция. Раза два, танцуя неподалеку, я ловила на себе его пристальный взгляд. И Донна тоже стала на меня поглядывать.

Потом, уже вечером, она сказала мне в туалете:

– Да, темная ты лошадка.

– Причем тут я?

– Как-то странно ты себя вела, когда подошел тот тип. Ты правда совсем его не знаешь?

– Да я его никогда в жизни не видела!

Она покачала головой.

– Я, верю, верю, но что-то все же у тебя в прошлом есть…

– Есть у каждого.

Она прищурилась.

– Не сердись, милая, я не собираюсь совать нос в твои дела, но ведь ты никогда о себе ничего не рассказываешь. Только это я и имею в виду. Да и вообще я просто пошутила.

– Ладно, шути, – фыркнула я.

Она обняла меня за плечи.

– Ну что ты, не сердись. Ты работаешь у Ротлэндов уже больше полугода, а я совсем тебя не знаю. Мне кажется, я вообще тебя не понимаю. Ты мне нравишься, но я даже не представляю, о чем ты сейчас думаешь. Ты всегда словно за стеклянной стеной. Теперь можешь сердиться, если хочешь!

Я рассмеялась.

– Берегись! Вдруг кто бросит камень в эту стеклянную стену.

Седьмого сентября Марк Ротлэнд зашел ко мне в бухгалтерию, когда Сюзан Клейбоун не было на месте; волосы его торчали во все стороны. Он неожиданно спросил:

– Не знаю, чем вы собираетесь заниматься в субботу, но я еду в Ньюмаркет на скачки. Составите компанию?

Мне пришлось срочно принимать решение. Хорошие девочки не задают вопросов.

– Большое спасибо, мистер Ротлэнд. С удовольствием.

– Прекрасно, – он весь вспыхнул. – Я заеду за вами в двенадцать тридцать. Наряд подойдет любой.

– Большое спасибо, – повторила я.

Вот и все. Больше не было сказано ни слова.

Два месяца с тех пор, как я побывала у него дома, мы не раз видели друг друга, но говорили только о самых обычных вещах. Конечно, за его любезным отношением я ощущала интерес; не раз, когда мы оставались в кабинете одни, он бывал не только деловым; особенно, когда рядом не было Терри – он уехал в августе на три недели.

Но тут Марк Ротлэнд впервые проявил инициативу. Жестокая шутка судьбы! Я знала, мой тип лица и фигуры теперь в моде, но можно было работать хоть в десяти фирмах с молодыми директорами, и они меня едва ли вообще заметили. Но не везет – так не везет!

Лучше бы мне отказаться. Марк с Терри ревновали друг друга по любому поводу; я могла стать новой причиной их вражды: ведь если Терри узнает, что я ездила с Марком после того, как отклонила все его предложения, то воспримет это как смертельное оскорбление.