Не время почивать на лаврах - Алексей Викторович Селютин

дали ему возможность ускользнуть, а не заперли в темнице. Тогда она обязательно ответила бы ему взаимностью - посадила бы в клетку на площади в Обертоне и оставила на несколько ночей под открытым небом. И даже кинула бы в него лошадиный помёт.

Но чем ближе мы подходили к Обертону, тем более обеспокоенной она становилась. Всё чаще запиралась с лекарем в карете и долго с ним что-то обсуждала.

Я, как уже в какой-то степени опытный парень, быстро смекнул, что не так. Ведь ранее уже видел происходящие изменения с женским организмом на начальной стадии беременности. Видел раздражение, видел слабость желудка по утрам, на своей нервной системе ощущал чужие гормональные изменения.

Но с Мириам не происходило ничего. По утрам рвотные спазмы не сотрясали, она не бегала "в кустики" через каждую лигу. Да, она набирала вес. Но это была лишь диета, которую она сама себе прописала. Она тщательно подготавливала своё тело к желаемым изменениям.

Всё стало на свои места через пару декад после отбытия из Равенфира. Мириам всё окончательно поняла. Но принять ей удалось не сразу; несколько дней она вообще не выходила из кареты. Выгнала хмурого лекаря, который мне всё обстоятельно разъяснил, и не желала ни с кем разговаривать.

Признаться, я выдохнул с облегчением, когда меня поставили в известность. В пути я не раз обсуждал с самим собой, что будет являться наилучшим вариантом. Конкретно для меня. И приходил к выходу, что ещё одно дитя анирана, к тому же от другой женщины, не пойдёт на пользу в сакральном смысле слова.

Информация, потоком приходившая из Валензона, радовала меня безмерно. Грубо говоря, в Валензоне храм церкви Смирения покрылся паутиной. Ибо никто не желал его посещать. Дворец принца Тангвина превратился в святилище. С утра до вечера верующие и воодушевлённые жители города обивали пороги дворца. Тысячными толпами смотрели на балкон, когда ровно в полдень Дейдра ненадолго показывала удивлённого малыша. И хоть я ранее опасался, что толпа может пойти на штурм, что может вырвать ребёнка из материнских рук и нести его, как символ, ничего подобного не происходило. Жители Валензона и окрестных деревень всё сильнее убеждались, что их земли посетил настоящий милих, а не шарлатан. И в Элазоре видели подтверждения этому.

Я радовался, читая письма Тангвина и Дейдры. Пока всё шло по плану. И хоть Тангвин писал, что такая ситуация в городе совсем не радовала Алару, мне было наплевать. Общество крепло, земли обрабатывались, армия увеличивалась. И всё благодаря сообразительной Дейдре и появлению Элазора.

Именно поэтому я не хотел, чтобы в планы вмешалось очередное дитя анирана. В таком случае сакральный символизм улетучился бы. А если бы Мириам забеременела, если бы прибыла в Обертон с начавшим увеличиваться животом, королева Исида не осталась бы в стороне. Обязательно заставила бы меня вновь поработать осеменителем. Да и Фелимид не знаю что сказал бы.

Так что когда Мириам всё поняла и погрузилась в депрессию, я почувствовал облегчение. На словах поддержал, но про себя вздохнул облегчённо. Персональное счастье Мириам помешало бы мне продолжать консолидировать народ Астризии.

Финальная декада пути в Обертон выдалась весьма мрачной. Мириам несколько дней не высовывала голову из горшочка с тлеющими листиками и не желала слушать никого. Даже меня. Я поддерживал её, старался, чтобы мой голос звучал искренне. Но она не слушала.

К тому же, как с одной стороны сообщил король Анфудан Третий, а с другой - принц Тревин, активизировались религиозные ребятишки.

Охреневший Эоанит сместил наместника в городе Шамасс - портовом городе-близнеце города Мармасс на западном побережье Астризии. В Мармассе Эоанита подобающе встретили более года назад. Оказали все почести и приняли его право повелевать. Особенно когда он разместил в местном храме священную книгу. Но Шамассом управлял верный королю наместник. Эоанит постеснялся откровенно бунтовать против короля или опускаться до обыкновенного убийства. Но, как говорил сам король, непонятно по какой причине здоровье наместника стало резко ухудшаться. В итоге, ему пришлось уйти на раннюю пенсию. Нового же наместника - примо Невено, владельца двух судоверфей в Шамассе, - назначил не тот, кому это делать положено; своей волей именно Эоанит утвердил замену и прислал в столицу вежливое письмо с объяснениями, почему необходимо было поступить именно так. И что новую кандидатуру, которую Его Величество решит рассмотреть, рассматривать бессмысленно. Ибо гарнизон святого храма в городе Шамасс количественно уже превышает гарнизон, подконтрольный короне, так как почти тысячу воинов Эоанит отправил из Мармасса в Шамасс в качестве весомого аргумента в тот момент, когда новый наместник занял свой место. И не стоит возрождающуюся Астризию беспокоить ненужными междоусобными конфликтами, которые не принесут ничего, кроме крови и слёз.

В письме король эпистолярно рычал. И требовал от меня согласия на его желание воздать Эоаниту за неуважение. Но я, пораскинув мозгами вместе с Сималионом, отказался соглашаться. Хоть Эоанит теперь взял под контроль "подкову" - так мы называли юго-западное побережье страны, где на краях располагались города-близнецы, - время идти на запад ещё не пришло. Несвоевременно созывать армию, совершать тяжёлый, длительный поход, чтобы осадить города-близнецы. Это отберёт много времени и заставит зря напрягать пока ещё неподготовленные силы. В ответе я попросил Его Величество ускорить набор добровольцев. Попросил, чтобы он, в приказном порядке, объявил мобилизацию в Валензоне. Сейчас там складывалась наиболее благоприятная ситуация. Пусть король потребует у Тангвина в минимальные сроки собрать, оснастить и начать обучать новую армию. И когда придёт пора, когда в Валензоне станет достаточно сил, мы пойдём на запад не одной колонной, а двумя - из столицы и из Валензона.

Голеадор быстро доставил ответ короля, который соглашался с подобными идеями. Генералитет, он писал, тоже был не против.

Но так же король сообщил о втором пакостнике - об Эвенете. Эвенет, как сообщалось, пропал с радаров. Никто не знал, где он сейчас находится. Но стало известно, что власти озёрного города Плавин приступили к фортификационным работам. Церковные рекрутеры совсем озверели, сообщив черни о появлении в Астризии драксадара. Драксадара, который успешно мимикрирует в милиха и который задурил голову королю. Как писал принц Тревин, в Плавине начали разжигать ненависть не только к анирану и к королю, но и к народу, живущему в центральной и западной частях Астризии. На улицах и в тавернах Плавина их называли доверчивыми глупцами, которых драксадар первыми сожжёт в огне.

Подобная информация меня совсем не порадовала. Чего я больше всего хотел избежать, так это гражданской войны. Население Астризии и так таяло. Я