Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - Алек Эпштейн

Глава II. Первые практические шаги израиля на контролируемых территориях

Аннексия Восточного Иерусалима

На протяжении более чем четырнадцати лет единственной частью занятых в 1967 году территорий, аннексированной Израилем, был Восточный Иерусалим, находившийся со времени окончания войны 1948 года под контролем Иордании. Решение о присоединении восточной части города к западной, бывшей под израильским контролем, было принято практически сразу после окончания боевых действий Шестидневной войны. Следующее подобное решение – об аннексии Голанских высот – было принято только в 1981 году (соответствующий закон был утвержден в кнесете 14 декабря), уже в период правления правоцентристского блока «Ликуд» во главе с М. Бегином, а более никакие территории, занятые израильской армией в 1967 году, аннексированы не были вообще. Как указывалось выше, многие государственные деятели (в частности, Д. Бен-Гурион, Л. Эшколь, Я. Герцог и другие) выступали за объединение Иерусалима под еврейским правлением, но, скажем, многие ратовали и за присоединение к Израилю района Гуш-Эцион и города Хеврон, а также Иорданской долины, но это сделано не было – ни тогда, ни на протяжении сорока с лишним последующих лет. Таким образом, аннексия Восточного Иерусалима видится во временной перспективе действием еще более особенным, чем это казалось современникам и участникам событий[81].

Вопрос об аннексии Восточного Иерусалима, обсуждавшийся в правительстве Израиля, практически не вызвал стратегических разногласий. Леви Эшколь еще 11 июня – то есть буквально на следующий день после окончания боевых действий – предложил членам правительства объявить об объединении Иерусалима. «Нужно отделить Иерусалим от остальных мест», – подчеркнул премьер-министр[82]. «Объединение Иерусалима – жизненная необходимость и сердце нации. Оно не подчинено никаким рациональным, политическим, военным или экономическим соображениям – напротив, именно оно и предопределяет все остальные соображения», – говорил Л. Эшколь[83]. Было решено поручить специальной комиссии во главе с министром юстиции Яаковом Шимшоном Шапира (1902–1993) в максимально короткий срок выработать процедурные рекомендации, касавшиеся объединения Иерусалима в качестве единой столицы Государства Израиль.

Все министры поддерживали эту идею, за исключением министра образования Залмана Арана (1899–1970)[84]. Опасения, высказанные им, касались возможной жестко негативной реакции на такой шаг со стороны мирового сообщества. Вместе с тем сроки принятия этого решения дебатировались, причем весьма остро.

Больше всех просил не спешить Аба Эвен (1915–2002), тогдашний министр иностранных дел. Вопрос о территориях, занятых Израилем в 1967 году, обсуждался в то время в ООН, и А. Эвен, находившийся в Нью-Йорке, опасался, что односторонние шаги израильского правительства вызовут намного более жесткую реакцию международного сообщества, чем та, что была бы выражена в их отсутствие. В результате было отложено заседание правительства, запланированное на 20 июня, на котором должны были обсуждаться и утверждаться предложения по вопросу о Иерусалиме, подготовленные межминистерской комиссией во главе с Я.Ш. Шапира. 27 июня вопрос вновь был поставлен на обсуждение, и Аба Эвен вновь попросил об отсрочке – как минимум на неделю, до окончания обсуждения этого вопроса на Генеральной Ассамблее ООН. Л. Эшколь в свою очередь полагал, что подобные отсрочки не служат израильским интересам, становясь сигналом о том, что еврейское государство готово к большим уступкам, чем оно было готово на самом деле, однако большинство министров (девять из шестнадцати) выступили в поддержку просьбы А. Эвена; только семеро поддерживали главу правительства[85]. Тогда Л. Эшколь пошел на отчаянный шаг: покинув заседание, он лично позвонил в Нью-Йорк министру иностранных дел, чтобы убедить его снять свои возражения. «Чем больше мы будем ждать, тем сильнее будет международное давление против полного осуществления объединения Иерусалима… Может создаться впечатление, что мы сдаемся международному давлению в вопросе о Иерусалиме», – увещевал Л. Эшколь министра иностранных дел[86]. А. Эвен сдался, о чем Л. Эшколь немедленно сообщил членам правительства, после чего решение было принято. В тот же день соответствующее решение было утверждено кнесетом во всех трех чтениях.

Таким образом, правительство приняло принципиальное решение об аннексии. Израильскому руководству необходимо было решить три важных вопроса: во-первых, каким образом, с формально-юридической точки зрения, осуществить аннексию; во-вторых, каковы должны быть границы создаваемого иерусалимского муниципалитета, то есть фактически каковы должны быть границы аннексируемой территории; и, в-третьих, какую политику Израиль должен проводить по отношению к арабам, проживающим в восточной части города?

В отношении первого вопроса по настоянию министра юстиции был избран путь законодательного закрепления аннексии. Решением правительства создавалась министерская комиссия, которая должна была разработать соответствующие законопроекты. В результате ее работы на обсуждение правительства и на голосование в кнесете было поставлено три законопроекта. Первым на территорию Восточного Иерусалима распространялось действие израильского законодательства; второй закон предоставлял министру внутренних дел Израиля право определять границы создаваемого иерусалимского муниципалитета; наконец, третий закон гарантировал защиту святых мест. Интересно отметить, что (прежде всего с целью не привлекать излишнего внимания в ООН) было решено отказаться от принятия отдельного закона об объединении Иерусалима и провозглашении единого города столицей Государства Израиль; соответствующий закон был принят кнесетом только 5 августа 1980 года[87]. В июне 1967 года было принято другое решение: внести только самые необходимые изменения в несколько уже действовавших законов. Как указывалось выше, 27 июня 1967 года правительство одобрило все три соответствующих законопроекта и немедленно представило их для голосования в кнесет, где они также были приняты практически без обсуждений. В полночь 28 июня 1967 года обе части города были формально объединены.

Следующей важной проблемой, вызвавшей споры и разногласия, был вопрос о границах аннексируемой территории. Вероятно, единственное, что не обсуждалось и не оспаривалось, – это присоединение Старого города. Комиссию по определению границ возглавлял генерал Рехавам Зеэви (1926–2001, в 1988–2001 годах депутат кнесета, лидер праворадикальной партии «Моледет»; единственный из израильских министров за все время существования государства, убитый палестинскими террористами). Свои предложения он строил, исходя из следующих соображений: максимально возможное расширение аннексируемой территории с тем, чтобы обеспечить городу площадь, необходимую для будущего развития; присоединение к аннексируемой территории аэропорта Атарот; включение в ее состав нескольких источников пресной воды. Кроме того, при проведении границы учитывался демографический фактор, то есть преследовалась цель присоединить максимальную территорию с минимальным количеством арабских деревень и, следовательно, арабского населения на ней.

Однако министр обороны Моше Даян, на утверждение которому был представлен проект, высказал ряд резких возражений. Его не устраивало прежде всего то, что на присоединяемой территории находилось целых десять арабских деревень. И все же, парадоксальным образом, даже не это вызвало наибольшие возражения. Главный контраргумент касался того, что объединенный Иерусалим в предлагавшихся границах разделял территорию Западного берега на две части, сообщение между которыми, минуя израильскую столицу, становилось практически невозможным. «Если в будущем мы захотим сделать Западный берег единой административной единицей… то нам необходим будет связующий коридор между Хевроном и Вифлеемом [к югу от Иерусалима] и Иерихоном [к западу от него]», – так аргументировал свою позицию Моше Даян[88]. Парадоксальным образом именно известный своей «ястребиной» политической ориентацией М. Даян беспокоился о том, чтобы израильская аннексия не была «чрезмерной», чтобы в случае передачи территорий под арабский контроль между Иудеей (южной частью Западного берега) и Самарией (северной частью) оставался бы связующий коридор! (Интересно, что годы спустя министр иностранных дел Египта Бутрос Гали напишет в своих мемуарах: «Среди израильских лидеров Даян занимал наиболее гибкую позицию в палестинском вопросе»[89].) Министерская комиссия приняла замечания министра обороны и скорректировала свой проект.