Найтблюм - Мэри Блэкуотер

Картина, которая ему приглянулась, была выполнена в черных и синих тонах. На ней было изображено нечто в ночи отдаленно напоминающее человека с чертами ящера. Оно стояло по пояс в воде, на фоне скал. Существо стояло скрючившись. Спина – огромный горб, на котором красовались тупые, обтянутые толстой кожей костистые парные шипы, идущие вдоль позвоночника. Открытая пасть, усеянная иглами зубов, мутные стеклянные глаза без зрачков. Огромные руки и крупные жилистые лапы. Стоя в пол-оборота, оно смотрело своими зловещими глазами на зрителя, раскрыв пасть и высунув черно-красный язык. Надпись на картине гласила: Стивен Эйслер, «Страж ночи». Эта картина приглянулась ему среди остальных, оказавшихся откровенно скучными.

Вскоре ему наскучило это занятие, и он поднялся по небольшой лесенке, соединяющей второй ярус холла с коридором, ведущим к дверям просторной комнаты, в которой его разместили. Проходя по коридору, он посмотрел в одно из высоких окон через поле в сторону леса: лошадей не было видно. Гринхэлмы видимо не очень то и торопились. Пройдя в комнату, Хэмминг переоделся. Надел все те же строгие черные брюки с четкими стрелками, которые невидимая служанка отлично выгладила. Обул черные классические туфли на шнуровке, свою любимую бледно-сиреневую рубашку и накинул плащ, на который к счастью не попало ни единой капли грязи. Еще раз посмотрелся в зеркало и вышел из комнаты.

Выйдя в коридор, он почувствовал головную боль. Потерев виски пальцами, Хэмминг сел в виндзорский стул с высокой спинкой, стоявший у окна сразу возле двери в его комнату. Постепенно головная боль отступала. Он откинулся на спинку и закрыл глаза.

– Ну и погодка стоит, – сказал кто-то совсем рядом.

Найтблюм открыл глаза. Неподалеку от него, в двери в ванную комнату стоял Карсвелл. В брюках и майке, и небрежно брился старомодной опасной бритвой, поглядывая в зеркало.

– Такая погодка, недели три уже стоит без малого, – продолжил дворецкий. – Даа… места эти не славятся солнечной погодой, как в принципе и многие другие места. Вот где солнце, когда оно нужно? Лучше солнце и дождь, дождя то уже дня три нет. Тучи есть, гром есть, а дождя ни капли. Вы обратили внимание, какой у нас воздух в этих местах. Говорят здесь самый чистый воздух во всей Англии.

Хэмминг уже было собирался устроить этому болтуну лекцию об этикете и основах поведения прислуги по отношению к гостям. Неожиданно разговорчивый дворецкий вел себя неприемлемо в отсутствие хозяев.

– Кстати вы видели наше озеро, да мелковатое, скорее большая лужа, чем озеро. Да больше похоже на пруд, как-то раз туда упала лошадь вниз головой и захлебнулась, потому что застряла. Так и торчала там кверху задом – все продолжал Карсвелл, сдержанно смеясь. – Я, конечно, не видел, но прежний дворецкий мне рассказал. Вот бывает же такой цирк…

Что бы с ним не происходило, за такое поведение болтливый дворецкий рискует вылететь отсюда. Не дожидаясь пока ему ответят, он просто продолжал говорить. Хэмминг не обращал внимания на пустую болтовню, которая уже давно превратилась в монолог. Приподнявшись в кресле, он посмотрел в окно. Из-за леса вдалеке появились люди на лошадях – хозяева возвращались. А Карсвелл все продолжал болтать, при этом активно вертя головой, постоянно оборачиваясь в его сторону, при этом успевая орудовать лезвием по шее. «Господи. Да кто его бритвой учил пользоваться. Если он и дальше будет так вертеть головой, то рискует перерезать себе глотку», – раздраженно подумал Найтблюм. – «Может оно и к лучшему, хоть заткнется, наконец». Лезвие бритвы подходит к горлу и медленно срезает пену, выступает кровь. Маленькая кривоногая фигура вывалила из-за угла со стороны лестницы и, нажав на спусковой крючок, отправила револьверную пулю прямиком в лоб остолбеневшему Найтблюму. Грохот выстрела оставил после себя гробовую тишину. Хэмминг словно замерз с вытаращенными в страшном удивлении глазами, еще некоторое время держа голову запрокинутой. Еще мгновение он сидел удивленный. Из отверстия в голове пошел дымок, глаза погасли и закрылись, голова опрокинулась на грудь, ручеек крови пробежал по лицу, тело обмякло. Найтблюм так и остался сидеть в деревянном кресле.

Вторая детская фигура, быстро перебирая мерзкими маленькими ножками, двинулась к креслу с телом. Вскоре после выстрела дворецкий продолжил болтать, все так же, время от времени поглядывая на своего уже мертвого слушателя, словно ничего особенного не произошло и он продолжает слушать. Глаза дворецкого были безразличны, безразличны до сумасшествия. Оглушающий грохот не заставил его и бровью повести. Двое карликов ухватились за деревянные ручки кресла и, торопясь потащили его вместе со скрючившимся телом по коридору в сторону лестницы. Лица их были кривы и напряжены, языки высунуты. Ножки кресла, елозя по деревянному полу, издавали отвратительный скрип. Коротышки пыхтели как два паровоза, но ни на секунду не сбавляли темп. Наконец они спустили груз вниз по лестнице, умудрившись ни разу не уронить тело. Дотащили его до приоткрытой двери красного дерева с щитом, что в алькове под лестницей. Они быстро втащили кресло в проход. В тот же момент дверь с силой захлопнулась за ними. За закрывшейся дверью некоторое время слышался удаляющийся грохот оступившихся карликов, вместе с креслом кувыркающихся вниз по лестнице.

Послышался топот копыт и вскоре Карсвелл уже открывал дверь вернувшимся Гринхэлмам.

– Вовремя мы, – сказал едва промокший Ричард.

Грянул гром, дождь полил как из ведра.

Глава 4

Черные как смоль чернила туч отражаются на безразличной водной глади. Дождь закончился также внезапно, как и начался. Сквозь тучи те прорезаются редкие жилы белых облаков. Серая долина изменилась до неузнаваемости, огромная тень теперь обволакивала ее. Каждая травинка согнулась, словно пытаясь спрятаться. Солнечный свет покинул это место, словно живое существо, поняв, что здесь ему уже не рады. Золотисто-оранжевый, он освещает собой теперь только горы вдалеке. Тяжелые стены дома впитывают тень, становясь темнее. Почерневший лес держит долину в клешнях, и говорит с ней голосами воронов. По тонким веткам холодных деревьев стекают капли влаги, оставленные недавним дождем. Дорога, ведущая от трассы к дому, зажата стала лесом как тисками. Горгульи насмехаясь, сидят на доме, как дозорные на стенах замка. Холодный кусок камня может вызвать злость и отвращение. Рядом в поле волной прокатывается ветер по сгорбленной траве. По ней стекают капли. Все вымокло до нитки. Блеск темный в пустом взгляде медленно находит дом. В глазах мелькает искра. Придя в себя, стоит промокший с головы до ног.

Резкий вдох наполняет спертую грудь, он уже не кажется таким свежим как раньше. Обрывки мыслей никак не связываются воедино: ужас, гром, мгновенье боли, привкус дробленой кости. Черная фигура стоит в траве с поникшей головой и смотрит пусто исподлобья на поместье. С трудом вспоминая, дрожащими холодными руками, он ощупывает лоб. С содроганием пальцы нащупывают рубец почти по центру. В голове мутится. «Как же так…». Все вперемежку. Придя в себя, он делает несколько шагов и падает плашмя, споткнувшись. Немного полежав в мягкой траве, он смотрит на причину своего падения – развязанные шнурки на ботинках. Завязав их покрепче, Хэмминг встает и медленно идет к дому. Его наполняет паника, непонимание. «Что это было. Что могло произойти? Не может быть, нет…» Отчаяние гонит его к дому. То и дело поскальзываясь на мокрой траве, он взбегает по ступеням и бьется в дверь. Кричит сиплым голосом: «Откройте!». В окнах загорается свет, но к двери никто не спешит.

После десяти минут избиения двери и тщетных попыток ее открыть, Найтблюм останавливается. Чувство паники накатывает на него все сильнее, ему кажется, что что-то важное он потерял или забыл. Он снова оборачивается к двери, что-то на него находит. Как в трансе, закрыв медленно глаза, во тьме он слышит отпираемый замок и ход засова. Его трясет, он открывает глаза и обнаруживает, что уже стоит по ту сторону двери, в холле.

Не заметив этой странности, он прошел в холл. Вдруг почувствовав внезапно накатившую усталость, едва не подкосившую его колени, он как в тумане побрел дальше. Тут навстречу ему, распахнув двери, выбежала Кэтрин, что-то бормоча, она посмотрела на него.

– Простите, Кэтрин, – сказал Хэмминг, срывающимся голосом, пытаясь держать себя в руках, – вы не подскажите где…

Она прошла мимо и скрылась в угловой комнате. Посмотрев ей вслед в недоумении, он прошел, оскорбленный таким безразличием, в гостиную с большим столом, за которым вчера сидел на празднестве.

Там он обнаружил Карсвелла, тот осматривал зал и поправлял стулья.

– Постойте, – обратился к нему Хэмминг громким голосом, чтобы его наверняка услышали. – Карсвелл, вы были там, где… вы все видели, не так ли?