Краткая история Русского Флота - Феодосий Веселаго

В 1823 году Козмин сделал съемку Медвежьих островов и Крестовых, а Матюшкин с Кибером Чукотского берега до Северного мыса.

Анжу с помощником своим штурманом Бережных исследовали берег океана от реки Яны до Индигирки, сделали съемку устьев обеих рек, островов: Котельного, Фадеевского и Новой Сибири, проверили положение Ляховских островов и песчаной отмели между островами Котельным и Фадеевским и, доезжая на нартах до широты 74°3', также никаких признаков земли не заметили.

Экспедиции Врангеля и Анжу, пользуясь более совершенными научными способами и превосходнейшими инструментами, сравнительно со своими предшественниками аннинского времени, произвели несравненно вернейшие работы и собрали драгоценные научные сведения о посещенных ими местах. Врангель издал прекрасное описание совершенной им экспедиции, а Анжу лишен был этой возможности по причине пожара своего дома, при котором уничтожились все находившиеся у него бумаги.

Суровые климатические условия экспедиций оставались прежние и представляли прежние опасности, особенно при отдаленных поездках по ледяным пустыням океана. Во время описанных работ морозы иногда были так велики, что налитая в искусственный горизонт ртуть застывала прежде, чем наблюдатель успевал взять высоту светила, и тогда надобно было, сохраняя прежнее положение, дожидаться, покуда согретую ртуть не вольют снова в прибор.

Полезная деятельность Адмиралтейского департамента особенно благотворно выразилась в заботливости о безопасности плавания в водах, наиболее посещаемых нашими военными судами. Бедное и недостаточное освещение и ограждение знаками Финского залива и принадлежащей России части берега Балтийского моря было приведено в лучшее состояние сравнительно с прежним. Вновь построены маяки при устье реки Наровы, на островах Финского залива: Соммерсе, Экголыме, Наргине и Оденсгольме; в Ревеле – Екатеринтальский: при входе на рейд на банке Мидельгрунт поставлен пловучий маяк и в Балтийском море у острова Эзеля построен маяк Фильзандский. Кроме того, как отличительные дневные знаки, поставлены башни: в Финском заливе на Стирсунде, Долгом Носе, Биоркэ, Нерве, Стеньшхере, Родшхере; а при входах на рейды и в других более опасных местах расставлены второстепенные меньшие знаки. В Каспийском море построен маяк на острове Жилом и в Белом – на мысах Пулонгском и Орловом.

Из существующих маяков улучшены перестройкой или освещением: Толбухин, Сескарский, Гогландские, Кошкарский, Рунский, Домеснесские, Рижские и Цирлихский (Сфальферордский). Все маяки начали освещаться масляными лампами, и для усиления их света введены посеребренные рефлекторы. Одним из важных улучшений было установление точного однообразного порядка во времени освещения маяков. Балтийские положено освещать со вскрытия льда до половины мая и с начала июля до конца навигации. Это упорядочение, необходимое для безопасности плавающих судов, осуществилось однако с большими затруднениями и переговорами благодаря тому, что некоторые из маяков, как то: Рунский, Дагерордский, Сфальферордский и Домеснесские, находились в частном владении и пользовались особенными правами, полученными еще от шведского правительства. Из таких маяков: Домеснесские находились на мысе Дондаген и принадлежали к майорату баронов Сакенов. По контракту, заключенному в 1680 году шведским правительством с владельцем имения, он за освещение двух маяков получал ежегодно 2.500 талеров. Впоследствии, в 1721 году, этот контракт получил утверждение и от русского правительства, и только после продолжительных переговоров с владельцем в 1817 году состоялось соглашение: оставляя маяки в собственности владельца и производя ему за освещение их прежде получаемую сумму, порядок освещения маяков подчинить морскому министерству. Тому же условию подчинились и другие маяки, находившиеся в частном владении.

В 1807 году состоялось «положение» о содержании маяков и штате их команды; в должность директора маяков назначен капитан 2 ранга Леонтий Васильевич Спафарьев, много плававший и образованный моряк. Благодаря удачному выбору такой достойной личности, наше маячное дело и вообще заботы о безопасности плавания в наших морях приняли должное направление. Преданный своему делу, неутомимо и энергично трудящийся Спафарьев привел вверенную ему часть в такое совершенство, какое было только возможно по современным ему научным сведениям и отпускаемым на этот предмет суммам.

Для поощрения и развития морской торговли принимались разные меры. В 1802 году разрешено было для службы на купеческих судах увольнять флотских офицеров и штурманов, с производством им от казны половинного жалованья и с оставлением при них денщиков, и также увольнять на эти суда на трехгодичный срок изъявивших желание унтер–офицеров и матросов с производством им жалованья как вольнонаемным. Для развития на севере сельдяного и китобойного промыслов по ходатайству министра коммерции графа Румянцева образована была акционерная «Беломорская» компания с значительными привилегиями и льготами. Но благодаря неумелым распоряжениям директора ее гессен–кассельского купца Дорбекера и принятию Россией континентальной системы, эта компания, несмотря на сильную поддержку министра, в 1813 году принуждена была ликвидировать свои дела. В продолжение своего управления министерством Румянцев, где только представлялась возможность, оказывал горячее содействие нашей морской торговой деятельности: так например, когда архангельский купец Анфилатов, желая завязать непосредственные торговые сношения с Американскими Соединенными Штатами, готовился отправить туда с русскими товарами свои три корабля, то с товаров, отправляемых на его судах и также привезенных на них в Россию, повелено не брать никаких пошлин, что по исчислению таможни составляло сумму около миллиона рублей. При поощрениях сохранялись и важные льготы морской торговле, дарованные в 1800 году Павлом I: дозволение строить мореходные суда из лесов казенных дач, с небольшой платой попенных денег сообразно длине судна. При этом, для лучшего строения таких судов, дозволялось из ближайшего адмиралтейства приглашать корабельного мастера; наконец, установлена была премия за каждый рейс с товаром к иностранным портам и обратно. Премия определялась по количеству ластов судна и по месту его плавания. За плавание в Балтийском море за каждый ласт давалось 7 рублей; судам, проходящим Зунд, – 15 рублей; плавающим по Черному морю – 10 рублей, Белому – 15 рублей, Средиземному – 20 рублей.