Последнее пророчество Эллады (СИ) - Мария Самтенко

так и не поняли, что это была за многоходовая интрига с золотым яблоком? — Аид подозрительно прищурился, и богиня махнула рукой с досады, — можешь не отрицать, Макария видела, как ты инструктировала Эриду. По-твоему, мы недостаточно отомстили Афродите за Концепцию?

— Ты вообще в курсе, что из-за этой истории с яблоком творится у смертных? — вставила Персефона. — Вся Троя бурлит, царевич Парис собрался умыкнуть Елену Прекрасную у Менелая, потому, что Афродита пообещала ему её в жены! А если и вправду украдет и привезет в Трою? Ты представляешь, чем это грозит?..

— Так в этом-то и смысл!..

На ней тут же скрестилось несколько удивленных взглядов, и Гера смущенно поковыряла скамью сандалией. Покосилась на Макарию, на Аида, на недовольную Персефону.

Потом вздохнула.

— Ладно, я расскажу, только об этом никто не должен знать. Это из-за Гекаты. Она боится, что Гермесу как-то слишком хорошо в шкуре Одиссея, с его женой и ребенком. А потом он умрет и такой, ой, Геката, прости, я люблю Пенелопу, а ты мне уже не нужна. И вот, я решила помочь Гекате и как-нибудь аккуратненько отвлечь Одиссея от Пенелопы, а то он слишком к ней проникается…

— Мне кажется, — осторожно сказал Крон, — проблему можно решить и по-другому. Насколько я понял, Геката пообещала Лете не приближать естественный исход, но ты, Гера, или ты, Аид…

— Нет, это не вариант, — категорично заявила Персефона. — Мы это уже обсуждали и решили, что Гермесу будет полезно побегать среди смертных пару десятков лет. Вот Гера пятьдесят лет была Минтой… а, ты не в курсе этой истории, ну я попозже расскажу.

— Я сама расскажу, — хихикнула Гера. — После Минты я серьёзно пересмотрела свои приоритеты. Так что мы с Гекатой решили не покушаться на нашего Одиссея, но развлечь его надо, а эта Итака — такая дыра… Поэтому я решила устроить какую-нибудь большую войну, чтобы он был занят, а не миловался со своей Пенелопой.

— Не понимаю, почему бы тебе не спровоцировать нападение на Итаку, — чуть прищурилась Макария.

— Нет, ты узко мыслишь, — отмахнулась царица цариц. — Во-первых, кому нужна эта Итака? Все сразу поймут, что тут что-то не чисто, и Лета придёт возмущаться. Во-вторых, семья Одиссея может пострадать, а у него и так довольно душевных травм. И, в третьих, ну сколько враги Одиссея будет сидеть в Итаке? Год? Нет, план должен быть долгосрочным. Поэтому я решила натравить эллинов на крепкостенную Трою, ну, чтобы не взяли с наскоку.

— То есть ты выбрала город, считающийся неприступным, — уточнила Персефона.

— Я сомневаюсь, что город останется неприступным после визита Гермеса, — заявила Гера. — Но сколько-то они должны продержаться! Но вы, да, вы, Аид, Персефона, Макария, персонально, и ты, отец, должны пообещать, что не сдадите меня ни Зевсу, ни Гекате, ни ещё кому-нибудь. А то будет неинтересно.

— Клянемся, — ответил за всех Аид. — Но ты бы лучше контролировала Афродиту…

— Зачем? — удивилась Гера. — Она ничего не знает. Она совершенно искренне пыталась завладеть яблоком дабы поднять свою упавшую после Концепции самооценку…

Царица цариц пригубила нектар, и, дождавшись клятв, принялась рассказывать, как она, изучая жителей Трои с целью подыскать повод для аккуратненького натравливания на них Одиссея, обнаружила у царевича Париса, живущего на природе с какой-то нимфой, вдохновленный интерес к портрету Елены Прекрасной. Тут же был разработан план, включающий яблоко с надписью «Прекраснейшей», вербовку Эриды, предварительную психологическую обработку Зевса, дабы тот не решил рассудить их «спор» самостоятельно, и тонкую манипуляцию обоими «соперницами».

— А как ты уговорила Эриду тебе помочь? — заинтересовалась Персефона.

— О, ерунда, — отмахнулась царица цариц. — Я просто сказала ей, что собираюсь немного поиздеваться над Афродитой, но боюсь афишировать своё участие, потому, что тогда будет неинтересно. Эрида любезно согласилась подбросить яблоко, когда вы с Аидом уйдете, и создать атмосферу здоровой конкуренции. Честно, я даже не ожидала, что Эрида так эффективно работает, что даже Афина захочет забрать это яблоко. Ха! Да мы Аполлона едва оттёрли! Потом я легко и элегантно сказала Зевсу, что понимаю, что он пристрастен и отдаст яблоко любимой мне, и лучше доверить «суд» тому, что никогда нас не видел, желательно, кому-нибудь смертному, для чистоты эксперимента. Афродита с Афиной и моргнуть не успели, как я притащила их к Парису, и, голая, начала обещать ему Азию!

— А если бы он согласился? — прищурилась Макария.

— Парис? Да ни за что! Он совершенно далек от честолюбия. К тому же, чтобы хотеть Азию, нужно хотя бы знать, где она. Естественно, Афина и Афродита решили не отставать от меня, разделись и тоже принялись ему обещать. Афина — представьте себе, она даже не сняла шлем…

— Как не сняла? Аэды поют, она была голая!

— Голая и в шлеме, — подтвердила Гера. — Наобещала Парису военных побед. По-моему, это было смешно, с таким же успехом она могла пообещать научить его ткать. Афродита, конечно же, начала предлагать ему любовь, для начала свою, но я быстро вмешалась и заявила, что «Конечно, сейчас Афродита начнет сулить тебе любовь прекраснейшей из смертных, вот, например, Елены Прекрасной, но власть над Азией лучше, ну правда». Афродита тут же схватилась за эту идею и принялась сулить Елену в облике, собственно, голой Елены. Парис, как и ожидалось, не устоял, — Гера коварно улыбнулась. — А дальше мы уже не смотрели. Итог: Афродита хвалится яблоком, а Парис собирается за Еленой. Сейчас он её умыкнёт, Афродита обещала проделать все в лучшем виде (ну и я тоже проконтролирую), Менелай тут же вспомнит, что куча героев клялись ему помочь, я быстренько подсуну им пророчество насчёт Одиссея, а дальше — по ситуации.

— Не будь так уверена, дочь, — веско сказал Крон. — Смертные отличаются непредсказуемостью…

— Ничего страшного, — легкомысленно отмахнулась Гера. — Главное, чтобы они захватили с собой Одиссея, ну об этом я позабочусь, и чтобы Менелай не перегорел мстить. Для этого я уже десантировала туда Эриду, после нашего маленького заговора с яблоком она ко мне очень прониклась и согласилась помочь. Ну а дальше смертные уже сами разберутся. Ну, как вам план?

— Гера, это шедевр, — восхищенно завопила Макария. — Как жаль, что нельзя рассказать об этом Танату! И…

— Танату точно не надо, — твёрдо сказала Персефона. — От этого плана просто несёт большой и эпичной войной, и он это не одобрит. Мы будем молчать. Вот, Аид уже заранее молчит.

— В немом восхищении, — заверил её подземный царь, он действительно не участвовал в беседе и словно к чему-то подозрительно прислушивался. — А теперь тихо, там кто-то идет.

Крон прищелкнул пальцами, ускоряя для себя время, выглянул за