Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая - Эрнест Лависс

Здесь, по нашему мнению, выявляется настоящий Беранже — «добрый маленький поэт», как он сам себя называл, человек поразительного ума, недоступный пониманию глупцов. Для последних он сделал кое-что, а, пожалуй, даже слишком много, сказав однажды с напускным простодушием, принадлежавшим к числу его любимых грешков, что «в сборнике песен, если он хорош, кое-что непременно должно быть очень плохо». Беранже сочинял народные песенки, то игривые, то антирелигиозные, несколько простоватые и даже несколько грубоватые, написанные тяжеловато, но все-таки сверкающие блестками истинного остроумия, которое его никогда не покидало. С другой стороны, в некоторых патриотических стихотворениях он поднял песенку до уровня оды. В этой области Беранже, не будучи лирическим поэтом в собственном смысле слова, достиг большого успеха. Дети Франции (Les Enfants de la France), Пятое мая (Le Cinq Mai), а в особенности удивительные Народные воспоминания (Souvenirs du Peuple) лишены мощи, но отличаются глубоким чувством, удачными и меткими выражениями, неподдельным волнением и замечательно чистым, точным и искренним языком.

Беранже, который, вдобавок, как это видно из его переписки, был бескорыстным, мягкосердечным, добродушным и благородным человеком, оставался предметом обожания для двух поколений от 1815 приблизительно до 1850 года. Затем, как это часто бывает с людьми, слава которых основана главным образом на широкой популярности, Беранже впал в полную немилость у поколения, выступившего на сцену после его смерти. Между этими двумя крайностями должно быть найдено почетное место для умного человека, милого и искусного поэта, — и потомство несомненно отведет ему это место.

Но литературные группы, оставшиеся как до, так и после 1830 года в стороне от романтического движения, состоят главным образом из прозаиков. Эпоха Реставрации, характеризующаяся блестящим развитием всех отраслей французской литературы, выдвинула целый ряд историков, философов, ораторов и влиятельных журналистов,

История. Историческая наука вследствие целого ряда причин сделала значительный шаг вперед; это движение заметно и в методологии истории. Не надо, между прочим, забывать, какое серьезное влияние оказал на развитие исторической науки Шатобриан, воскресивший в своих сочинениях жизнь далеких эпох. В этом же направлении действовали свежие еще воспоминания о великих исторических потрясениях XVIII и начала XIX веков. Наконец, сильный толчок развитию исторической науки дан был сочинениями Вико и Гердера, поднявшими историю на высоту философии.

Трудолюбивый и проницательный Симон де Сисмонди, историк по природным качествам своего ума, привыкший во время своих юношеских скитаний по Франции, Швейцарии, Англии и Италии к сравнительному изучению различных народов и цивилизаций, в 1818–1840 годах написал обширную Историю французов (Histoire desFrangais) — первое сочинение, в котором историк занялся изучением не столько жизни монархов, сколько жизни самого народа и постарался установить последовательную связь умственных, нравственных, религиозных и хозяйственных явлений. Этот большой, ценный и прекрасный труд занял бы одно из первых мест среди произведений этого рода, если бы автор обладал большим литературным талантом.

Мы не станем упоминать здесь многих специальных сочинений Сисмонди по политической экономии, но Опыт о литературах южной Европы, особенно богатый сведениями относительно Италии и пригодный для справок даже в настоящее время, показывает, что Сисмонди был таким же хорошим историком литературы, как и политическим историком.

Огюстэн Тьерри был человек гениальный. Пристрастившись к истории после прочтения Мучеников Шатобриана, он выпустил в 1825 году знаменитую Историю завоевания Англии норманнами, которая хронологически является первым из шедевров исторической науки в том смысле, в каком история понимается в настоящее время, и Письма об истории Франции (Lettres sur Vhistoire de France J или, как он озаглавил их в одном последующем издании, Введение в историю Франции (Introduction a Vhistoire de France) работу, представляющую как бы красноречивую программу методов, которым должна следовать новая историческая наука. Впоследствии, лишившись зрения, но отнюдь не потеряв своего творческого пыла, оп написал Рассказы из времен Меровингов (Re-cits des temps merovingiens), Опыт no истории третьего сословия (Essai sur le Tiers Etat) и целый ряд других произведений, которые свидетельствуют о широкой эрудиции автора, полны глубоких мыслей и написаны блестящим слогом. Огюстэн Тьерри считается отцом новейшей истории, а также самым оригинальным, страстным и увлекательным из писателей, оказавших влияние на развитие исторических исследований во Франции.

Брат его, Амедей Тьерри, одновременно с Огюстэном выступивший на то же поприще, если и не достиг равной известности, то во всяком случае завоевал себе заслуженное почетное положение своей Историей галлов вплоть до полного подчинения Галлии римскому владычеству (Histoire des Gaulois jusqu'a Ventiere soumission des Gaules a la domination romaine) и дальнейшим продолжением этого крупного труда под заглавием История Галлии во время римского владычества (Histoire de la Gaule sous la domination romaine J. Историческая наука многим ему обязана, а потомство охотно объединяет хотя и неодинаково славные имена обоих братьев.

В течение рассматриваемого периода возникли вспомогательные исторические науки, расширившие и обогатившие область исторических исследований, как, например, египтология, ассирология, синология, изучение санскритской литературы, т. е. индусской цивилизации и т. п.

В 1795 году во Франции основана была Школа восточных языков. В продолжение 1798–1801 годов Франция оккупировала Египет, и величайшим результатом этого завоевания было основание Египетского института, ученого общества, задавшегося целью исследовать древнюю страну, которая сыграла такую большую роль в истории религии и искусства, и вырвать у нее ее тайны. Шампольон-Фиясак и Шампольон младший одновременно принялись за изучение этой в то время совершенно еще темной области. Первый опубликовал в 1819 году Летописи Лагидов (Annates des LagidesJ и гораздо позднее, в 1840 году, результаты всех своих работ по истории Египта в сочинении Древний и новый Египет (L'Egypte ancienne et moderne), второй — младший из двух братьев — расшифровал знаменитую Росетскую надпись, найденную во время экспедиции 1798 года, и таким образом нашел ключ к чтению иероглифов. В 1821 году он издал Мемуар о гиератических письменах (Memoire sur Vecriture Ifiieratique), а в 1824 году — свою Иероглифическую систему (Systeme hieroglyphique).

Отцом ассирологии был Сильвестр де Саси[151], который в 1803 году начал изучать клинообразные письмена древней Персии. Он же изучал средневековую Персию и перевел Пенд-Наме (Pend-Nameh) Ферида, в то время как Гарсен де Тасси переводил Язык птиц (Langage des oiseaux) того же Ферида.

Семитическая цивилизация исследовалась и разъяснялась Далером и Каэном, издавшими в 1825 и 1830 годах изящные и точные переводы древнееврейских текстов.

Изучение Индии начинается еще в XVIII веке. В 1770 году Анкетиль-Дюперрон выпустил в свет свое Путешествие в Великую Индию (Voyage aux grandes Indes), в 1778 году — Восточное законодательство (Legislation orientalej и в 1798 году — Сношения Индии с Европой (L'Inde en rapports avec V Europe). В 1790 году Полэн де Сен-Бартелеми напечатал санскритскую грамматику. Антуан де Шези, занявший после него кафедру санскритского языка в Коллеж де Франс, подарил науке таких блестящих учеников, как Ланглуа, Bonn, Лассен и Бюрнуф. Эжен Вюрнуф издал в 1826 году свой этюд о пали, одном из санскритских диалектов. Ланглуа обнародовал в 1827 году свои Литературные памятники Индии (Monuments litteraires de VInde) или Очерки санскритской литературы (Melanges de litterature sanscrite) и в 1828 году — Образцовые произведения индийского театра (Chefs-d'oeuvre du theatre indien). В очерке, посвященном периоду 1830–1848 годов, мы еще встретимся с продолжением этих превосходных трудов, которые с самого начала и вплоть до наших дней не переставали глубоко интересовать ученых и значительную часть французской публики.

Философы. Период 1815—1830 годов был преимущественно временем политических философов. Жозеф де Местр, который в молодости дебютировал Размышлениями о Франции (Considerations sur la France) (1796) и в 1810 году написал Опыт о генетических принципах политических конституций и других учреждений человеческого общества (Essai sur les principes generateurs des constitutions politiques et des autres institutions humaines), только в 1820 году выпустил в свет свои Петербургские вечера (Soirees de Saint-Petersbourg) или Беседы о светской власти провидения (Entretiens sur le ffouvernement tempo-rel de la Providence). Появление этой книги наделало много шума и вызвало великий соблазн. В ней автор излагал радикальную теорию монархического деспотизма и поставленного над ним деспотизма теократического. Ученость автора, хотя и не свободная от пробелов, неумолимая и суровая логика, не отступавшая перед самыми крайними выводами, исключительно сильная способность к обобщениям и синтезу, резкая и подчас жестокая ирония, как будто нарочно оскорблявшая общепринятые понятия и их выразителей, выдающийся стилистический талант — доставили этой книге тот особый род популярности, который выражается во всеобщей непопулярности. Жозеф де Местр сделался предметом общей ненависти.