Песнь Шаннары - Терри Брукс

Едва сдерживая дрожь возбуждения, Джайр запел, обращаясь к дару Короля Серебряной реки, призывая его магическую силу. Белый свет вспыхнул в камне, заливая пещеру бледным сиянием. В обрамлении света возникло лицо Брин Омсворд — красивое, усталое и печальное, — точно призрак из иного, нездешнего мира смутно проступил во мраке Ночных Пещер. Вокруг девушки клубилась какая-то серая дымка; все было размыто и словно притушено. Где бы Брин ни находилась сейчас, место это казалось не менее зловещим и мрачным, чем сами Пещеры.

Стараясь продвигаться как можно осторожнее, друзья вновь собрались все вместе вокруг пятна льющегося из кристалла света. Взявшись за руки, как делают дети, когда нужно пройти по какому-то темному месту, они направились вперед по лабиринту проков. Теперь Джайр вел отряд; свет кристалла, поддерживаемый голосом долинца, немного рассеивал мрак перед ним. Сразу за Джайром шел Хельт, пристально изучая каждый дюйм пола пещеры в поисках притаившихся проков. Выстроившись в цепочку, все остальные шагали следом.

Путники миновали необъятную пещеру и вступили в следующую — поменьше. Здесь выбирать дорогу стало намного легче. Песнь Джайра лилась теперь очень уверенно, ясная, сильная. Долинец знал уже: они выберутся из этих Пещер. Благодаря Брин выберутся. Юноше хотелось прокричать слова благодарности ей, плывущей перед ним в лучах белого света. Так странно все получилось: Брин пришла к ним призрачным видением и спасла их всех!

Не слушая мерзкого скрежета проков — голодного трения камня о камень, — отгородившись от всего, кроме волшебного света и лица сестры, Джайр без остатка отдался магической силе песни желаний. И шел вперед сквозь тьму.

ГЛАВА 38

Всю ночь Брин и ее спасители выбирались из Старой Пустоши. Они бы блуждали в тумане гораздо дольше, если б не Шепоточек. В этой серой низине болотный кот был как дома, и ни туман, ни зыбкая болотистая почва не могли сбить его с дороги. Пустошь, морочащая людей, не могла обмануть инстинкт зверя. Шепоточек уверенно вел путников на юг, к темной стене Вороньего Среза.

— Без Шепоточка мы бы и тебя не нашли, — по пути объясняла Брин Кимбер Бо. — Именно он отыскал тебя в этом тумане. Его нельзя сбить с толку какими-то призраками — ничто в этой Пустоши его не обманет. И все-таки это просто счастье, что мы подоспели вовремя, Брин. Теперь ты уж, пожалуйста, не отставай от нас!

Брин молча выслушала Кимбер. Да и что могла она сказать?! Брин уже все решила: до того, как они доберутся до Мельморда, она оставит их всех и пойдет одна. Осталось только дождаться удобного случая. Причины этого были просты. Алланон поручил ей пройти сквозь барьер колдовского леса, охраняющего Идальч, а потом уничтожить книгу черной магии. И сражаться с магической мощью Мельморда Брин будет силой песни желаний. Когда-то она сомневалась, что такое вообще возможно. Но теперь эти сомнения сменились другими, еще более мрачными: а не вызовет ли эта борьба грандиозную катастрофу? Сила, которая выплеснется при столкновении двух магий, будет ужасной. Это будет не противостояние магий белой и черной, как Брин полагала сначала; нет — это будет противоборство двух магий, темных и страшных в равной мере. Мельморд был создан для разрушения. Но и песнь желаний тоже способна разрушать; и теперь Брин уже знала, что сила уничтожения, таящаяся в эльфийском заклятии, может вырваться из-под контроля в любой момент. Она, Брин, должна поклясться себе, что такого больше не будет. Поклясться самой страшной клятвой. И все-таки как могла она быть уверенной, что ей удастся сдержать эту клятву, что ей не придется вновь воспользоваться песнью желаний, чтобы разрушить?! Брин согласна была рисковать собой — она согласилась на это еще тогда, когда решила отправиться в этот поход. Но рисковать жизнью тех, кто пошел с ней? Нет!

Она должна их оставить. Что бы ни ждало ее там, в Мельморде, это ее судьба, и спутникам Брин вовсе не нужно делить ее с ней. “Ты идешь к своей смерти, Брин из рода Шаннары, — предостерег Угрюм-из-Озера. — Ты несешь в себе семя собственной гибели”. Что ж, быть может, и так. Может быть, магическая сила песни желаний и есть это самое семя. Может быть. Но одно несомненно: ее друзья уже достаточно рисковали собой ради нее. И больше такого не будет. Она этого не допустит.

Всю дорогу Брин думала об этом, тщательно перебирая все доводы и вспоминая о том, что она чувствовала, когда вызывала магическую силу песни желаний. Время шло — оборотни больше не донимали путников в эту ночь. Но сознанием Брин овладели иные демоны.

Только к рассвету путники выбрались из Старой Пустоши и оказались в холмистой стране, граничащей на юге с Вороньим Срезом. Они вымотались до предела после долгой дороги и событий прошлой ночи. К тому же при свете дня идти было опасно — их могли увидеть. Поэтому, отыскав подходящее укрытие — маленькую лужайку в сосновом бору между двумя хребтами, — путешественники расположились там и проспали весь день.

А как только стемнело, они вновь отправились в путь, продвигаясь теперь на восток, вдоль горного хребта, подступающего к самой пустоши. Из чащи леса на нижние склоны выползли клочья тумана, нависая над тропой мягкой серой паутиной. Вершины Вороньего Среза, точно исполинские черные башни, вонзались в небо. Ночь была тихой и какой-то пустынной. Густые тени лежали на молчаливых утесах, лесах, туманной мгле пустоши. Не ощущалось ни малейшего движения в этом застывшем омуте тьмы.

Около полуночи путники остановились передохнуть. Они молча сидели, растирая сведенные мышцы и тревожно прислушиваясь к странному безмолвию ночи. А потом Коглин вдруг стал рассказывать Брин и Рону о своей магии.

— Это ведь тоже магия, да, — едва слышно шептал он, словно опасаясь, что кто-то может подслушать его. — Правда, совсем не такая, какой владеют странники. Это магия иного рода. Появилась она в стародавние времена. В века между рождением магии странников и угасанием силы эльфов и волшебного народца.

Старик подался вперед, и в его проницательных глазах появилось какое-то обвиняющее выражение.

— А ты, девочка, думала, старик, мол, и знать ничего не знает о древнем мире, ведь так? — почему-то спросил он у Брин. — Ан нет, я тоже кое-что смыслю в знаниях древнего мира, доставшихся мне от предков. Не друидов, нет. Но учителей, девочка, учителей! Было такое учение о всем сущем в мире, пока Большие Войны не уничтожили все!

— Деда, — осторожно вставила Кимбер Бо. — Объясни им.

— У-у-у, — раздраженно пробурчал Коглин. — Объясни им, она говорит! Ну а чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? — Он наморщил лоб. — Сила земли! Вот она, моя магия! Не заклинания или какое-нибудь там колдовство — нет, совсем-совсем другая! Сила, рожденная из элементов, что содержит в себе земля, по которой мы ходим. Сила земли. Всякие руды и камни, смеси и порошки. То, что можно увидеть глазами и потрогать руками. Раньше это называлось “химия”. Мастерство совершенно иного рода, чем те простейшие действа, которыми теперь обходятся в Четырех Землях. Да, вместе с гибелью древнего мира почти все знания были утрачены. Но кое-что все же осталось. Самая малость. Вот это и есть моя магия.